черный потолок. Так, надо вспомнить. Я пыталась вспомнить ход операции. Помню только ощущение, что прошивала очень низко, но мочеточника там не было. Нет, точно не было. Я повернулась на другой бок. Кусок сбитого поролона уперся мне в бедро. «Принцесса на горошине все-таки была святой женщиной!» — подумала я, пытаясь приспособиться к выпуклостям и впуклостям дивана. «Я его, конечно, не прошила, но могла подтянуть…» Я встала, взяла телефон и потащилась на кухню. Набрала номер.
— Кать, у тебя Перова лежит?
Обескураженная медсестра ответила положительно на том конце провода.
— Возьми ей утром кровь на биохимию и до конференции скатай на УЗИ правой почки.
— Господи, что это вы в ночи-то придумали, — хмуро ответила она, — и не спится вам. Третий час уже!
Сон совсем прошел. Я включила чайник. Открыла холодильник. Закрыла холодильник. Налила в чашку кипяток. Завтра операция предстоит Зухре, 180-килограммовой женщине. Ей 48. Нежданная беременность. Дома пятеро детей. Есть внук. Несколько лет назад попала в автокатастрофу, получила множественные переломы таза, после чего родить сама не сможет. Все осложняется еще и тем, что у нее псориаз и весь огромный живот, свисающий ниже колен, покрыт мокрыми бляшками. Через них идти нельзя. Какой же доступ придумать? Я выпиваю воду. И зачем я так низко прошила!
Пискнул кто-то из детей. Я прокралась в комнату и благодарно обвила диван собой. 3:58. Надо поспать. Всего два часа осталось. Раздались шаркающие шаги мамы, потом щелчки выключателей, дверца холодильника, звук наливающейся в чашку воды…
— Ты не проспишь работу? — шепчет мне мама сквозь занавеску, разделяющую наши комнаты.
— Нет, еще ночь. Ложись спать, мам!
Опять шарканье…
Каким же доступом пойти…
В детском саду под самыми нашими окнами включилась вентиляция на кухне — 5 утра. «Парацельс, настоящее имя Филипп Авреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм», — вспомнила я цитату из учебника истории медицины. Когда-то на первом курсе я готовила доклад по Парацельсу…
Будильник вырвал меня из объятий сна совершенно безжалостно. 6.00. По дороге на работу я еще вздремнула в маршрутке. Не поднимаясь на свой этаж, заглянула в кабинет УЗИ. Там уже сидела врач.
— Я посмотрела, все хорошо. Почка работает, — отрапортовала она мне.
В лаборатории к моему визиту тоже приготовились.
— Семьдесят два, — улыбнулась лаборантка.
Я весело, словно в двадцать лет, взлетела на свой этаж. Главное, что почка работает! Не перевязала! Не перевязала! — Прыгала я на одной ноге.
На адреналине прошел весь день. Даже операция Зухры заняла всего двадцать минут. Я выбрала самый немыслимый доступ для кесарева сечения, но и самый щадящий для всех — прямо под грудиной.
Перед уходом заглянула в реанимацию. Вчерашний малыш лежал довольный и сосал бутылку с молоком. «К матери сегодня выведем», — сообщила неонатолог.
В двадцать два часа я погрузилась, словно младенец, в безмятежный сон на своем самом прекрасном диване. «О мой узёхонький диван! Тебе пою я дифирамбы!»
А в 3:15, будучи вызванной одной из моих пациенток на роды, я уже мчалась на такси в роддом, улыбаясь свету уличных фонарей и безмолвию улиц. Я улыбалась тому, что следующее дежурство у меня послезавтра, а не завтра. А значит — я успею выспаться!
Дежавю
Вот бывает у вас так, что вы живете с ощущением дежавю? Я — очень часто. Все время ощущение, что это уже видела, слышала, говорила, вспоминала, даже пыталась забыть и снова вспомнить. Порой в моей жизни возникают события, словно списанные под копирку из прошлого. Но самое удивительное и смешное, что каждый раз интересно прожить это и ждать, чем же история закончится.
Так размышляя, я лежала на кушетке в салоне красоты на процедурах по борьбе с целлюлитом. Это тоже мое дежавю. Как правило, к марту месяцу я, как и миллионы женщин во всем мире, обнаруживаю, что к моим отнюдь не стройным бедрам и животу добавилось три-четыре килограмма и теперь любая весенне-летняя вещь либо не лезет, либо выглядит как оболочка для объевшейся гусеницы. Поэтому каждую весну вместе с теми самыми миллионами женщин во всем мире я устремляюсь в салон красоты или на дом к массажистке и косметологу. В этом салоне я впервые. Дело в том, что моя последняя массажистка Лена — женщина средних лет, высокая, тонкая, но с необычно сильными руками — внезапно забеременела и ушла в декрет. Я была слегка удивлена и сильно расстроена произошедшим. Лена спасала меня последние три года от трехзначной цифры на ненавистных весах. У нее было двое детей, старших школьников, и ничто, как говорится, не предвещало, но она объявила, что этой весной не сможет мне помочь по понятной причине и теперь просит меня помочь ей в мае родить. Она вяло рекомендовала мне пару своих подруг-массажисток, но салоны, где они принимали, располагались далеко, поэтому я решила поискать сама.
Вращаясь всю жизнь среди женщин молодых, говоря медицинским языком, репродуктивного возраста, я привыкла слушать их разговоры, узнавая много интересного и неизвестного мне про шоурумы, фитнес, пилатес, мезотерапию и много что еще. Не прошло и недели, как мне сдали пароли и явки массажистки, работающей на соседней с роддомом улице. Вот к ней-то я и пришла сегодня.
Узнав, что я врач из роддома, массажистка принялась причитать, что двадцать пять лет назад ей сделали кесарево сечение в этом роддоме, но не поперечным разрезом на животе, а продольным. Вот всем девчонкам, которые к ней ходят, делают теперь разрез горизонтально, так что шов под бельем и раздельным купальником не видно, а ей сделали вертикально. Подставив ей потяжелевшую за зиму поясницу и бока, я стала объяснять, что двадцать пять лет назад оперировали по-другому, другим разрезом, другими нитками. А ее молодые клиентки имеют совсем другие рубцы, поэтому способны даже сами родить через несколько лет после операции. Она внимательно выслушала, потом сказала:
— Жаль, что я рожала так давно. Теперь бы у меня был красивый живот.
Я объяснила ей, что можно сделать лазерную шлифовку рубца, она тут же загорелась этим и стала выяснять у меня, какие клиники занимаются этой процедурой.
Домой меня везла Галя. Это моя знакомая таксистка. Мы встретились с ней случайно три года назад. Я вызвала такси, чтобы ехать в роддом к очередной пациентке, и приехала Галя на своем «Рено-Логане». Галя была разговорчивая. Мы тут же познакомились. Оказалось, что мы ровесницы. Она дала мне номер телефона, чтобы я вызывала ее по утрам. Она работала на такси ночами, а утром, как раз когда я уезжала на
