Чем ближе подходили к городу — тем становилось все светлее и светлее. Стекла домов по пути горели отраженным огнем. И с каждым шагом людской поток делался шире и бурливее. Здесь и там попадались отряды пехоты, идущие спешным, форсированным маршем. Проезжала конница… И вместе с клубившимся дымом и фонтанами огня и искр гул и звон стояли над городом.
Шерлок и Ватсон, как истые англичане, большие любители сильных ощущений, чувствовали себя превосходно и с жадным любопытством стремились вперед. Впрочем, картина захватывала всех, и даже потом, когда стали доноситься характерные звуки сигнального рожка, и в воздухе залп трещал за залпом, — никто не повернул назад.
Макданьянц служил чичероне. Теперь Шерлок имел возможность убедиться, что армянин не только не хочет воспользоваться случаем и увильнуть от прогулки, которая не могла быть ему приятной, но как будто сам спешил развязаться с делом.
Около самого порта, где почти нельзя было пробиться, он ловко провел всех Нарышкинским спуском, и вскоре вся компания, вместе с толпой, двигалась по территории порта.
В это время на море, сверху донизу, как гигантские факелы, горели уже подожженные пароходы, и далеко-далеко, между этими стройными столбами огня, виднелся пустынный берег Пересыпи, залитый светом.
Кругом царили ужас и смерть. Среди трещавших балок и рушившихся стен, освещенные колеблющимся пламенем, вопили, метались и падали обезумевшие люди. С гиканьем и дикими криками проносилась толпа и — трах-тата-тах… сейчас же рассеивалась, оставляя скомканным живым копошившиеся массы.
Трах-та-та-тах… Трах-тат-та-тах…
XVI.
Макданьянц повернул в Портовую улицу, и словно все вырвались из пекла. Вздохнули свободно. Похоже было на то, будто волны доходят только до этого места. Вспыхнула электрическая станция, и весь народ бросился туда.
И глядя на красную от огня, но тихую, словно вымершую улицу, не верилось, что это рядом, в двух шагах, звучат выстрелы и валятся люди.
Но горело и здесь. Пламя медленно ползло вдоль улицы и точно тихо слизывало жалкие домишки.
Около какого-то деревянного строения Макданьянц остановился.
— Ну, слава Богу! — сказал он. — Думал, уже пропал дом, и Макданьянц пропал. И ты говорил бы: «Вор Макданьянц, мошенник». Ну, слава Богу!.. Подожди, пожалиста, здесь… Я мигом сейчас… Я знаю, где лежит…
И он скользнул в ворота, но в воротах на секунду приостановился и, покачав головой, показал рукой на противоположную сторону, где, в нескольких шагах от них, только-только занималось какое-то здание. Все посмотрели туда и поняли, в чем дело. Горела та самая старая «мельница» Макданьянца, где и заварилась вся каша.
Подошли поближе.
Очевидно, около нее, а может быть, и в ней, сегодня уж кто-то распоряжался. Доски от окон и дверей и сами двери были оторваны, и зияли огромные черные дыры.
Огонь охватывал здание сзади. По стене пламя медленно поднялось вверх, лизнуло крышу и поползло вперед.
Все смотрели.
Тонкий огненный язычок выбежал вперед, перегнулся, заглянул, струясь, в темное нутро, осветил на секунду какую-то пустынную каморку, вырвал из мрака призрак фантастической фигуры в глубине и побежал обратно.
Шерлок узнал это место и лесенку в несколько ступенек и самую каморку: это была прихожая.
Снова выбежал язычок и еще один сбоку, встретились по дороге, мигнули друг другу и скрылись.
И вдруг тысячами таких язычков все пламя, шипя, перегнулось через крышу, и разом темные отверстия стали ярно-красными, и все осветилось до последней щели. Урсула вскрикнула не своим голосом. Сам Шерлок побледнел.
Стало несомненным, что внутри спал человек. То, что им померещилось, — было в действительности. Человек, очевидно, мертвецки пьяный, спал почти стоя, навалившись грудью на стену и упираясь головой в угол. Через минуту он должен был обратиться в факел.
И лишь только мелькнула эта мысль, — Шерлок, не думая, бросился вперед, но… Ватсон его предупредил.
— Стойте, Шерлок!.. Ваша жизнь нужнее моей!
И прежде, чем могли опомниться, он пропал в огне.
Две или три минуты протянулись, как вечность. За это время дом уже кругом охватило огнем, и он весь пылал, как один огромный костер. Ватсон не показывался.
Подоспевший Макданьянц, со свертком в руках, тронул было Шерлока за плечо, но Шерлок сурово отбросил его руку.
— Черт возьми!.. Не лезьте ко мне теперь!..
Уже слышался треск, уже шатались стены, уже крыша грозила падением… Еще секунда… и вдруг, весь черный от дыма и сажи, с тлеющими волосами, закрывая руками лицо, выскочил из пламени Ватсон. В руках у него ничего не было.
— Ну? — разом вырвалось у всех.
— Поздно! — ответил Ватсон, отнимая руки от лица.
Глаза у него были смущенные, и он избегал смотреть прямо.
С огромными трудностями, только к часу ночи, им удалось вырваться из порта.
XVII.
Дорогой некогда было говорить. Пробираясь сквозь волнующиеся сплоченные массы людей, они могли только думать о том, как бы добраться целыми до гостиницы.
Вне порта толпа бурлила еще сильнее.
В гостинице перевели, наконец, дух.
Оказалось, что Шерлока давно уже ждал Джабаров. Армянин был очень взволнован.
— Пришел! — воскликнул он, просияв. — Ну, душа мой, очень пугал нас! Думали — совсем тебе конец! Шибко страшно ходить!.. Ну, говори… Ждем тебе — спать не можем! Говори — благодарить тебе нужно, или нет!..
Шерлок снисходительно усмехнулся.
— А вы слышали, Джабаров, чтобы Шерлока приходилось когда-нибудь ругать?
И с легким, небрежным кивком головы он сказал, обращаясь к Макданьянцу:
— Ну-с, Макданьянц, давайте-ка сюда!.. Да не копайтесь там!..
И он взял из рук Макданьянца бумажный сверток.
Он взял… и вдруг отступил на шаг… и сделал большие, невероятно большие глаза.
Словно молния, пронеслось воспоминание… Где-то он видел уже этот сверток… Да… да… Память не могла ему изменить… Где бы это было?.. Да, да… На той же «мельнице» Макданьянца… и… в ту же ночь… Его вынимал тогда из кармана Мавротокис… вместе с деньгами вынимал! На столе валялся…
Ах, так вот что они принесли, так вот у кого они совершили кражу!.. Так вот почему Мавротокис так пристально смотрел на него, когда он разыгрывал пойманного вора!..
А пакет Джабарова? Где же он?
— Что здесь? — спросил он упавшим голосом.
— Как, душа мой, что? Сам понимаешь, что! Посмотри — что!
Шерлок посмотрел.
Это был пук подложных квитанций N-ского общества транспортирования кладей, тех самых квитанций, владельцев которых уже сама полиция разыскала и которым — Макданьянц был прав — цена, действительно, была теперь грош!
Шерлок сделался бел, как мука.
Джабаров посмотрел на него, он на Джабарова.
Вот тут-то и разыгралась неожиданно маленькая сцена, которая никем, даже великим Шерлоком, не была в тот момент понята.
Мягко приподнявшись, Ватсон выхватил вдруг из кармана и бросил на стол толстый пакет, обернутый в газетную бумагу.
Из него вывалились деньги, бумаги, кольцо. Шерлок невольно вскрикнул слегка.
— Тут все, господин Джабаров?
— Душа мой!..
Джабаров бросился к столу.
— Все ли тут?
— Ах, душа мой… душа мой…
Дрожащими пальцами Джабаров стал считать. Все молчали. Шерлок глядел, ничего не понимая и не веря своим глазам.
— Все, все!..
И, захлебываясь от восторга, армянин воскликнул:
— Бери деньги… Деньгам — плюем!.. Бери, пожалуйста…
все бери… За перстень, за документ… Ради Бога, просим тебе… бери!..
— Это может быть делом Шерлока Холмса! — холодно заметил Ватсон и, бросив на Шерлока быстрый взгляд и опустив потом улыбнувшиеся на миг глаза, скромно добавил:
— Я тут ни при чем.
Как найден был пакет, никому не было объяснено, и через десять минуть нумер был свободен от гостей.
И вот тогда, именно только тогда, Шерлок поднял низко опущенную голову.
— Благодарю вас, Ватсон, — тихо сказал он, — вы спасли мою репутацию!
И, краснея, добавил еще тише:
— Может быть, вы будете также добры объяснить мне… в чем дело?
— В чем дело?
Морщась от смеха, Ватсон с забавной гримасой обезьяны почесал себе нос.
— Видите ли, Шерлок… Дело довольно-таки простое, нужно признаться… Представьте себе: этот тупоголовый баран, этот кретин взбаламучивает всех, подымает на ноги самого Шерлока Холмса и только потому, что… второпях хватает чужое пальто, а с в о е о с т а в л я е т н а в е ш а л к е… Да, да. Шерлок… Не делайте таких глаз… И, когда я бросился в огонь спасать человека, то не мог его спасти по той простой причине, что человека не было, а было только пальто, которое можно было принять за человека… Да, да… Оно преспокойно висело там все это время на вешалке… И вот того, как мы сразу не напали на мысль, что пальто среди поднявшегося переполоха просто-напросто могло остаться на вешалке, вот именно этого я действительно не понимаю!
