На другой стороне благословенной райской поляны китайские духи продолжали готовиться к путешествию на землю на Праздник голодных духов.
— Фея чертополоха, предлагающая сделку, способна дать что угодно, — заявила Хизер. — Проси чего хочешь.
Динни с подозрением глянул на Хизер.
— Хорошо, — сказал он. — Я отдам тебе скрипку за миллион долларов.
— Э, ну… В общем, этого я дать не могу.
— Ха! Так и знал, что ты врешь.
Хизер беспокойно заметалась по комнате.
— Я не вру. Я могу дать тебе что угодно, кроме денег. Мы не имеем права предлагать в обмен материальные ценности. Извини.
— Ты же добыла деньги на квартиру.
— Это называется помощь человеку в беде, а не сделка.
— Да ну тебя к черту. Скрипку не отдам.
— Послушай, ну тебе же наверняка чего-то хочется. Я могу исполнить самое сокровенное желание твоего сердца.
Динни подошел к окну. Чего желает его сердце, он придумать не мог, и со скрипкой расставаться ему совершенно не хотелось.
— Ничего мне не нужно. И скрипку ты не получишь. А теперь, извини, я пошел за пивом. И пусть это послужит тебе уроком: может вы, феи, и воображаете себя очень умными, но по сравнению с таким человеком, как я, вы ничто.
С этими словами Динни, крайне довольный тем, что одержал верх над Хизер, которую считал не в меру настырной, потрюхал вниз по лестнице и вскоре уже мурлыкал какую-то песенку.
В Корнуолле Магрис был недоволен. Король Тала приказал ему вернуть Тюльпанку и Лепестка. По мнению Магриса, это было бессмысленной тратой времени. Они теперь страшно далеко, и вреда от них никакого нет.
Магриса куда больше занимало переустройство фейского общества Корнуолла. К нынешнему моменту под его руководством феи уже не проживали свободно в лесах, а были сосредоточены на мануфактурах, которыми руководили бароны. В результате производство страшно выросло и начался бурный расцвет торговли с феями из Франции и других стран. Единственную проблему он видел в Элрике и его банде и был совершенно уверен, что их в ближайшее время задержат спецслужбы.
— Я превратил тебя из номинального повелителя общества собирателей и охотников в короля хорошо структурированного государства, — говорил он Тале. — А теперь, после того как я изобрел паровой двигатель, прогресс будет только нарастать. Мы создадим столько же товаров, что и люди. Забудь о Тюльпанке и Лепестке, это ерунда.
Однако Тала был тверд и не мог смириться с их побегом. Он приказал Магрису вернуть их. Поэтому Магрис разослал гонцов, снабдив их золотом, чтобы те набирали наемников, а сам размышлял, как бы исхитриться и отправить их в Америку.
Керри и Мораг зашли в магазин за кофе и пивом.
— Что за шум?
Вдалеке слышался какой-то гул. Очень скоро он перерос в громкую смесь криков и топота, и на 4-ю улицу вывернула большая процессия.
— Это марш протеста.
— А в чем дело?
— МЫ-НЕ-ЗВЕ-РИ, ПРО-СТО-ГЕ-И, — скандировала толпа.
Демонстранты протягивали руки сквозь строй полицейских, раздавая прохожим листовки с описанием всяческих притеснений геев. Керри взяла одну листовку и прочитала Мораг. В ней говорилось, что в последнее время в городе участились нападения на геев. Какие-то мужчины ошивались у дверей гей-клубов и задирали всех выходящих. В результате было много серьезных травм, и гейское сообщество заявило, что полиция недостаточно их защищает.
— МЫ-НЕ-ЗВЕ-РИ, ПРО-СТО-ГЕ-И!
Женщины и мужчины, участвовавшие в процессии, были в большинстве своем молоды, а лица их — мрачны. Вокруг шли десятки полицейских, грубо подгоняя демонстрантов. Беспорядки случились как раз неподалеку, на Томкинс-сквер, и по мере приближения к площади в действиях полиции чувствовалась все большая нервозность.
Керри увидела в толпе знакомые лица и замахала демонстрантам. Она рассказала Мораг, что буквально на прошлой неделе избили парочку ее друзей, выходивших из гей-клуба в Вест-Виллидж.
Мораг все это озадачило. Керри изо всех сил пыталась объяснить, в чем тут дело, но каково же было ее изумление, когда Мораг вдруг весело рассмеялась.
— Над чем ты смеешься?
— Да над вами, людьми. — Мораг уже хохотала во весь голос, поэтому говорила с трудом. — Вы сами создаете себе проблемы на пустом месте. У нас, фей, таких сложностей нету. Даже у Макинтошей, воров, обманщиков и подлецов, — и у тех хватит ума не обращать внимания на двух феечек, которые кувыркаются себе в лесной долине.
— Чем больше я слышу про эту долину, тем больше она мне нравится, — сказала Керри. — Когда-нибудь ты ее мне покажешь.
— А ну, с дороги, пидары проклятые, — послышался грубый голос. — Уже за пивом спокойно сходить нельзя, повсюду эти педрильные радикалы.
Это Динни локтями прокладывал себе дорогу в продуктовый.
— Привет, Динни, — сказала Керри. Тот вздрогнул, замолчал на полуслове и, ничего не говоря, пошел прочь.
— Мы же не в ту сторону идем, — сказала Хизер, сидевшая у него на плече. — И чего это ты покраснел?
Придя домой, Динни смочил горло пивом. Хизер прыснула:
— Ты влюблен в Керри.
— Вот еще глупости, — фыркнул Динни.
— Это не глупости. Я сама видела, как ты покраснел, замолчал на полуслове и пошел не в ту сторону, стоило ей только сказать «привет». Фею в таких вещах не проведешь… Так вот, Динни, тебе крупно повезло. Соединять влюбленных — мой конек. Безнадежных случаев не бывает. Прекрасная сделка: ты отдаешь мне Макферсонскую Скрипку, а я достаю тебе Керри!
Динни предложение Керри вовсе не показалось таким чудесным. Он отмел его как полную нелепицу.
— И ничего нелепого! Верняк! Лучше и не придумаешь. Ты мне скрипку, я тебе — Керри… Ты только подумай: начнешь повсюду появляться с Керри — и все тут же станут набиваться к тебе в друзья, она ведь жутко популярная, и раз кого-то выбрала, значит, кадр ценный. Да ты практически в одночасье превратишься из жалкого, всеми презираемого одиночки в хипового парня с шикарной подружкой. Не будешь вечера напролет сидеть в кресле перед телевизором и смотреть бейсбол или порнуху, а сможешь завалиться на вечеринку или в ночной клуб под ручку с Керри, и все будут тебе завидовать. Керри — девушка очень привлекательная и весьма соблазнительная. Счастье твое будет безмерным… Я же, заполучив Макферсонскую Скрипку, из преступницы в розыске превращусь в самую знаменитую фею Шотландии. Стоит мне предстать перед фейским сообществом с такой знаменитой и давно утраченной реликвией, все тут же ахнут и застынут в изумлении, и инцидент со знаменем сразу забудется. Даже до невежд Маклаудов дойдет, что такую фею, как я, надо чествовать и славить, а не гонять с ножами и клейморами через весь Бен-Ломонд. — Она вздрогнула, вспомнив эту жуткую картину. — А если даже и не дойдет, благодаря такому геройскому поступку, я, конечно, тут же окажусь под защитой Мэвис, шотландской Королевы Фей. Я буду повсюду в полной безопасности, везде желанна.
Хизер засияла, представив себе, как в лучах славы вернется она в родные земли под Томатином. Если знаменитую и прославленную Макферсонскую Скрипку вернет именно она, фея из клана Макинтошей, то Макферсоны заткнутся впечатляюще и надолго. Может, удастся даже убедить жюри пересмотреть результаты конкурса юных скрипачей и заставить их признать, что она исполнила «Туллохгорум» лучше Мораг.
А, кроме того, если Динни станет встречаться с Керри, Мораг жутко огорчится. То, что Мораг могла хвастаться своей популярной и привлекательной подругой, веселой, как целый мешочек смеха, в придачу, пока она, Хизер, вынуждена довольствоваться общением с этим слизнем рода человеческого, было просто возмутительно. Что скажешь, Мораг, если твоя очаровательная подружка втрескается в прекрасного Динни Макинтоша, гордость клана?
Динни согласился на сделку, и Хизер довольно захихикала.
Керри перешла через дорогу к театру. Мораг вскрыла замок, и они проникли внутрь. Оказавшись в театре, Керри тут же принялась уничтожать весь реквизит «Сна в лунную ночь». Костюмы она резала ножом, а декорации разбивала молотком.
— Ну как, полегчало? — спросила ее Мораг, когда они вернулись к себе.
— Немного, — ответила Керри. — Что бы мне приколоть к волосам — розу или гвоздику?
Мораг крепко задумалась. Нет, слишком трудный вопрос.
— Какой у тебя следующий цветок?
Они продолжали работу над алфавитом, надеясь, что самый важный цветок как-нибудь да раздобудут.
Керри сверилась с книжкой.
— Ярко-оранжевая эшшольция. Произрастает в Калифорнии. Это должно быть не очень трудно.
Хизер отправилась в сквер на Хаустон-стрит, чтобы хорошенько обмозговать положение Динни на любовном фронте.
Перед ней по улице проходили группки молодых людей — они направлялись на концерт на «Трикотажной Фабрике».[13] Разглядывая их, Хизер не могла не отметить, что они отличаются от тех молодых людей, которых она знавала в своей деревне.
