1) Из Тамбовской 1303 чел. и 11 ходоков от 65 семей
2) " Курской 956 " 20 " " 67 "
3) " Вятской 566 " 38 " " 55 "
4) " Пермской 551 " 38 " " 124 "
5) " Орловской 413 " 13 " " 17 "
6) " Обл. В.Донского 296 " - " " - "
7) " Пензенской 173 " 3 " " 3 "
8) " Черниговской 169 " 8 " " 10 "
9) " Томской 123 " 2 " " 2 "
10) " Воронежской 107 " 2 " " 2 "
11) " Тобольской 93 " - " " - "
12) " Рязанской 90 " 5 " " 5 "
13) " Самарской 87 " 2 " " 7 "
14) " Полтавской 79 " 3 " " 8 "
15) " Вологодской 66 " 2 " " 2 "
16) " Казанской 63 " 1 " " 1 "
17) " Радомской 58 " - " " - "
18) " Нижегородской 36 " - " " - "
19) " Уфимской 28 " - " " - "
20) " Костромской 27 " - " " - "
21) " Калужской 25 " - " " - "
22) " Екатеринославской 24 " - " " - "
23) " Владимирской 24 " - " " - "
24) " Харьковской 18 " - " " - "
25) " Тульской 15 " 1 " " 3 "
26) " Смоленской 11 " - " " - "
27) " Астраханской 10 " - " " - "
28) " Келецкой 10 " - " " - "
29) " Ковенской 7 " - " " - "
30) " Енисейской 5 " - " " - "
31) " Симбирской 3 " - " " - "
32) " Оренбургской 2 " - " " - "
33) " Тверской 2 " - " " - "
---------------------------
Итого . . . . . . .5440 человек и 149 ходоков от 371 семьи.
О деятельности лиц, заведующих переселенческим делом в Сибири на местах расселения, точных сведений я не имею. Знаю только, что при горном управлении Алтайского округа находится отдельное управление земельною частью с несколькими чиновниками. Сколько слышно, деятельность их во многом парализуется горным управлением, и хаотическое состояние "временного" земельного устройства на Алтае, разумеется, не может быть поставлено им на счет. Но "теснота", например, в Бийском округе, происходящая вследствие того столкновения старожилов с новоселами и наконец не всегда удачный выбор участков, предназначенных к заселению, - все это прямо касается их. Насколько сведущи гг. чиновники в сельском хозяйстве и насколько знакомы с местными условиями того края, в котором они должны "содействовать" переселенцам, сказать не могу, но, судя по сведениям о "местных условиях", сообщаемым ими в имеющемся у меня в руках напечатанном Списке вновь образованным селениям и свободным участкам, предназначенным к заселению в горном Алтайском округе, - списке, подписанном г. начальником округа, компетентность составителей Списка в сельскохозяйственных описаниях очень слаба. Описания участков не дают даже и приблизительного представления о том, что найдет переселенец, лаконичны до смешного и сильно отзываются канцелярскою отпиской*.
______________
* Списываю для образца некоторые из этих описаний, очевидно назначенных для руководства переселенцев, во всей их прелестной неприкосновенности. Эти "описания" помещены против названия каждого участка, в графе под такой рубрикой: "Направление от г.Барнаула до поименованных участков и селений и местные условия" (при этом в Списке не упомянуто количестве земли, а помещено только число "душ", которым можно поселиться).
"Названия:
1) Деревня Вознесенская. - Местность ровная, степная.
2) Деревня Дубровина. - Местность ровная, степная.
3) Деревня Березовка. - Место каменистое, гористое, для хлебопашества имеются черноземные места.
4) Малышев-Лог. - Местность ровная, степная, сосновый лес в 1 версте. Церковь в 50 верстах.
5) Участок по р. Средней Терсти. - "О местных условиях" ни слова.
6) Деревня Воскресенская. - Место холмистое.
7) Участок по речкам Инчерепу, Карагумышу и Березовой. - Лес мешаный в 3 верстах; местность ровная.
И все в таком же лаконическом роде. Видно, гг. чиновникам кроме "ровного места", нечем поделиться. Положим, ходоки лично осматривают земли, но, если б описания составлялись более толково, ходокам, разумеется, пришлось бы странствовать в поисках за подходящими участками гораздо менее, и переселенческие партии, прибывающие без ходоков, могли бы лучше ориентироваться при меньшей повествовательной скупости "описаний" (Прим. автора.)
Эта язва "канцелярщины", без толку причиняющая людям немало страданий, особенно, как слышно, свирепствует на Амуре. На "неудовлетворительность" тамошних переселенческих порядков жалуются возвращающиеся переселенцы и указывает местная печать. По признанию одного лица, близко стоявшего к амурскому переселенческому управлению, существующему, кстати заметить, уже несколько лет, "во все время существования управления в его составе не было ни одного лица, знакомого с агрономией, так что вся деятельность управления сводилась к канцелярской переписке и ко всякого рода "бумажной деятельности"*.
______________
* Газета Владивосток, No 22. См. заметку г.Гребенщикова. (Прим. автора.)
Но, как ни затрудняют переселенцев лица, обязанные им содействовать, каким испытаниям ни подвергаются переселенцы в пути и каких только мытарств ни предстоит им на новых землях, но дома так сильно "утеснение", что партия за партией идут в далекие страны, идут часто христовым именем, эти искатели нового счастия, старающиеся разрешить трудную проблему: где же наконец хорошо жить русскому человеку?
Переселенцы, ехавшие с нами до Перми, шли из разных мест. Были тут и тамбовцы (их больше других), и воронежцы, и куряне, были и вятские, две семьи тронулись с тихого Дона. На вопросы о причинах переселения - одни и те же стереотипные ответы: малоземелье, высокая арендная плата, невозможность справиться с "поданями". Вятчане шли из-за лесу, "лесом утесняли". С Дона шли не казаки, а приписные, - теснили землей, и кроме того соблазнило письмо сродственников: разбогатели на "самаре" и зовут. Большинство переселенцев шло на "Самару" и немногие на Амур. Народ все крепкий, здоровый, еще не утомленный долгим путем. Мужчины хотя и выражали сожаление, что пришлось покинуть дедовские могилки (особенно старики жаловались), но вообще относились к будущему с надеждой, "только бы добраться до самары", но бабы, по обыкновению, сомневались, и мне случалось слышать - особенно часто на сибирском пароходе - как бабы при всяком случае путевых затруднений упрекали мужиков. "То ли еще будет!" - жалобно вздыхали многие из них, подбавляя яду горечи в сердца мужчин, и без того сумрачных, если путевые расходы оказывались более предположенных. Вообще женский элемент, сколько я заметил, с большим недоверием взирал на будущее, рисуя его в мрачном виде, и с большим сокрушением вспоминал об оставленных гнездах, стараясь, в противоположность мужикам, представить прошлое житье дома в более розовых красках. Особенно безотрадно вздыхали старухи, не смея, однако, очень жаловаться в присутствии большаков.
Во время пути на пароходе и" Тюмени до Томска мне пришлось быть даже свидетелем, как из-за одной бабы чуть было не произошел в одной семье настоящий семейный бунт. Семья эта состояла из отца с женой и двух сыновей с женами-молодухами. Направлялись они из Мглинского уезда, Черниг. губ., под Бийск (куда именно - и сами точно не знали) по вызову земляков, переселившихся на "самару" три года тому назад. Глава семьи, серьезный, сосредоточенный мужик, стеснявшийся в дорожных расходах и харчившийся крайне скупо, в разговоре как-то обронил, что запаса у них мало, разве что добраться до места, и спрашивал: "поможет ли казна?" Я заметил, что при словах старика младшая его невестка, молодая, пригожая, бойкая баба, ядовито усмехнулась и незаметно подтолкнула локтем мужа, смирного на вид молодого мужика, с добрыми большими глазами, однако ничего не сказала и продолжала слушать вместе с другими главу семьи. Спустя несколько времени, подойдя к этой семье в отсутствие старика, я было спросил старшего сына, доволен ли он переселением, как вдруг молодая бабенка заговорила. Она подсмеивалась над дураками, которых "сбивают старики", и с какою-то порывистостью доказывала, что лучше вернуться, пока еще не поздно. "И без того натерпелись дорогой, а что еще будет - про то господь знает..." Слова ее, по-видимому, находили полное одобрение в женских членах семьи. Старуха одобрительно покачивала головой, по временам пугливо озираясь, старшая невестка поддакивала, а оба брата молчали, причем старший взглядывал с таким видом, словно бы просил снисхождения за глупую бабу.
Молодая баба говорила с торопливою страстностью долго сдерживаемого негодования и во время речи то и дело вскидывала на мужа вызывающий взгляд, как будто ожидая от него одобрения и поддержки. Ее красивое лицо оживилось; в темных глазах искрился недобрый огонек. Но муж молчал. Видимо, смущенный ее речами, он все беспокойно поглядывал на стоявшую впереди, у дымовой трубы, кучку мужиков, среди которой был отец.
- Ну, будет, будет тебе! - вдруг мягко остановил он жену, указывая глазами на подходившего главу семьи.
Молодуха взглянула на мужа взглядом, полным презрения, как-то брезгливо повела плечами, однако тотчас же смолкла.
Я отошел в сторону, не переставая наблюдать за этою семьей. Я видел, каким строгим, пытливым взором обвел старик младшую невестку и сыновей. Молча уселся он на место и, несколько спустя, сообщил, обращаясь к старшему сыну, что сибирский мужик сейчас рассказывал, будто в Томском наверное от казны дают пособие.
