В этот миг раздался звонок.
— Это Ваня! — радостно закричала Маруся и с жутким топотом выбежала в прихожую.
— Это не Ваня, — горестно сообщила она, ведя за собой Елену, невесту Сергея.
— Серега еще не пришел? — спросила та, шаря по углам глазами и протягивая Саньке шоколадку.
— Нет, но обязательно будет, — успокоила я ее. — Разве не знаешь, твой Серега и мой Астров — сиамские близнецы. Астров звонил, предупреждал, что слегка задержится, значит, то же случится и с Серегой. — Тетя Лена, а что такое демократия?
Заворачивая шоколадку, встрял в разговор Санька. Он очень хотел знать.
— Бoже мой, сынок, это слово такое, — рассердилась я. — И прекрати до ужина есть шоколад!
— Жанна меня поужинала йогуртом и кашей, — сообщил он, запуская свои острые зубки в плитку шоколада. — Мама, демократия — это слово и все? — спросил он уже с набитым ртом. — И больше ничего?
— Уж поверь мне, и больше ничего, — заверила его Маруся и обратилась к Елене:
— Принеси из холодильника минеральной воды. Что-то я нервничаю.
— Ты всегда нервничаешь, когда рядом нет Ивана Федоровича, — ответила та, но за водой пошла.
— Мама, но это едят или с этим играют? — не отставал Санька.
— С демократией? — я задумалась. — Скорей играют.
— А как играют?
Тройной звонок прервал нашу беседу. Маруся с воплем «это Ваня!» выбежала в прихожую.
— Нет, не Ваня, — крикнула я ей вслед. — Так звонит только Роза.
Роза — очаровательная непоседа — полная противоположность своему мужу, мрачному молчуну.
Я не ошиблась. Это действительно была она.
— Все в сборе? — защебетала она своим высоким, звонким голосом. — Что?
Бабье царство? И я одна. Мой Пупсик придет часом позже. Я дала ему задание заехать в кондитерскую за тортом.
— Нашла кому доверить торт, — осудила ее Маруся. — Ты прямо обалдела.
Разве можно мужикам доверять такое ответственное дело?
— Моему мужику можно, — успокоила ее Роза и прошла в комнату. — А где тут Санька? А что я ему принесла! — раздалось ее сюсюканье.
— Тетя Роза, а что такое демократия? Вы умеете в нее играть?
— Ну что ты, маленький, я же не политик, — рассмеялась Роза.
— Да объясни ты ребенку, и пусть он отвяжется, — не выдержала Маруся.
— Хорошо, — согласилась я, — объясняю: демос — народ, кратия — власть.
Следовательно: демократия — власть народа.
Но тут уж озадачилась Елена.
— Если те, у кого власть, — народ, кто же тогда мы? — спросила она.
— Мы — те, кто народ выбирает, — бойко ответила Маруся. — Иначе вообще непонятно, для чего мы.
— Выбирает на выборах, — уточнила я.
— Значит, мы для выборов! — радостно сообщил Санька.
— Ну, примерно так, — согласилась Роза и, захлопав в ладоши, закричала:
— Девочки, девочки, есть предложение. Давайте не ждать мужиков, а садиться.
Сядем первыми и съедим все самое вкусное. Это будет очень демократично. Пусть в другой раз не опаздывают.
Я посмотрела на часы и решила, что она права. Наши мужчины изрядно подзадержались. Два часа — это уже слишком.
— Хорошо, садимся, — скомандовала я. Никто не возражал.
Дружно уселись. Со взрывом открыли шампанское.
— Я водочку, я водочку, — напомнила Маруся.
Налили водочки и… О мужчинах вспомнили спустя два часа.
— Однако мой Пупсик задерживается, — пьяно щурясь, констатировала Роза.
— Ой, Ваня, Ваня, что-то случилось! — схватилась за сердце Маруся.
— И телефон молчит, — констатировала Елена, озабоченно глядя в сторону прихожей.
Я решила всех успокоить, хотя сердце мое было не на месте.
— Может, они там, где поблизости нет телефона, — сказала я.
— Что? Сразу все? — изумилась Роза. — И мой пупсик? С тортом?
— Судя по всему, твой Пупсик ест торт в каком-то другом месте, — злорадно пояснила Маруся.
— А у моего Серенького мобильник, — едва не плача, сообщила Елена.
— Значит, твой Серенький лежит в постели, — обрадовалась Маруся. — Прямо весь там и лежит. Не может же он в присутствии одной бабы звонить другой, должен соблюдать элементарные приличия. — И она абсолютно неприлично заржала.
Только скандала мне не хватало.
— Стоп, стоп, стоп, — закричала я. — Ее Серега не расстается с моим Астровым. Они что же, по-твоему, вместе в постели лежат? И я могу им передать твои слова? Ты разрешаешь?
— Никто их не заставляет ложиться в одну постель, — парировала Маруся.
— При одинаковых обстоятельствах они лежат по разным постелям.
— Астров мне не изменяет, — заверила я.
— Серега мне тоже, — присоединилась Елена.
— Мой Пупсик тоже хранит верность, — на всякий случай добавила Роза, чем окончательно рассмешила Марусю.
Она ржала так, словно на всех вышеперечисленных мужчин имела впечатляющий компромат. Мы все почувствовали себя оскорбленными.
— Не изменяет только мой Ваня, — вдоволь наржавшись, сообщила Маруся.
— Но и его нет, — ехидно усмехнулась Елена. От Елены я этого не ожидала и тут же с одобрением посмотрела на нее.
— А мобильник у него есть, — припомнила Роза.
Ее реплика мне тоже понравилась, чего нельзя сказать о Марусе. Бедняга пошла красными пятнами и схватилась за бюст.
— —Ой, я прямо — Беда! Беда! — заревела она. вся не могу! Надо что-то делать!
— А что мы можем сделать? — вздохнула Роза.
Маруся металась по комнате, Вызывая ужас у меня и радость у Саньки.
— Бежать! Спасать! — призывала она. Даже Елена — женщина с самым малым опытом (из присутствующих) — была не склонна отзываться на столь хлопотные призывы.
— Куда бежать? — спросила она. — У них одна дорога — к дому Сони, а у нас по тысяче.
— Тогда куда-нибудь надо позвонить! Срочно! Я прямо вся дрожу!
— Позвонить можно, раз выяснилось, что у наших любимых при себе мобильники, — одобрила это предложение я.
Мгновенно выстроилась очередь у моего телефона. Растолкав всех, первой схватила трубку Маруся. Елена тоже проявила неслыханную оперативность и стояла второй. По непонятным причинам Роза оказалась третьей, я же плелась в хвосте.
Впервые я подумала, что недостаточно люблю своего Астрова. Впрочем, для волнений Евгений ранее не давал мне повода. Он и в огне не горит и в воде не тонет, и раз не звонит, значит, так нужно. Придет, и я все узнаю.
— Занято, — растерянно промямлила Маруся и тут же возмущенно завопила:
— Мерзавец!. Кому-то звонит!
Елена вырвала у нее трубку и вскоре присоединилась к Марусе. Розе повезло значительно больше. Пупсик откликнулся на ее призыв и даже поведал о трагической судьбе торта.
— Я собираю его с паркета, — добросовестно доложил он.
— С какого паркета? — пытаясь проникнуть в самую суть, спросила Роза.
— С нашего, — раздражаясь, пояснил он. Роза включила микрофон, предоставляя возможность и нам насладиться этой беседой.
— Не кричи на меня! — громко крикнула она.
— Я не кричу! — возмутился Пупсик. — Я собираю торт с паркета. Черт знает сколько здесь крема! Вся наша квартира в креме!
— А-ааааа! — задохнулась Маруся.
До нее наконец дошло, чем занят Пупсик.
— Твой болван размазал по паркету наш торт?! — завопила она и заскрипела зубами.
— Почему ты дома? — не обращая внимания на волнение Маруси, профессионально вела допрос Роза. — Почему ты дома, когда я жду тебя в гостях?
— Ты же сама послала меня за тортом, — вяло оправдывался муж.
— За тортом я послала тебя три часа назад, — била аргументами Роза. — Где ты шлялся?
— Я шлялся… Тьфу! Я ездил за тортом.
— А потом?
— А потом я повез торт к Соне.
— Правильно, мы здесь тебя и ждем. Так почему же, ничтожество, торт лежит на моем паркете? — уже не на шутку разбушевалась Роза. — И как ты оказался дома, когда мы ждем тебя здесь?
— Я уже почти заехал во двор Сони, но вспомнил, что забыл положить торт в холодильник, подумал, что ты будешь ругаться, и развернул машину домой. Дома торт выскочил из коробки и случайно ударился о паркет. Не волнуйся, я уже его собрал. Он в холодильнике и почти не пострадал, так, слегка помялись цветочки.
Сейчас протру паркет и еду к вам.
Дослушать эту галиматью до конца удалось мало кому из присутствующих.
Маруся, к примеру, уже давно втихаря материлась, характеризуя мужскую половину человечества вообще и Пупсика в частности.
— Да с чего ты, ничтожество, взял, что я собралась кормить тебя тортом?
— задала законный вопрос Роза и, закатывая глаза, со вздохом бросила нам:
— Нет, ничего поручить нельзя! Вот тупица!
— А что? Разве ты не для нас его заказала? — проявил прямо-таки детскую наивность Пупсик.
— Ты его цену видел? — с максимальным презрением спросила Роза. — У нас что, золотая свадьба или похороны твоей мамочки? Так почему же ты, ничтожество, решил, будто я враз вывалю немыслимую, сумасшедшую сумму, чтобы тебя, недотепу, побаловать сладеньким? Как тебе могло это в голову прийти? Твою тупую! Это же надо сообразить — взять и отпереть общественный торт в свой холодильник, да еще и намазать им по пути мой паркет. Деньги вычту из затрат на твои сигареты.
