девственность. Нашла свое призвание в жизни. И скучала по тебе еще больше.
— Миссионерская поездка. Изначально она должна была продлиться всего шесть месяцев. Но друг, который убедил меня поехать, захотел остаться еще на полгода. Лучшее решение в жизни. Я помогала акушерке. И именно там я влюбилась в акушерство. После Таиланда я вернулась в Техас, но ненадолго, чтобы мои бабушка и дедушка помогли мне оплатить обучение.
— Значит, ты должна поблагодарить этого парня, твоего друга, за то, что он убедил тебя поехать в Таиланд.
— Наверное, да.
И Фишера. Я должна была поблагодарить его за то, что он помог мне понять, насколько ужасным было для нас время.
— Это очень круто, — сказал Фишер. — Мне нравится, когда судьба делает свое дело. Если бы друг моего отца не устроил меня на лето в свою строительную компанию, я бы, наверное, пошел в колледж, чтобы просто заниматься спортом. Кто знает, чем бы это закончилось? — Фишер пожал плечами. — Энджи говорила, что хотела, чтобы я играл в бейсбол в колледже. Она считает, что я бы стал профессионалом. — Он усмехнулся. — Очевидно, я знаю ее с шести лет. Наши мамы запланировали нашу свадьбу еще до того, как мы окончили начальную школу.
— Значит… ты помнишь, что любишь строительство, но не помнишь, что владеешь строительной компанией? И ты помнишь свою семью, но не помнишь девушку, с которой познакомился в шесть лет? Женщину, которой ты сделал предложение… ну, сказал «да»?
— Может быть, это знак.
— Знак? — Я наклонила голову.
— Может, это знак, что нам нужно больше времени.
— Уф… Надеюсь, ты не сказал ей этого. — Я выключила триммер, сняла защитную насадку и дунула на лезвия, после чего вернула ее на место и поставила триммер на стойку.
Фишер провел рукой по своей аккуратно подстриженной бороде.
— Что, если я ее не вспомню? Что, если я не знаю… — Он пожевал губу, устремив взгляд в пол.
— Что, если ты не знаешь, что? — Я взяла полотенце с его колен и вытряхнула остатки бороды в мусорное ведро.
— Что, если я не влюблюсь в нее снова?
Я закашлялась от смеха.
— Эм… ты занимался с ней сексом прошлой ночью. — Я не могла смотреть на него. Мне уже не восемнадцать, но я также не была застрахована от того, что мы находились в ванной или говорили о сексе с обнаженным рыбаком.
Он откинул голову назад, как будто мое заявление не имело смысла.
— Секс — это не любовь.
— Может, для твоей невесты и любовь.
— Она хотела этого. А ты предположила, что мой член, возможно, не работает должным образом, и я сделал это. Теперь она счастлива. И сестра Кэпшоу тоже довольна.
Я покачала головой и прочистила горло, бросая полотенце в корзину для белья.
— Пожалуйста, не занимайся сексом с… кем бы то ни было, чтобы удовлетворить меня. Я всего лишь старая сотрудница, дочь твоей подруги, которую ты не помнишь. И… — Я подняла руку, чтобы посмотреть на часы, очень драматично, чтобы он оставил эту тему. — Мне нужно бежать по делам.
— Куда ты идешь? — Он вышел за мной из ванной.
— Я только что сказала, что бегу по делам.
— Да, я не глухой. Я имел в виду, какие дела?
— В обувной и в магазин униформы, чтобы купить новую одежду.
— Ты должна пригласить меня.
Дойдя до его входной двери, я повернулась.
— Ты так думаешь?
Он пожал плечами, выглядя таким красивым, что мне захотелось заплакать. Дурацкое время жизни. Чего бы я только не отдала за то, чтобы он подошел ближе и заставил меня растаять от одного его взгляда.
Ты собираешься меня поцеловать?
Я думаю об этом.
— Дай мне тридцать минут, чтобы добраться до дома и составить список. Потом я заеду за тобой.
Медленная ухмылка пробежала по его лицу, согревая мою кожу и заставляя сердце совершать глупые скачки.
Глава 8
— Никогда не думала, что этот день настанет, — сказала я, когда Фишер забрался в мой автомобиль.
— Какой день? — Он пристегнул ремень безопасности.
— День, когда ты ухватишься за возможность сходить в Таргет и магазин униформы, потому что тебе безумно скучно.
— Мне не скучно. На самом деле, пока ждал тебя, я разгадал один из кроссвордов.
Бросив на него быстрый взгляд, я сузила глаза.
— А вот и нет. Это были трудные кроссворды.
— Может быть, для тебя. — Он уставился в окно и пожал плечами.
Мы проехали несколько кварталов в тишине.
— Мне нужен бензин. — Я заехала на заправку. Заправив бак, я забежала внутрь, чтобы купить что-нибудь.
Фишер посмотрел на меня и на напиток в моей руке, когда я вернулась.
— Для тебя. — Я протянула ему пластиковый стаканчик, наполненный красной жидкостью.
— Что это?
— Чай со льдом и фруктовый пунш. — Я протянула ему соломинку. — Твой любимый.
Он разорвал упаковку соломинки и ткнул ею в крышку.
— Любимый? Как я могу не помнить то, что мне нравится и не нравится? Есть ли у меня пищевая аллергия? Моллюски меня убьют? То есть… я не знаю. — Он сделал глоток. — Но, что я точно знаю, так это то, что это очень вкусно. Я явно разбираюсь в своем дерьме.
Я усмехнулась, переводя машину в режим «вождение».
— Полегче, партнер. Не возомняй о себе много.
Он сделал еще один длинный глоток.
— Что еще я должен о тебе знать?
— Обо мне?
— Да. Я знаю все о девушке Энджи, потому что она мне все рассказала. У нее четвертая группа крови. Аллергия на грецкие орехи. Боится пауков. И она плакса.
Я рассмеялась.
— Ну, хм… У меня первая положительная. Никаких аллергий. Ты уже знаешь, что я не люблю арахисовое масло. Пауки — нормально. Я люблю очень сладкий кофе. И я не смотрю много телевизора.
— Я смотрю много телевизора. Это отвлекает от незнакомки, живущей со мной.
— Незнакомка, с которой ты занимался сексом прошлой ночью.
— Да, чтобы доказать, что мой член работает, и чтобы она перестала быть такой странной.
Я хихикнула.
— Странной? Что ты имеешь в виду под странностью?
— Она постоянно наблюдает за мной. Это жутко. И она слишком… веселая. Не такая, как ты.
— Вау… не такая как я?
— Нет. Ты выборочно счастлива. Что, на мой взгляд, нормально. Как будто ты такая, какая есть. Ты можешь ненавидеть щенков и радугу, и тебе плевать, что кто-то об этом думает.
— Я… — Я покачала головой. Неужели он так меня воспринимал? — Я не ненавижу щенков. Но радуга немного преувеличена.
Его плечи затряслись от легкого смеха, когда он снова
