— Что, так серьезно?
— Серьезней не бывает. Слушай, мне бы в магазин забежать. Остановишь, а?
Машина перестроилась в крайний правый ряд, затем свернула на привокзальную площадь.
— Я к магазину просил, — сказал Самохин. — А ты к вокзалу меня привез.
Ракитин остановил машину у входа в магазин, который был в десятке метров от здания вокзала. Сделал он это достаточно резко. Сам капитан крепко держался за руль, и поэтому в момент остановки тело его осталось неподвижным. Ракитин погасил силу инерции, напрягая руки. Для Самохина резкое торможение явилось полной неожиданностью. Его ремень безопасности напрягся, а сам старший лейтенант, мотнув головой, едва не вылетел из-под него и не ударился в лобовое стекло.
— Сдурел? — спросил он, откидываясь на спинку сиденья.
Не убирая рук с руля, Ракитин кивнул на вход в привокзальный магазин:
— Вот тебе магазин. Слушай, ты чего тут темнишь, а? Хотел со мной поговорить — так говори.
Самохин расстегнул ремень и достал из кармана блокнот.
— Да погоди ты… — отмахнулся он, раскрывая его. — Минералки — две бутылки. Консервы рыбные — четыре банки. Килограмм огурцов. Буханка черного. Зубная щетка, паста и кусок туалетного мыла. Вроде бы все.
Ракитин повернул к нему голову и поинтересовался без малейшей тени иронии:
— В поход собрался?
Самохин вздохнул:
— Если бы… Да только не я.
Затем взялся за ручку и решительно открыл дверь.
* * *
Ракитин взглянул на часы, затем на дверь магазина, за которой исчез Самохин. Дернул за рычаг, который открывал капот. Вышел из машины.
Из громкоговорителя, висевшего где-то на перроне, донесся женский голос:
— …От первой платформы отправляется скорый поезд Москва-Котлас. Повторяю…
Ракитин рассеяно посмотрел на вокзальные двери, которые уже выпускали на площадь несколько людей с вещами. Во взгляде его не читалось ничего, кроме равнодушия. Когда в поле его зрения попали Каратаев и Дементьева, Ракитин и вовсе утратил к приезжим всякий интерес.
Он отвернулся, открыл капот, подпер его лапкой и склонился над мотором.
* * *
Оказавшись на площади, Каратаев осмотрелся. Единственной машиной, оказавшейся в поле его зрения, была белая «шестерка» Ракитина. Каратаев направился к ней решительным шагом, Юлия Николаевна поспешила за ним.
В этот момент хозяин «шестерки» вытащил из мотора масляный щуп и неодобрительно оглядел его конец.
Каратаев зашел сзади, обошел водителя и положил руку на белое крыло.
— Ну и как? — поинтересовался он. — На ходу старушка?
Ракитин вздохнул.
— На ходу… — сказал он, вытирая ветошью щуп. — Только масло жрет.
— Ну, тогда на проспект Ильича. — сказал Каратаев. — За пятихатку. Идет?
Отвечать Ракитин явно не торопился. Он вставил щуп на место, тщательно протер тряпкой промасленные пальцы. Затем хлопнул капотом так, что Каратаев едва успел отдернуть пальцы.
Ракитин направился к урне, чтобы выбросить тряпку.
Каратаев кивнул Юлии Николаевне, чтобы та подошла поближе. Затем открыл заднюю дверцу и положил на сиденье кейс с ноутбуком.
Ракитин выбросил тряпку и вернулся к машине.
— Знаете, я не таксист, — сказал он.
— Отлично! — оживился Каратаев. — В таком случае — тысяча.
Ракитин обошел его, достал ноутбук с заднего сиденья. Повесил кейс ремнем на плечо Каратаева и зачем-то поправил ему воротник. Затем закрыл дверцу.
Каратаев присвистнул и посмотрел на него с нескрываемым изумлением:
— Ну, ты даешь, провинция… Неужто мало? Да таких цен не то, что в Москве — в Нью-Йорке нет!..
Юлия Николаевна посмотрела на странного обладателя «шестерки» с нескрываемым интересом. Она взяла Каратаева за локоть и сделала шаг вперед.
— Извините вы нас… — мягко сказала она. — Но вы хотя бы подскажете, как нам туда добраться?
Ракитин посмотрел будто сквозь нее. Взгляд его и на самом деле был устремлен куда-то за спину Деминой. На перекрестке, проскочив на желтый, вдруг вылетел на приличной скорости из-за поворота, накреняясь, черный блестящий джип. Раздался рев мотора.
Ракитин сделал три шага на проезжую часть и встал на пути стремительно приближающегося внедорожника. Джип резко затормозил, остановившись всего лишь в шаге от капитана.
Водительская дверь хлопнула. На асфальт выпрыгнул упитанный молодой человек. Приличный костюм туго обтягивал его крупное тело, а лицо с трясущимися губами пошло крупными пунцовыми пятнами.
— Глеб Андреич, опять?.. — неожиданно тонким голосом крикнул водитель внедорожника. — Да чистый я, чистый!.. И машина чистая — хоть обшивку всю вскрывай!
Ракитин присмотрелся и соскреб с хромированного радиатора мошку.
— Обшивку потом вскрою, — пообещал он, не поднимая глаз. — А сейчас пока двоих подбрось в одно место. На проспект Ильича. К прокуратуре, понял?
При его последних словах Каратаев и Дементьева удивленно переглянулись.
Ракитин отошел в сторону. Поправив на плече лямку рюкзака, Каратаев молча обошел его, окинув капитана выразительным взглядом. Затем открыл перед Деминой заднюю дверь.
Юлия Николаевна поставит ногу на подножку джипа. Перед тем, как подняться внутрь, она обернулась, и на мгновение ее глаза встретились с глазами Ракитина.
Усаживаясь на переднее сиденье, Каратаев в сердцах пробормотал:
— Вот, дебил…
Упитанный молодой человек заглушил уже заведенный было двигатель. Он медленно повернул голову и посмотрел на пассажира в упор.
— Ты кого это дебилом назвал, а? — спросил он.
— Да не парься ты, — посоветовал ему сквозь зубы Каратаев. — На этот раз — не тебя.
В этот момент из магазина вышел Самохин, прижимая обеими руками к груди доверху набитый пластиковый пакет.
* * *
«Жигули» Ракитина мчались по улице. На перекрестке машина сбросила скорость, свернула, а потом сразу же еще — теперь она двигалась в том же направлении, но уже по малой дороге. Наконец, автомобиль нырнул между домами и затормозил у одного из подъездов панельной пятиэтажки.
Дверцы хлопнули почти одновременно. Ракитин обошел машину спереди. Самохин встал на тротуар, однако не успел он сделать и двух шагов как пакет, который он нес в руке, вдруг вытянулся и дал у ручки трещину. Самохин охнул, нагнулся и подхватил его обеими руками. Затем достал из него обе полуторалитровые бутылки воды и протянул их Ракитину:
— Помоги-ка, Глеб… — сказал он. — А то не донесу. Четвертый этаж.
* * *
Самохин, прижимая к груди разорванный пакет, тяжело дышал. Он поднимался первым. За ним следовал Ракитин. В каждой руке капитана было по бутылке воды. Смотря снизу вверх на спину Самохина, она спросил:
— Может, хватит в прятки играть? Надоело уже. Говори, что случилось?
Самохин обернулся и бросил на него странный взгляд. Сомнение в нем было в равных пропорциях смешано с растерянностью и испугом.
— Да уж случилось… — не останавливаясь, ответил он. — После заварухи на КПМ я сразу рапорт написал. Как старший. Все, как было. Что видел. И все как есть. Боевые потери, один погибший. А потом — двинул домой, отсыпаться. У меня после этого два дня выходных. Думал, выйду вот на работу, а все уже и устаканится.
— Опять ничего не понял, — проговорил Ракитин. — А каком это смысле — все?
Наконец, Самохин остановился перед одной из дверей. Это был четвертый этаж. Он перехватил пакет крепче и прижал его для надежности подбородком. Достал из кармана связку ключей. Затем попытался одним из них отпереть дверь.
Попадать в замочную скважину ключ не хотел никак, поскольку рука Самохина заметно тряслась — то ли вследствие усилий, которые старший лейтенант затратил на подъем, то ли вследствие еще каких либо причин. Ракитин с интересом наблюдал за его действиями, прислонившись плечом к стене.
— В каком смысле, говоришь? — переспросил Самохин. — Сейчас сам узнаешь, в каком. Дай только дверь открыть.
Ракитин посмотрел на номер квартиры.
— Чья квартира? — спросил он. — Ты, вроде, в другом месте живешь.
— Нинкиных родителей квартира, — ответил Самохин. Лоб его, прямо на глазах, покрывался каплями пота. — Они на даче сейчас.
— Нинка — это кто? Жена?
Ключ никак не входил. Самохин криво усмехнулся и вытер рукавом лоб.
— Да какая там жена? Если жена про нее узнает, то башку мне сразу снесет, к чертям собачьим!..
Бесплодная борьба с замком стала понемногу надоедать Ракитину.
— У тебя руки трясутся. Так тебе не открыть. Поставь пакет, или дай попробовать мне.
В этот момент замок неожиданно щелкнул. Дверь под напором старшего лейтенанта неожиданно ушла внутрь. Самохин, едва не выронив пакет, все-таки успел его перехватить.
— У тебя сейчас тоже затрясутся, — предупредил он, сделав шаг вперед и пропуская перед собой Ракитина. — Проходи.
