испортила отношения со своим лучшим другом.
— Все будет хорошо. Это просто давление сезона и все такое.
Леон обнимает меня, но, в отличие от обычного, я не таю в его объятиях. Потому что сейчас слишком разбита, чтобы даже принять его утешение.
— Мне нужно идти. — Я вырываюсь из его объятий и, не говоря больше ни слова, направляюсь к своей машине.
В ту секунду, когда двигатель оживает, я нажимаю ногой на газ и мчусь прочь от дома, все время чувствуя на себе взгляд Леона. Но не оглядываюсь назад. Не могу. Я быстрее разобьюсь, если посмотрю в его глаза.
5
КЕЙН
Входная дверь с грохотом ударяется о стену, предупреждая всех, кто может быть здесь, что я вернулся домой. Хотя когда вхожу внутрь, то понимаю, что никто, вероятно, не заметил, потому что из гостиной доносится музыка.
Осознание того, что я пришел на гребаную вечеринку, только усиливает мой и без того неконтролируемый гнев, когда направляюсь туда, откуда она исходит.
Распахнув дверь, я обнаруживаю, что это не столько дикая вечеринка, сколько частная.
Девин и Эзра стоят посреди комнаты и о каждого из них трутся по две девушки.
— О, смотрите-ка, кто присоединится к вечеринке, — кричит Девин, заставляя двух девушек повернуться ко мне. Широкие улыбки озаряют их лица, и они глазами пожирают меня.
— Нет, отвали, — перекрикиваю музыку, когда несусь мимо них на кухню.
— Все еще бесишься из-за Летти? — кричит он в ответ.
Останавливаюсь как вкопанный и поворачиваюсь к нему.
— Что ты только что, блядь, сказал? — кричу я, отталкивая девушку впереди него в сторону и нависая над ним.
— Я сказал…
Сжимаю в кулак его рубашку и отталкиваю назад, заставляя вторую девушку отступить в сторону.
— Какого хрена, Ледженд? — рявкает он, когда с глухим стуком ударяется о стену.
— Не суй свой гребаный нос в мои дела, — реву я, наклоняясь так близко, что наши носы почти соприкасаются.
— Что, черт возьми, случилось?
Мое тяжелое дыхание обдувает его лицо, когда образы последних нескольких часов мелькают в моем сознании, как в гребаном фильме.
— Черт, — рявкаю я, отпуская Девина сильным толчком. — ЧЕРТ.
Развернувшись и запустив руки в волосы, я обнаруживаю, что Эллис вбегает в комнату с паникой на лице.
— Пойдем, — говорит он мне, придерживая дверь открытой и кивая в сторону лестницы.
— Мне, блядь, нужно выпить.
— Я возьму.
— Что, черт возьми, случилось? — снова спрашивает Девин, в его голосе начинает звучать отчаяние.
— Просто возвращайся к своим шлюхам, — бормочет Эллис, когда я проношусь мимо него, перепрыгивая через три ступеньки за раз, пока не оказываюсь на верхнем этаже.
Захлопываю дверь своей спальни и начинаю расхаживать, отчаянно пытаясь выбросить из головы образ Летти, зажатой между близнецами Данн.
— Блядь, — кричу я еще раз, прежде чем Эллис присоединяется ко мне, закрывает за собой дверь и швыряет мне бутылку водки.
Не теряя ни секунды, я откручиваю крышку и подношу горлышко к губам, глотая жидкость, как будто это вода.
— Начинай говорить, — требует он, опускаясь на стул в другом конце комнаты.
— Гребаная Алана.
— Звонил Рид. Она утверждает, что носит твоего ребенка?
— Да, и она, блядь, сначала сказала Летти.
— Вот черт.
— Ты даже не представляешь. Она побежала прямиков в объятия гребаных Даннов.
— Вот черт, — повторяет Эллис снова.
— Мне нужно выбраться из этого дерьма, Эл. Я не могу продолжать это делать, черт возьми. — Смотрю в окно в темноту, дергая себя за волосы, желая уйти от Виктора и всего того, что он продолжает требовать от меня.
— Я думал, Рид работает над этим, — повторяет Эллис то, что я сказал ему после того, как он поинтересовался, куда я исчез на прошлой неделе, когда не пришел на занятия.
По правде говоря, я понятия не имею, что задумал Рид, кроме того, что он что-то задумал. В этой неразберихе с поставками повсюду написано его имя, я просто понятия не имею, каков его план игры.
Я лишь надеюсь, что он планирует стереть Виктора с лица Земли, но мы знаем, что это не так просто, как нажать на спусковой крючок. Он запустил пальцы в слишком много пирогов, слишком много союзников в местах, о которых мы даже не подозреваем. Было бы гребаным самоубийством убрать его без надлежащего планирования.
— Да, но он делает это недостаточно быстро. Я не могу жить обеими жизнями. Это не сработает.
— Тебя беспокоят две жизни или Летти?
— Она трахнулась с ними. С обоими. В ту же секунду, когда подумала, что я облажался, — говорю я, слова срываются с моих губ без указания моего мозга. Эмоции в моем голосе заставляют меня вздрогнуть. Это заставляет меня казаться слабым, а я совсем неслабый, черт возьми.
— Ты встречался с Аланой в среду вечером. И отвез ее в отель, — услужливо указывает он, заставляя мой желудок сжиматься от воспоминаний. — Тебе не кажется, что немного лицемерно судить ее, когда она думала, что ты обрюхатил кого-то другого?
— Я не… черт возьми. Я сейчас ничего не знаю, Эл.
— Ну, на самом деле она не беременна, так что это уже кое-что, верно?
Какое-то мгновение я тупо смотрю на него, чувствуя, как тяжесть опустошения, которое, должно быть, испытала Летти, когда Алана нанесла этот удар, давит мне на плечи.
— Летти забеременела в ночь вечеринки Скай в прошлом году.
У Эллиса отвисает челюсть.
— Она потеряла нашего ребенка на двадцатой неделе.
Эллис проводит рукой по лицу, когда мои слова доходят до него.
— Черт возьми, Кейн.
— Известие о том, что Алана беременна, просто убило ее.
— Черт. Как давно ты это знаешь?
— Летти сказала мне в ночь моей аварии, но я не знал, что ребенок умер у нее в животе. Я обвинил ее в том, что она
