Морган стоял рядом с сыновьями Киазима. Я никогда еще не видел его лицо таким серым. Не сказав ему ни слова, я перешагнул через перила «Ласковой Джейн» и спустился в кубрик. Я уже допивал второй стакан «Джеймсона», бутылку которого извлек из тайника под своей койкой, когда услышал шаги Моргана.
Войдя в кубрик, он остановился и принялся меня разглядывать. Я пододвинул ему бутылку виски.
– Все нормально. Сижу и жду тебя. Давай хлебни.
– Было ужасно, Джек?
– Как Рождество и Новый год в один день.
Не обращая внимания на полные тревоги глаза Моргана, я снял с себя костюм, вытерся полотенцем, натянул брюки и свитер и, снова налив себе виски в стакан, поднялся на палубу. Киазим уже стоял на «Сейтане» без шлема и прикуривал от зажженной спички, протянутой ему Яасси.
Он помахал мне рукой:
– Эй, Джек, иди сюда. Надо переговорить.
Я бодро улыбнулся ему и тихо пробормотал, обращаясь к Моргану, который поднялся на палубу вслед за мной:
– Готовься к отплытию. Я этим уже сыт по горло.
Я перешагнул через перила на бор «Сейтана» и облокотился о мачту.
– Ты видел, Джек? – спросил Киазим. – Ты понимаешь, что я имею в виду? Составишь мне компанию?
Я покачал головой:
– На твоем месте я бы еще раз подумал. Мне показалось, что вся эта чертовщина накроет меня с потрохами.
– А я ничего там опасного не заметил, – сказал он, нахмурив брови.
Его слова не понравились мне, так как в них я уловил скрытый смысл, и, глубоко вздохнув, изложил ему более вескую причину моего отказа:
– Ты был прав только в одном. Глубина действительно сто тридцать футов. Это значит, что за каждые сорок пять минут пребывания на дне в костюме со шлемом тебе придется выдерживаться на глубине тридцати пяти футов четыре минуты, на двадцати футах – еще двадцать шесть минут, и на десяти – еще двадцать шесть. Значит, после каждых сорока пяти минут работы под водой на декомпрессию в целом будет уходить пятьдесят шесть минут: Ты сможешь опускаться на дно всего два раз в день.
Теперь он уже сердито посмотрел на меня:
– Почему ты всегда должен рассуждать, как женщина, которая пугается собственной тени? Все эти инструкции по декомпрессии полная чушь. Как и все твои рекомендации.
– Киазим, ты себя погубишь, и это ясно как день, – сказал я. – Тебе нужна целая бригада для работы под водой, не меньше полудюжины, чтобы добыть что-нибудь стоящее. А может оказаться, что все это будет пустой тратой времени.
Теперь он уже разозлился, и в его глазах засверкали огоньки.
– Одни лишь разговоры, мой друг, долгие разговоры и умные слова, но, когда дошло до дела, ты, мне кажется, просто испугался. Да ты боишься снова туда спуститься.
Он сам не верил в то, что говорил, но я тоже завелся и своим ответом сразил его наповал.
– Испугался? – дико засмеялся я. – Я боюсь погибнуть. У меня кишки выворачивает от страха, когда я там, внизу. Ну, посмейся над этим.
Его глаза округлились, стали спокойными и очень мрачными. Будто его мгновенно осенило и он все понял. Он действительно все понял.
– Джек. – Киазим быстро подошел ко мне. – Прости меня, я действительно сожалею.
Я быстро перемахнул через перила. Морган уже отдавал швартовы. Вбежав в рубку, я нажал на стартер. Мощный двигатель мгновенно взревел, и, резко повернув штурвал, я направил «Ласковую Джейн» на разворот.
Пару миль я гнал катер на высокой скорости, а затем сбросил обороты. Глянув через плечо, я увидел Моргана, стоящего в дверном проеме.
– Чувствуешь себя лучше?
– Немного, – сказал я.
– Не очень-то радуйся. Ты оставил на «Сейтане» свои губки. Те, хорошие.
Мы прибыли на Кирос под вечер. Живописный маленький островок, шесть или семь миль в длину и три в ширину. В середине острова в небо упиралась двуглавая горная вершина высотой три тысячи футов.
Одномачтовое суденышко, раздув парус, проскользнуло через узкий проход в залив и взяло курс на Крит. Оно прошло от нас так близко, что я сумел рассмотреть глаза, нарисованные по обе стороны носовой части парусника. Человек, стоявший у румпеля, приветливо помахал нам рукой. Я ему ответил тем же и повел «Ласковую Джейн» в гавань.
За время нашего отсутствия сюда прибыло всего одно новое судно. Это была ослепительно белая с ярко красной полосой по борту яхта длиной в девяносто футов, оснащенная дизельным двигателем. Кому-то она обошлась в пятьдесят тысяч фунтов, не меньше. Она стояла под греческим флагом в сотне ярдов от основного причала.
Я аккуратно обогнул ее и направился к старому каменному пирсу, месту нашей обычной стоянки, за которую не нужно было платить портовые сборы. Выкрашенные в яркие цвета рыбацкие лодки стояли у берега, уткнувшись в белую дугу песчаного пляжа. Рядом сидели рыбаки и латали свои сети, на мелководье резвились дети, их голоса летели над гаванью.
Я вырубил двигатель. Когда приблизились к пирсу, Морган выпрыгнул и привязал к нему наш катер. Я перешагнул через борт и подошел к Моргану.
– Ты куда-то собрался, Джек? – спросил он.
– Куплю несколько банок чего-нибудь, а может быть, и другого, – ответил я. – Да и просто хотелось бы размять ноги.
Он не стал мне возражать, и я быстро зашагал прочь, чтобы мой напарник не успел передумать. Тому была, конечно, и другая причина. Совсем другая. Мне нужно было кое о чем подумать. То, что я испытал во чреве затонувшего корабля, действительно повергло меня в смятение. Я понял, что обречен.
В моем теперешнем состоянии ловля морских губок могла привести меня только к одному. К скорой и жуткой смерти.
Я пришел к такому заключению после третьего стакана рецины в таверне, расположенной на другом краю гавани. Решено, больше никогда опускаться на дно не буду. Но что взамен? Ответа на этот вопрос у меня не было. Единственное, на что я был теперь способен, это крепко напиться.
В тяжелых раздумьях я шел вдоль берега моря. Ситуация у меня аховая, это уж вне всяких сомнений. Я свернул на пирс и добрался до катера. Не увидев на нем Моргана, я перешагнул на борт и почувствовал запах кофе.
Мне почему-то сразу стало легче, и я быстро спустился вниз по лесенке.
– Морг, это как раз то, что нужно, – воскликнул я, войдя в кубрик, и поставил на стол свою чашку.
Неожиданно из камбуза с кофейником в одной руке и банкой сливок в другой появилась Сара Гамильтон. На ней были светло-голубые брюки из льна, белая рубашка, завязанная узлом на талии, выглядела она так, как любая женщина могла только мечтать.
А ее лицо? Боже, это милое, дорогое мне лицо с легкой; надменной усмешкой, застывшей на полных губах. И спокойный взгляд серых глаз.
– Привет, Сэвидж, – бодро произнесла она. – Рады меня видеть?
Она улыбнулась, и ее улыбка, словно вспыхнувший огонек, осветила каждый уголок моей измученной души.
Глава 6
Улыбка тигра
Многое могло бы произойти в этот счастливый миг, если бы за ее спиной вдруг не появился вышедший из камбуза Алеко. Не понимаю, что он за человек. Одет он был в старые хлопчатобумажные брюки, спортивную рубашку, на шее небрежно повязанная косынка, на голове потрепанная, в пятнах соли фуражка. Ну прямо настоящий морской волк с финского фрегата. Идеал любого подростка, да и только.
Он, как мне показалось, был рад встрече со мной и на бостонский манер очень крепко пожал мне руку, что никак не увязывалось с его греческим происхождением.
– Рад вас видеть, мистер Сэвидж. С момента нашей последней встречи вы всех привели в такое смятение.
Он легким движением руки обнял Сару Гамильтон за плечи. Это помогло мне несколько охладить чрезмерно восторженные чувства, нахлынувшие на меня.
– Было на что посмотреть, не правда ли, Сара?
Она, как мне показалось, не обратила никакого внимания на его слова, и все свое внимание сосредоточила на мне. Налив кофе и добавив сливок. Сара протянула мне чашку, вложив в этот жест такие нежные чувства, что я долго потом никак не мог успокоить дребезжащую на блюдце чашку.
– Вам от полковника Хакима конверт, – сказала она. – Он оставил его нам, на случай если мы вдруг встретимся с вами где-нибудь на островах. То, что вы сделали, сказал он, было жестом редкого благородства, и он надеется, что вы никогда не пожалеете об этом.
– Он, должно быть, необычный человек, – произнес Алеко. – Хаким передал вам двести тридцать семь тысяч фунтов. Это солидная сумма. Для любого это огромные деньги.
Я выразил удивление точностью названной им суммы, а он, снисходительно улыбнувшись, продолжил:
– Я думаю, вы не будете возражать, но в Александрии я навел кое-какие справки, в этом нет ничего предосудительного. Думаю, что у вас больше ничего не осталось. На вашем месте в Объединенной Арабской Республике я бы больше не появился. Если они вас поймают, то непременно повесят.
– Тогда надо постараться, чтобы они меня не поймали, – ответил я.
Сара Гамильтон сидела молча, пила кофе и курила сигарету. В нашем разговоре вдруг возникла напряженная пауза. Первым не выдержал Алеко. Почувствовав себя лишним в нашей компании, он наигранно улыбнулся и сказал:
