– Итак, на повестке дня четыре вопроса. Первый: о белых детях. Второй: о Матиуше. Третий: о королевстве съеденной Кампанеллы. Четвёртый: о чёрных детях, – объявил лорд Пакс.
Однако обстановка не располагала к переговорам. Короли нервничали: их беспокоило присутствие ста дикарей. И хотя перед гостиницей стояли белые часовые и всю ночь до утра будет сменяться караул, всё равно страшно, вдруг повторится то же самое. Итак, королям было не до переговоров.
Пусть Матиуш скажет, чего он хочет. Они заранее на всё согласны. Во-первых, он спас им жизнь; во‑вторых, сто дикарей готовы в любую минуту броситься на его защиту. Оттого, что у дикарей нет огнестрельного оружия, королям нисколько не легче. Отравленные стрелы и копья – тоже достаточно неприятная штука. В конце концов какое им дело до Матиуша? Если Печальный король хочет, пусть возится с ним. А Молодой король, как главный виновник, должен добровольно отречься от престола и передать власть отцу. Хорош король! Взбунтовавшихся детей не сумел усмирить!
Примерно так думал каждый про себя, но все ждали, что скажет Матиуш.
А тот молчал. От горя он не мог произнести ни слова.
Наконец Альфонс Бородатый, потеряв терпение, потребовал, чтобы Матиуш высказался.
– Ваше величество, вы хотите взять слово? – спросил у Матиуша лорд Пакс.
– Давайте в знак траура по королеве Кампанелле перенесём заседание на завтра.
Возразить было нечего. Короли согласились, хотя без энтузиазма. Гроба на острове не нашлось, и останки королевы положили в ящик из-под винных бутылок и закопали в землю.
Матиуш встретился с Клу-Клу под миртовым деревом.
– Матиуш, ты сердишься на меня?
– Это ты, дорогая Клу-Клу, должна на меня сердиться. Если бы не я, жила бы ты спокойно в своей стране. А из-за меня тебе пришлось путешествовать в клетке с обезьянами, и в тюрьме ты сидела по моей вине, и о злополучных этих реформах стала думать тоже из-за меня.
– Матиуш, что ты говоришь! Разве есть большее счастье, чем трудиться и бороться ради того, чтобы жизнь на земле стала лучше.
– Ну что ж, борись Клу-Клу! – Матиуш вздохнул.
– А ты?
– Я еду на необитаемый остров.
– Почему?
– Это тайна.
Матиушу не хотелось огорчать Клу-Клу, и своими мыслями он поделился с Печальным королём.
– Раньше я думал: дети несчастные, но хорошие. А теперь убедился, что они плохие. Говорю это, чтобы ты не подумал, будто я струсил и мне надоело с ними возиться. Только пусть это останется между нами. Раньше я не знал детей, а теперь знаю. Они плохие, очень плохие. И я плохой. Плохой и неблагодарный. Пока я был маленьким и боялся министров, церемониймейстера, гувернёра, я слушался и вёл себя хорошо. А стал королём, сразу натворил глупостей и теперь вот страдаю. И столько невинных людей мучается из-за меня.
Матиуш стукнул кулаком по столу, вскочил и, заложив руки за спину, забегал по рыбацкой хижине.
– Дети злые, несправедливые, вредные, лживые. Заике, косому, хромому, рыжему, горбатому или если кто-то наделал в штаны, они проходу не дадут, задразнят. «Рыжий – красный, чёрт опасный!.. Хромоножка!.. Горбун!..» – кричат они, кривляются и смеются. Десятилетний смеётся над восьмилетним, двенадцатилетний не хочет водиться с десятилетним. Увидят у другого что получше, обязательно выклянчат или будут подлизываться без зазрения совести. Драчуну всё спускают, а тихого и доброго не ставят ни во что. Доверишь кому-нибудь тайну, он с тобой поссорится и выболтает её. Всех высмеивают, обижают, дразнят. Идёшь по улицам парами – обязательно пристанут, потому что знают, ты беззащитен, когда идёшь с воспитателем, который запрещает драться. А сколько среди ребят воров и обманщиков! Дашь взаймы – не отдадут и ещё скажут: «Отстань, отвяжись, катись к чёрту, а то в зубы дам!» А хвастуны какие! Каждый хочет быть первым. Старшие ссорятся с младшими, мальчики – с девочками. Теперь я понимаю, почему провалилась затея с детским парламентом. Да и как ей было не провалиться! Теперь мне понятно, почему я был хорош, пока у меня сардельки были; а не стало их, решили меня выдать. А ещё рыцарями Зелёного Знамени себя называли! Белые дети хуже чёрных, а это позор. Негры неучёные, поэтому им многое простительно… Нет, не хочу возвращаться к белым! Надоест жить на необитаемом острове – поеду к Бум-Друму и останусь там навсегда.
Матиуш словно забыл о Печальном короле. Он рассуждал сам с собой, высказывал вслух, что наболело на душе.
И когда Печальный король заговорил, Матиуш от неожиданности вздрогнул.
– Не отчаивайся, не падай духом, – сказал Печальный король. – В жизни каждого реформатора бывают тяжёлые минуты, когда кажется, все усилия пропали даром, потрачены впустую. Но это не так. Неверно, будто все ребята плохие. Есть среди них врунишки и правдивые, воображалы и скромные, задиры и сговорчивые, приветливые. Но когда нет порядка, хорошие всегда страдают от нехороших. Надо сделать так, чтобы честные, порядочные ребята могли защищаться. Ты начал это, а довести до конца не хочешь. Если ты заупрямился, поезжай на необитаемый остров. Но прошу тебя, ни в коем случае не отказывайся от своего королевства! Потом пожалеешь, да поздно будет.
Первый пушечный выстрел прогремел в двадцать минут третьего ночи. Канонада не умолкала до трёх часов. На остров обрушилось триста шестьдесят снарядов, после чего команды трёх военных кораблей высадились на берег, получив приказ уничтожить дикарей.
Целиться с корабля, как известно, не так-то просто: ведь он покачивается на волнах. Поэтому один снаряд случайно угодил в левое крыло гостиницы, где жили белые короли, правда не самые важные. Но когда стало известно, что наряду с дикарями убито три белых короля и пять легко ранено, пушкарю намылили шею.
Бум-Друм и Клу-Клу исчезли. Только вряд ли им удастся спастись: у берегов Фуфайки патрулирует девятнадцать кораблей.
Вот как белые отомстили за смерть Кампанеллы! Чтобы чернокожим неповадно было вмешиваться в их дела. Ишь вздумали с белыми тягаться, у которых телеграф есть и пушки. По недоразумению, по чистой случайности попали они в лапы чернокожих, но пусть эти чёрные образины не задаются… И Матиуш тоже пусть не воображает, будто захватить власть над миром легко и просто. Курам на смех: мальчишка – властелин мира!
А подстроено было так. Короли тайком собрались и послали телеграмму: немедленно прислать на выручку флот. В телеграмме не забыли упомянуть, чтобы, кроме военных кораблей, прислали торговое судно с провизией. На острове съели все припасы и выпили всё вино. Столько потеть на заседаниях и питаться рыбой, особенно после такой встряски, – нет уж, спасибо! Королевские желудки к такому не привыкли!
Короли были в отличном настроении. Опасность миновала. Всё хорошо, что хорошо кончается. Зато сколько интересных событий, сколько незабываемых впечатлений. До конца жизни хватит рассказов о том, как их чуть не растерзали дикари. А то, право, обидно! В истории всё пишут о геройских подвигах королей, живших в незапамятные времена, а о них – ни слова! Теперь и о них будет что сказать. Их подвиг войдёт в историю.
– Хорошо бы внести в протокол небольшую поправочку: три короля убито и пять легко ранено не в постели, а в схватке с врагом. Мелочь, а в корне меняет дело.
– Факты искажать нельзя, – сухо отрезал лорд Пакс и открыл заседание.
– Господа, напоминаю: я высказывался против того, чтобы Матиуша называть королём. Давайте проголосуем за моё предложение, – заявил Молодой король.
– А я предлагаю проголосовать за то, чтобы вас называли не королём, а наследником престола. Во вчерашних газетах сообщалось: под давлением общественного мнения Старый король вынужден взять власть в свои руки, – хладнокровно возразил Матиуш.
– Перестаньте спорить!
– Давайте не терять даром время!
– Если к мелочам придираться, мы никогда не кончим.
– У меня сын родился!
– Мне надо делать операцию аппендицита!
– У меня тётушка захворала!
– Как хотите, а я сегодня вечером уезжаю. Хорошенького понемногу!
– Какая разница – Матиуш или король Матиуш, лишь бы он сказал, чего ему надо.
– Матиушу слово!
– Королю Матиушу слово!
– Кончайте волынку! – галдели короли.
Лорд Пакс открыл папку с протоколом суда над Матиушем и прочёл:
– На двенадцатой странице говорится: «Жители столицы лишили Матиуша королевской власти». А ниже приписка: «С решением банды предателей и трусов не согласен. Ибо я был королём и останусь им до самой смерти». Страница тысяча сорок третья, двенадцатая строка сверху: «Один из подписавших акт о низложении короля кинулся Матиушу в ноги и со слезами воскликнул: “Король, прости меня, подлого изменника!”» Итак, из документов явствует, что ни сам он, ни даже те, кто лишил его власти, не переставали считать Матиуша королём. Поэтому я обращаюсь к его величеству королю Матиушу Реформатору и прошу высказаться.
