Форма входа
Читем онлайн Витенька - Василий Росляков
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Что же ты лежишь бревном, не видишь, Витек помирает.
Она не знала, что делать, как удержать это слабенькое, колеблющееся пламя, она готова была умереть сама, без страха, даже с радостью, только чтобы остался жить Витенька, но она не знала, как это сделать, что нужно было для того, чтобы обменять свою жизнь на Витенькину. Потом у нее как-то бессознательно вспыхнула надежда, она подумала о Борисе, вот он встанет, что-то сделает, как-то распорядится, и пламя Витенькино успокоится, перестанет трепетать и колебаться, а станет светить ровным хорошим светом. Но Борис словно окаменел, приподнявшись над подушкой, упершись в нее локтем, выжидательно и бессмысленно смотрел на Катерину с Витьком на руках, и жуткий страх, почти не доступный мужчине, проник в него и держал в оцепенении.
— Что же ты лежишь бревном, не видишь, Витенька помирает, — плакала Катерина.
И так же как она вспомнила о нем с надеждой, так и он с той же неясной надеждой тотчас вспомнил о своих, об отце своем и матери. Поднялся и почему-то крадучись, может быть, тоже догадывался о колеблющемся пламени, чтобы не загасить его, крадучись, пошел в родительскую половину и через какие-то минуты вернулся с отцом, Михаилом Борисовичем, и матерью, бабой Олей. Баба Оля потрогала Витенькин лоб, послушала его дыхание и, не обернувшись, сказала Михаилу Борисовичу, стоявшему позади со своей нелепой деревяшкой:
— Отец, белое вино неси.
— Дак выпили.
— Не во всей же деревне выпили, неси, говорю.
Баба Оля стала объяснять Катерине, что надобно делать, чтобы к утру Витенька не сгорел, надо намочить в белом вине простынку и приложить ее к грудке, а то и всего обложить простынкой, мочить и опять прикладывать, пока не получшает. Баба Оля объясняла, а в соседней комнате, потом в сенях торопливо стучала дедова деревяшка. Борис ушел с отцом. На счастье, у первых же соседей нашлась поллитровка. Борис, оставив отца ковылять на одной ноге, бегом вернулся с бутылкой в руках. Водку вылили в миску и вот замочили в ней простынку, опеленали больного, завернули в одеяльце, и Катерина с Витенькой на руках заняла прежнее свое место перед кроваткой и, уж поверив в эту спасительную водку, вся обратилась в слух, стала вслушиваться в Витенькино дыхание, не становится ли оно реже, не пропадают ли в нем хрипы. То покажется ей вдруг, что шум вроде бы капельку уменьшился, и сердце дрогнет от радости, и боль отпустит немного, а то покажется, что нет, ошиблась, дыхание не меняется к лучшему, а вот уж опять зачастило и еще сильней наполнилось нехорошим хриплым шумом — и снова туча застилает свет, и боль сдавливает так, что самой становится нечем дышать. А баба Оля, постояв в сторонке, облегченно вздохнула:
— Ну, вот, теперь Витек жить будет. С полчасика пройдет, перемени простынку, опять замочи.
Вошедшему было Михаилу Борисовичу сказала, чтобы шел спать, не мешался тут. Ушла и сама. Ее уверенность передалась Катерине. Она глядела неотрывно в Витенькино лицо, в его полуприкрытые глаза, и душа ее больше не металась в панике, не схватывалась нестерпимой болью, но была заполнена вся не страхом, а одной только ни с чем на свете не сравнимой материнской любовью. Катерина смотрела на Витеньку в ожидании перемены и видела, чувствовала всем своим существом, как боролась в нем из последних сил, нет, не он боролся, слабая кровиночка, слабый огонек, не он, а неуступчивая жизнь боролась в нем с наглой и могущественной смертью, сам же он, Витенька, маленький мальчик, лишь в муках мученических лежал на ее руках, отстраненный от всего на свете, кроме этих своих мук.
Борис стоял за спиной Катерины, не смел шевельнуться, а не только что присесть где-нибудь, стоял и тоже смотрел через Катино плечо на Витеньку, горевшего в огне, трудно и часто дышавшего и совершенно отключенного от всего окружающего и как бы никому из них, ни Катерине, ни ему, уже не принадлежавшего. Он был сейчас один на один с этой борьбой жизни и смерти. Как ни старался Борис, чуть ли не вслух заклинал себя оторваться от навязавшихся мыслей о Витенькиной смерти, как ни гнал от себя эти страшные картины, они вставали перед ним одна за другой. Вот Витек затихает, вытягивается, и последний признак жизни пропадает, в голос плачет Катерина, все суетятся вокруг мертвого, но уже никто на свете не может помочь ничем… Борис встряхивается, уговаривает себя, что слышит Витенькино дыхание, его хрипы, что он жив и будет жить, но тут же видит его в маленьком желтом гробу, видит каменно-неподвижное, мертвое личико и снова стряхивает с себя эту навязчивую чуму, продолжая жадно смотреть все дальше и дальше одну за другой страшные картины. Как же можно видеть это, думать об этом, думать, что Витенька уйдет и его больше не будет на земле, как можно, когда он вот же, на Катиных руках, лежит живой, мучается, хрипит, старается выжить, а он, отец, видит совсем другое, думает совсем о другом. Что с ним? Узнала бы Катя — сошла бы с ума, прокляла, возненавидела бы на всю жизнь.
— Катя, ты устала, дай я посижу.
И Катерина неожиданно для Бориса послушно встала и передала ему Витеньку. Одеяло было горячим, будто в нем завернут был огонь, но Борис, почти не дыша, так бережно, как не делал ничего за всю свою жизнь, держал Витеньку и даже не подумал бы о себе, если бы и в самом деле держал на руках огонь, который жег бы ему руки, сжигал бы его самого. И даже на войне, где жили между жизнью и смертью, Борис не знал таких переживаний, таких потрясений души, которые захватили его сейчас и о которых он раньше даже не подозревал.
— Слышишь, Катя? Уже легче дышит, и пот выступил, видишь?
— Да, ему лучше.
Катерина распеленала Витька на руках у Бориса, еще раз смочила простынку, потом хорошо закутала его в одеяло и присела рядом с Борисом. Они просидели так до рассвета, даже не заметили этого рассвета. Когда солнышко заглянуло в окно, Катерина вспомнила, что надо погасить свет, погасила и снова присела, хотела поправить одеяло, попробовать Витенькин лоб, но тут неожиданно и больно кольнула в самое сердце радость: Витенька дышал ровно, спокойно, легко, почти неслышно, и его лицо было спокойным. Она переглянулась с Борисом, оба они заметили одновременно, оба подумали об одном и том же. А Витенька приоткрыл глаза, поискал ими что-то и слабенько позвал:
— Мама.
— Господи, — заплакала Катерина.
Но Витек, разглядев и поняв, что лежит на руках у отца, выговорил шепотом:
— Папа.
Нет уж, ничто так не тронет тебя больше, пусть перевернется земной шар, ничто не сожмет так и не отпустит сердце, как это выговоренное шепотом: мама и папа.
Войну прошел, всего навидался, перед смертью стоял, но такой ночи пережить не довелось. Она дается один раз в жизни, и не каждому человеку. Борис что-то понял в эту ночь, но охватить сразу и выразить в словах не смог бы сейчас, да вряд ли и потом сможет, по прошествии многих дней и многих лет. Но одна мысль и сейчас была отчетливой и вполне ясной: он знал, что на свете теперь есть человек, существо, которое может сделать с ним, не убитым на войне, все, что только будет угодно этому существу, этому человеку. В нем как бы образовалась брешь, через которую может проникнуть этот человек, это существо, этот Витенька, может смертельно ранить его, может и убить, если он, Витенька, когда-нибудь захочет это сделать.
Они положили его в кроватку и тут поняли, что не могут больше держаться на ногах.
Солнце поднялось над крышей, баба Оля заглянула в комнату, увидела: все трое спят. Тихонько притворила дверь.
14Жаркий день горел над ними, но они спали мертвым сном. Тяжелые лайнеры, взлетавшие с Внуковского аэродрома, протаскивали гром над деревней, но они спали как убитые. Не бессонная ночь — мало ли их было у Бориса на войне, да и у Катерины в те госпитальные годы, — не физическая усталость, а страх, пережитый ими, многочасовое стояние над пропастью, куда вот-вот могла провалиться Витенькина жизнь, беспомощность и незнание, что же им самим делать тут, одним, над пропастью, если она проглотит Витеньку, и, наконец, эти последние минуты, когда они увидели вдруг, что опасность миновала, когда сжатое до предела сердце в какое-то одно мгновение разжали, выпустили и, онемевшее, оно как будто перестало жить, — обессилили их так, что они не могли больше держаться на ногах, уснули как убитые.
Катерина проснулась не от грома то и дело взлетавших над деревней самолетов, а от тишины. Открыла глаза и сразу кинулась к Витеньке: ей показалось, что он не дышит. Нет, он дышал, спокойно, незаметно.
Поднялся и Борис. Одуревший от долгого дневного сна, сидел в кровати, тер кулаком лицо. Витенька лежал лицом кверху, молча осматривал все: побеленный потолок, голубенькие обои на стенах, два окна в старых почерневших рамах, картинка висит, зеркало. Легким, почти небесным голосом спросил:
— Мама, я болею?
В его голосе было что-то странное, неуловимое, новое. Катерина не могла понять, но сердце подсказывало: дите ее, Витенька, вот сейчас входил в жизнь, становился человеком, как все, уже принял свои первые страдания. Уже постоял рядом со смертью. И как-то по-новому стало жалко его.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Витенька - Василий Росляков бесплатно.
Похожие на Витенька - Василий Росляков книги
- Наследники - Борис Пильняк - Советская классическая проза
- Современники - Борис Николаевич Полевой - Советская классическая проза
- Счастье первой тропы - Борис Дубровин - Советская классическая проза
- Белые коромысла - Михаил Щукин - Советская классическая проза
- Апрель - Иван Шутов - Советская классическая проза