— Снаряжение проверьте, — велел я братьям. — И обувку.
Ну и сам тоже, поправил заплечный мешок, ремень с подсумками на поясе, оружейный ремень на шею накинул, саму же винтовку в руки взял, так удобней бежать будет. С обувью у меня все в порядке, хотя не зря напомнил, Степан вон, шустро сапог скинул и принялся портянку перематывать.
Улыбнулся девчатам, кивнул Петру, смотрящему на нас завидущими глазами Лавкату, серьезному дядьке Тумуру и…
— Бегом, — скомандовал я.
Не только скомандовал, но и первый побежал. Всегда первый иду, так как в тайге я лучше всех себя чувствую. Да и братья до начала наших с ними тренировок совсем не лесовиками были. Кроме Гришки, тот уже кое-что умел, его батька со старшим братом обучали с сопливого детства, и Хрисана, тот из бывших дворовых крестьян, там же кое-чему и нахватавшийся. Его семью, после смерти хозяина, хозяйка сама лично на Дальний Восток спровадила, и я, кажется, даже догадываюсь почему. Остальные же обычные крестьяне, труженики полей, но на нормальной сытой пище еще теми кабанами растут.
Самое же главное, почему первый всегда иду, так я конкретно на меня направленные взгляды хорошо ощущаю. Еще с прошлого мира эта чувствительность на приличном уровне у меня развита была, не раз в вылазках спасала. Вторым по чувствительности у нас не одаренный Хрисан, а Гришка был. Пусть до меня ему еще далеко, но вот если на него кто вылупится и долго смотрит, то он точно это чувствовал. Хрисан же, тот через раз, а то и два-три мог что-то ощутить. Остальные братья вообще дубовые в этом отношении. Но то не страшно, научатся еще, мы тренировки никогда не прекращаем. Даже дома, когда один из братьев занимается чем-то, полностью погруженный в работу, другой спецом начинает на него пялиться, взгляда не отводя. И если тот, на кого смотрят, заволновался, головой завертел, значит хорошо, продвигается развитие чувствительности.
Темп мы сразу взяли неплохой, пока есть возможность разогнаться по натоптанной тропе. Дальше хуже будет, начнутся спуски и подъемы, густые заросли и другие препятствия. При этом нужно еще и обстановку вокруг успевать отслеживать, а то выскочим на зверя какого, никакая чувствительность к взглядам не поможет. Ну и, не стоит забывать о том, что где-то здесь чужак или чужаки бродят, которые мишку подстрелили. Именно поэтому бежали не затылок в затылок, а на расстоянии друг от друга, держа дистанцию.
Но мы толпой и так никогда не ходили: давно уже объяснил парням, что если толпой держаться будем, то и накроют нас всех разом. А так, у кого-то будет шанс атаки избежать и на помощь другим прийти. Ну или, если уже не к кому приходить, то хотя бы выжить и потом отомстить. Но главное, весть домой донести, что ждать погибших уже не нужно. Хотя такому вестнику не позавидуешь. Так что сначала стоит попытаться затаиться, понять кто на нас напал, кому в дальнейшем мстить, и только тогда уже горьким вестником становиться.
Отрабатывали и ручные сигналы… ни я — Ягор Дайч, ни Егорка в прошлом о таком и не слышали никогда. Но! За обладание теперь уже моим телом боролись трое. Память Егорки я освоил полностью, а третий, я поначалу думал, что он там, за Гранью остался. Но нет, с нами он, оказывается нынешний Егорка три в одном, шутил я так сам про себя. Только вот доступа к памяти этого третьего я не имею, и это уже не шутка. Как тогда, во время борьбы, он не читаем был, так и сейчас таковым остается. И снова — Но! Иногда, я и сам этого сразу не замечаю, потом уже осознаю, что откуда-то новые знания у меня в голове появились. И это не мои, и не Егоркины знания, значит память третьего все же где-то во мне находится. Вот при нужде подсознание и вытаскивает ее наружу, подкидывая мне разного-всякого, чаще полезного. Как те же ручные сигналы, там целый язык жестов получился, который мы и изучили, и отработали.
Бывает и ненужное, заставляющее сомневаться в достоверности полученных таким образом знаний. Вот зачем мне зацикливаться на информации о том, что нынешний Император Александр II и его семейка потомки какого-то Ратибора (это меня дед просветил, рассказывал какие раньше цари и императоры были, и какого они рода). Я два дня ходил, сомнениями мучался, так как подсознание буквально кричало, что это неправильно и они должны быть потомками варяга Асвальда. Потом плюнул на все и принудительно заставил себя выкинуть эту чушь из головы, погрузившись в работу и тренировки до состояния нестояния.
И это помогло, спустя три дня меня перестало волновать, кто там первый успел до «мамы» будущих поколений Князей и Императоров добраться, Ратибор или Асвальд. Где они, где я и моя семья. Плевать на них.
Но, как и говорил, чаще всего мне полезные знания перепадали, пусть не сразу нужные, но в отдаленной перспективе пригодятся. Так что…
Резко затормозил, одновременно сгибая ноги, как пружину готовый их распрямить и в сторону метнуться, и руку с сжатым кулаком кверху вскидывая, подавая сигнал идущем вслед за мной братьям. Даже оборачиваться не стал, и так знаю, что там за спиной у меня сейчас происходит. Братья, резко сместившись вбок от тропы и на одно колено присев, во все стороны оружие направили, выискивая опасность.
Я же в это время всеми своими органами чувств пытался понять, что именно меня насторожило. Глазами пробегая по зарослям — ничего подозрительного не видел, слух тоже, обычные звуки до меня доносятся. Носом втянул в себя воздух, принюхиваясь… вот оно. Быстро сунул в рот палец, смочил его слюной, после чего приподнял его над головой. Ветерок мне в спину и чуть справа задувает. Туда я всем телом и развернулся, снова тщательно прислушиваясь и присматриваясь.
В очередной раз ничего настораживающего не увидел/не услышал, посмотрел на Степана с Андрюхой и одними губами прошептал:
— Это не учебная тревога!
А то еще подумают, что я снова тренировку задумал, как часто до этого бывало.
Но нет, парни все правильно поняли: увидел, как Андрюха мне кивнул. Ну да, ситуация сейчас явно не та, чтобы учебой заниматься, скорее — время в очередной раз практически показывать, чему мы научились.
Убедившись, что братья все серьезно восприняли, шагнул вбок, за дерево, там набрасывая на себя «покров», после чего направился на поиск источника донесшегося до меня запаха.
Пройдя метров тридцать, дернул было стволом вслед за метнувшимся в сторону зверьком, даже под невидимостью меня почуявшего (на веточку под старой листвой наступил), и тут же расслабился. Раз мелкие зверьки здесь, значит никого рядом больше нет. Кроме, сидевшего опершись спиной на дерево, трупа китайца.
«Похоже я вперед Гардаса и Арата нашел того, кто мишку ранил», — сбросил я с себя «покров».
Почему-то я ни разу не сомневался, что это он. А подняв винтовку, лежавшую рядом с телом, и понюхав ее ствол — убедился в этом на девяносто процентов, так как гарью несло, не так давно из нее стреляли.
Только вот ранил его ни разу не мишка. Грудь у мертвеца перевязана плотно, но пропитанная кровью одежда, несмотря на свой потрепанный вид, все же не выглядит так, будто ее на лоскуты когтями или клыками рвали. На уже пролитую кровь мишка навелся, после чего и выхватил. Ну а потом, если судить по рассказу Гардаса, где он первые следы нашел, этот «труп» еще километров шесть отшагал и уже тут помер сидя. И не так давно умер, зверьки ему только пальцы на руках и нос с щеками обглодали.
Достав нож с острейшим лезвием, я, не особо осторожничая, срезал с него повязку, добрался до тела и окончательно убедился — не мишка его подрал, пулевое ранение в грудь доконало.
Тихонько свистнув, продолжил трупп обыскивать, бросая рядом на землю все найденные у него вещи.
— Что тут? — Братья, услышав сигнал, быстренько до меня добрались. — О-о, — дружно они протянули. — И как ты его только найти умудрился?
— Запах крови почувствовал, — не прекращая своего занятия, ответил на заданный Степаном вопрос. — А так как знал, что рядом могут находиться чужаки, сначала насторожился, а потом вот, решил проверить.
