Про это уже говорили в прошлый раз, но сегодня наставница не ограничилась теорией и картинками. Госпожа Оикава ловко оседлала лежащий рядом фантом и показала несколько основных поз, громко обозначая название каждой. Мия почти не слушала. Ей казалось, она кожей ощущает чужой насмешливый взгляд.
Ей никогда не казалось, что в уроках «искусства тайных покоев» есть что-то постыдное. Все относились к этому просто, как к части обучения. Подготовка гейши включала в себя знания, как ублажить мужчину, так же как переход из майко в гейши лежал через аукцион, на котором знатный мужчина выкупал девушку, чтобы лишить ее невинности. Это было… естественно. Часть жизни Мии.
Ей показалось, что над ухом раздался тихий смех, и она еле сдержалась, чтобы не вскочить и не закричать: «Прекратите!»
– Все понятно? – Ученицы согласно закивали. – Тогда тренируйтесь.
И Мия осталась в зале одна.
Исчезли не только другие майко и наставница, но и фантом. Мия повертела головой, неуверенно поднялась. Что это значит? Практикой ученицы всегда занимались в одиночестве, но как она будет тренироваться без… без этой штуки?
Называть хотя бы в мыслях фантомов «мужчинами» у нее не получалось. В них было что-то одновременно пугающее и безопасное. Бездумный взгляд, равнодушная покорность, свойственная скорее чему-то неживому. Стесняться подобных существ было глупо. Все равно что стесняться стола или картины на стене.
– Что-то ищешь, лучшая ученица? – раздался насмешливый голос из-за спины.
Мия медленно повернулась.
Он стоял полуобнаженным, в брюках-хакама. Совсем как тогда, когда она подглядывала за его тренировкой. Только темные волосы распущены и лежат по плечам. Она взглянула на себя и обнаружила, что на ней снова только влажный кусок ткани.
«Это все ненастоящее, – напомнила себе она. – Все иллюзия!»
Полотно липло к телу, реальное до невозможности. И Акио Такухати тоже был реальным до невозможности – настойчивый, опасный.
– Что вы здесь делаете? И где мой…
Какой глупый, неуместный вопрос. Неужели не ясно, что он делает здесь? Но мысли путаются, дыхание сбивается, где-то в животе крутит от жутковатого и захватывающего предчувствия, и ей уже не до умных вопросов. Лишь бы хоть что-то сказать.
– Я за него. – Он в два шага оказался рядом. – Скажи еще, что ты недовольна, лучшая ученица.
– Я не хочу, так нельзя, – обреченно прошептала Мия. Что сейчас ни скажи, его не остановишь.
– Тсс… Со мной тебе точно будет лучше, чем с этими куклами.
Она могла вырваться. Хотя бы попробовать избежать прикосновений. Но отчего-то не стала этого делать.
В этот раз он целовал ее не так жадно. Неторопливо, медленно, зная, что впереди достаточно времени. И так же медленно стянул с нее кусок ткани и заставил опуститься рядом с собой на футон.
– Это подло. Вы обещали!
Он ласково провел пальцем по ее щеке.
– И что здесь подлого, лучшая ученица? Маг все равно присутствует в тех иллюзиях, которые создает.
Ее глаза расширились:
– Нет!
– Да. Не знала?
Она зажмурилась и покачала головой. С закрытыми глазами было не так стыдно.
Странный вкус иллюзорного поцелуя – похожий и не похожий на настоящий. Страх и возбуждение бурлили в крови. Не спорить? Отдаться ему? Все это иллюзия, почти фантазия. В фантазии возможно и не такое…
Руки опустились на ее грудь, захватывая, сминая. Мия попыталась расслабиться, покоряясь грубоватой ласке.
Прикосновения были реальны… почти реальны. Он чуть сжал пальцами горошинку соска, перекатывая ее между пальцами, жадный рот накрыл второй сосок. Мия всхлипнула от короткой судороги удовольствия, пронзившей ее тело.
Совсем не похоже на обычные занятия. Там Мия сама решала, что и как нужно делать. Не была безвольной игрушкой в мужских руках.
– Не надо, – простонала она.
– Почему не надо? Тебе же нравится, я вижу.
Пальцы второй руки спустились на низ живота, чуть надавили, погладили. Мия запищала и начала вырываться.
Все это было слишком, слишком настоящим. Настоящим и… приятным.
– У нас урок! – выкрикнула она звенящим от слез голосом.
Такухати остановился.
– Вот я тебя и учу.
Мия снова дернулась, выскользнула из объятий. Вскочила и отпрыгнула.
– Я должна сама. А это… это как насилие.
По его красивому лицу пробежала тень раздражения, а потом он кивнул:
– Хорошо. Сама так сама. Иди сюда, лучшая ученица.
Она подкралась, как дикий зверек, готовый в любую минуту сорваться, но Такухати не сделал в этот раз попытки схватить ее. Он все так же сидел, привалившись к стене, полуприкрыв веки.
Мия опустилась рядом на колени, протянула руки к завязкам хакама, ощущая себя пугливой ланью у водопоя. Такухати напоминал ей сидящего в засаде хищника. Притворился, что дремлет, а сам выжидает…
Когда она распустила завязки, он ухмыльнулся:
– Видишь, я не вмешиваюсь.
Она снова зажмурилась от стыда и опустилась сверху к нему на бедра, ощущая рядом горячее мужское тело, литые мышцы, чувствуя прикосновение возбужденной плоти к своему самому чувствительному местечку. По телу прошла дрожь, на мгновение она почти пожалела, что он послушался ее и прекратил свои домогательства. Насколько проще, когда ничего не решаешь сама.
– Так и будешь сидеть? – раздался над ухом хриплый голос.
Мия ощутила его дыхание на своих губах и открыла глаза. Он был рядом. До невозможности близко, до невозможности настоящий. Глаза чуть потемнели от расширенных зрачков, губы почти касались ее губ.
Нужно было что-то делать. Или вскакивать, убегать. Или действительно…
Она уже делала это. Много раз. Он – такая же иллюзия, как безмолвные фантомы.
Нет.
Не такая же.
– Это все нереально. Как сон, – упрямо сказала Мия, приподнимаясь и опускаясь на напряженный стержень движением, показанным госпожой Оикавой.
И все было так же, как всегда во время иллюзорного секса с фантомом. Вверх-вниз, вверх-вниз. Просто физическое упражнение.
Власть генсо ограничена опытом того, для кого маг создает иллюзию. Мия была девственницей, не знавшей мужчин. Она лишь могла предполагать, на что это похоже.
Ее предположения были не слишком-то убедительны.
А вот Акио девственником не был. Мия следила за тем, как меняется его лицо, как сползает самоуверенная гримаса. На виске мужчины часто и нервно билась жилка. Он чуть откинулся, опираясь на стену, и пожирал взглядом девушку, наслаждаясь ее движениями и видом ее обнаженного тела. Дыхание Акио участилось, глаза стали пьяными, по лицу пробегала короткая судорога удовольствия. Он чуть двигал бедрами ей навстречу, словно хотел заставить двигаться быстрее, но поза девушки давала ей возможность контролировать скорость.
И Мия вдруг в полной мере осознала все, о чем говорила сегодня госпожа Оикава. Обмен энергией, возможность распоряжаться, вести, направлять. Она задвигалась энергичнее, наслаждаясь своей внезапной властью над этим сильным мужчиной, положила руки ему на плечи и сама поцеловала.
– Ми-и-ия, – простонал он, сжимая ее ягодицы.
Реальность вокруг дернулась, пошла трещинами, грозя осыпаться. И Мия довольно рассмеялась:
– Что, трудно держать иллюзию, господин Такухати? – спросила она насмешливо. И чуть сжала мышцы внизу живота, как учила на своих уроках госпожа Итико.
– Ведьма-а-а, – прорычал он, еле сдерживаясь.
– Вы сами этого хотели, не так ли?
Она видела, как он борется, пытаясь удержать иллюзорное пространство, усмирить собственное тело. А ведь ему сейчас приходилось творить похожие иллюзии для еще семерых майко.
Акио выдохнул сквозь зубы и немного расслабился. Реальность покачнулась в последний раз, но устояла.
Вверх-вниз.
Мия замедлилась. Снова сжала мышцы внизу живота и усмехнулась, услышав ответный стон. О, с живым мужчиной это делать было куда интереснее, чем с безропотным фантомом. Особенно с таким мужчиной – жестоким, самоуверенным, опасным. Впервые за их недолгое общение она почувствовала себя уверенно в присутствии Акио Такухати, и ей это очень понравилось.
Она представила, как сейчас доведет его до извержения, и директору придется спешно бежать и менять испачканные хакама, и едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Что-то подсказывало: насмешки над собой Акио Такухати не стерпит.
Вместо этого она снова поцеловала его, игриво прикусила нижнюю губу, осмелела настолько, что сама вторглась языком в его рот, дразнясь и лаская.
Мия и вправду была хорошей ученицей.
От внезапно обретенной власти закружилась голова. Как же сладко было сознавать, что сейчас она, Мия, главная и единственная для него, центр его мира. Что в ее силах подарить ему невообразимое наслаждение.
Это было все равно что дразнить хищника – страшно и безумно возбуждающе. Казалось, его тоже заворожила эта игра. Он мог прервать ее в любой момент, но не двигался, позволяя женщине властвовать над собой. Чуть заныли соски, сейчас ей уже хотелось его ласк и прикосновений, но она побоялась сказать об этом. Сейчас Мия, наверное, согласилась бы даже на большее. Она почти жалела о своей неопытности, невозможности ощутить все до конца.
