Олег Соловейский
Мартынов. Неделя стюарда
Глава 1
хх. хх.1984
Понедельник
03:52
Горе в княжеском роду Гурие́ли. Совсем юным погиб младший внук старого князя. Он отважно выпрыгнул из парящего над Средиземным морем летнего дворца Государя Императора, чтобы спасти рыбака, чью лодку перевернули волны, да так и потонул сам, несчастный.
Такова официальная версия, только кто же поверит, что княжичу, пусть даже и перебравшему алкоголя, не хватило бы Яра, чтобы из воды взлететь обратно до дворца? Роду Гурие́ли, конечно, далеко до по-настоящему сильных князей, но даже у младшего, упокой Господь его душу, энергетический резервуар, вместилище мужской энергии Яра, был большим.
Поэтому и ежу понятно, что Гурие́ли утонуть не мог. А лично я от себя мог бы добавить, что в воду княжич отправился уже мёртвым, и что умер он, убившись о собственную наглость.
Откуда я это знаю? Оттуда, что умер он на моих глазах, и я — тот человек, который сбросил его в прибрежные воды русского города Константинополя. Ровно через год и два дня после моего возвращения из Японии.
В отличие от погибшего, который был в Парящем дворце по приглашению одного из княжичей императорской крови, я, единственный сын младшего сына влиятельного князя Мартынова, находился там по долгу службы. Я — стюард летнего Парящего Его Императорского Величества дворца. Стюард Мартынов. С детства мой энергетический резервуар был огромен. И совершенно пуст. Но во время стычки с молодым Гурие́ли всё заверте…
Вышло это так. Во дворце, где я несу свою почётную службу, прислуживая князьям императорской крови, а в перспективе и самим Императорским Высочествам, существуют соответствующе обустроенные комнаты на случай, если благородным гостям нужно будет побыть в одиночестве или, наоборот, срочно разделить с кем-то радость общения настолько тесного, что окружающие могут ему помешать. Это я про секс, если кто не понял.
В одну из своих смен мимо такой комнаты и шёл я с пустым подносом из-под шампанского, когда услышал приглушённые женские вскрики, натолкнувшие меня на мысль, что находящаяся там дама вовсе не планирует сейчас уединяться. В такую минуту я совсем позабыл о том, что последний раз использовал Яр в возрасте семи лет.
Тогда, на своей первой тренировке, я полностью опустошил свой резервуар, выполняя команду учителя ударить его волной силы. До этого обучавший моего кузена (о котором я расскажу в своё время) инструктор не ожидал, бедный, что у ребёнка Яра будет больше, чем у него, и отправился в кому. Я, впрочем, тоже, и мне ещё повезло: взрослого человека яровой шторм может убить.
Конечно, неразумно было врываться в комнату, защищая честь неизвестной мне дамы, зная, что никаких сил, кроме тех, что в руках и ногах, у меня нет, и что любой дворянин сомнёт меня как банку из-под газировки. Но аристократическое воспитание взяло верх, вытеснив все остальные мысли.
Я бросил поднос и открыл дверь своим отпечатком пальца, который обеспечивал мне, как придворному стюарду, доступ во многие помещения дворца.
— Извольте прекратить безобразие! — попытался гаркнуть я как можно более грозно.
Фигура, нависавшая над дамой, повернулась ко мне. Это был младший Гурие́ли. Его чёрные глаза горели страшным огнём.
— Ты кто такой?! — зарычал он.
— Стюард Мартынов, — ответил я. — Возьмите себя руки, сударь. И обращайтесь ко мне уважительно, на брудершафт не пили.
Сомневаюсь, что он чётко расслышал мой ответ. Узнав мою фамилию, Гурие́ли, очевидно, сразу вспомнил, что во дворце служит только один Мартынов в чине стюарда, и это тот самый Мартынов, у которого нет Яра.
— Пшёл вон, — презрительно прошипел он. И тут же получил от меня звонкую пощёчину, которую, сам не заметив как, я ему отвесил.
Я понял, что это конец. Оставалось малодушно надеяться, что дама, за которую я так безрассудно вступился, сможет хотя бы частично прикрыть меня своей женской силой, Ярой. В этом случае, может быть, я доживу до завтрашнего утра, когда мои секунданты будут безуспешно пытаться выбрать пригодный для меня, как лишённого Яра, способ дуэли.
Гурие́ли ничего говорить про дуэль не стал. Рассвирепев от пощёчины, он решил прихлопнуть меня как комара, ударив с двух сторон своим Яром. Понял я это только тогда, когда обнаружил, что остановил его удар своими руками. Но человеческое тело слишком слабо против силы Яра, а это значит, что, инстинктивно выставив руки в стороны, я каким-то образом пустил через них свой Яр!
Действительно, я ощутил, что мой резервуар наполовину полон (в такую минуту не хотелось думать, что он наполовину пуст, знаете ли). Как это вышло, Бог его знает, но здесь и сейчас у меня была сила!
Гурие́ли, увидев, что я каким-то образом остановил его удар, — хотя абсолютно каждому в высшем свете Константинополя известно, как минимум на уровне слухов, что мой резервуар пуст — яростно вскрикнул и обрушил на меня всю свою мощь.
И я её сдержал, представив перед собой большой щит и выставив руки вперёд. Я действовал инстинктивно, так как меня никто не тренировал с пор той первой и единственной тренировки, когда я чуть не зашиб учителя и чуть не убился сам.
Это-то и сыграло с Гурие́ли злую шутку. Из-за того, что я пользовался защитой неуверенно, ему показалось, что нужно ещё чуть-чуть поднажать, чтобы сломить меня. И он поднажал. А потом ещё. А потом, не заметив из-за своей великой лютости, что выходит за свой предел, ещё чуть-чуть. И свалился замертво. Яровой шторм, будь он не ладен, прикончил забывшегося от алкоголя и злобы княжича. Не знаю как, но я сразу почувствовал, что он мёртв.
Яровой шторм случается тогда, когда человек использует много Яра за один раз. Выброс энергии настолько велик, что резко опустошившийся резервуар, подобно вакууму, засасывает в себя жизненные силы носителя. У мальчиков поначалу, как правило, Яра очень мало. Резервуар увеличивают тренировками, постепенно, поэтому к восемнадцати годам каждый молодой дворянин знает класс своего резервуара и умеет с ним обращаться.
Мой же резервуар с самого начала был огромен и, ничего не подозревая, я выполнил самое первое указание моего горе-учителя атаковать его, сразу попав под яровой шторм. Но куда страшнее, чем штормовая кома, из которой, в конце концов, попавшие в неё в возрасте до пятнадцати лет почти всегда выходят без последствий, оказался тот факт, что мой, опустошённый однажды резервуар не восполняется со временем, как у любого
