Пайпер старалась об этом не думать. Она направилась в комнату, и все ее мысли были только о Пейшенс. Набрав номер сестры, она услышала автоответчик.
– Как ты можешь звонить мне и плакать, а потом отключить телефон? – выкрикнула Пайпер в трубку. – Срочно перезвони мне. И знай, все будет хорошо, – добавила она уже мягче.
Через две секунды пришло сообщение: «Мне уже лучше. Переезжаю в мотель. Позвоню позже».
Пайпер напечатала ответ: «Скорее, ладно? Люблю тебя».
Пайпер сказала себе, что с сестрой все будет в порядке, и убрала телефон в карман. Фредерик прав, Пейшенс настоящий боец, но все же невыносимо жаль, что сестра так и не нашла своего счастья.
Возможно, такова судьба всех женщин по фамилии Раш. Они обычные девушки, не стоит ждать от жизни слишком многого. По крайней мере, она знает точно, что некоторые жертвы сестры были не напрасны.
Внезапно в голову пришла мысль, что и она может помочь сестре. Надо самой поговорить со Стюартом. Пайпер решительно открыла ноутбук, чтобы отправить письмо по электронной почте.
Когда она вернулась, Фредерик прохаживался по кухне. Создавалось впечатление, что атмосфера за время ее отсутствия стала напряженнее.
– Поговорили с сестрой? – встревожено спросил он.
– Нет, она отправила сообщение. Сказала, что ей лучше.
– Кажется, и вам тоже.
Да, пожалуй.
– Я решила не стоять в стороне и тоже помочь ей, хотела связаться со Стюартом, написать ему и объяснить, в каком сложном положении была Пейшенс, когда принимала такое решение. Она была загнана в угол.
– Хорошая мысль.
– Да, но необходимости не было. Я открыла почту и увидела письмо от него с просьбой посоветовать, как ему все уладить.
Стюарт не идеален, но и не так уж плох.
– Отлично. Значит, он уже принял то, что узнал; уверен, они смогут поговорить и все выяснить.
– Очень на это надеюсь.
Только сейчас Пайпер заметила, что Фредерик накрыл стол прямо на кухне и на двоих.
– Я подумал, что здесь будет удобнее, – произнес он, поймав удивленный взгляд Пайпер.
– Мы будем ужинать вместе? – Обычно Пайпер накрывала ему в столовой, а сама ела здесь.
– Как-то глупо ужинать в разных помещениях, когда нас всего двое. Особенно теперь, когда мы подружились.
Подружились. Видимо, Фредерик забыл, что тем же словом охарактеризовал отношения Стюарта и Пейшенс.
Фредерик подошел к столу. Она никогда раньше не замечала, что он оглядывает пространство частями, видимо, потому, что не все предметы сразу попадают в поле его зрения. Но и это у него получалось изящно. Человеку непосвященному он показался бы очень внимательным, не желающим упустить из виду любую мелочь. Вот о чем ей никогда не следует забывать – Фредерик любит все держать под контролем. Ей следует брать с него пример и не позволять себе излишней увлеченности.
– …дела?
Фредерик смотрел на нее и ждал ответа.
– Как я понимаю, в школе у вас дела не очень?
Да, конечно, он спрашивал о школе. Пайпер покачала головой.
– В школе всегда проблемы, но это не страшно.
– Простите, – сказал он и запнулся, словно размышлял, продолжать ее жалеть или нет.
– Мы уже говорили о том, что кулинария тоже искусство. Разве не страдали все великие живописцы?
– Многие.
– И повара тоже. В таких случаях я говорю себе, что трудности только помогут мне большего добиться в профессии. – Она потянулась за кукурузным крахмалом. – К тому же я узнала множество способов испортить человеку ужин. Все сказанное сегодня шефом не важно. Не важно, какой у меня получился соус. Главное, что на этой неделе я все же сделала шаг вперед в своих познаниях.
– Вижу, ваш учитель один из тех, – усмехнулся Фредерик.
– Каких? – спросила Пайпер и принялась готовить загуститель для соуса.
– Из тех, кто уверен, что, оскорбляя учеников, он побуждает их работать лучше.
– Он не просто старается нас подхлестнуть, все его слова – правда.
– Ароматы говорят мне об обратном.
Пайпер так редко приходилось слышать добрые отзывы о своих блюдах, что она благодарно улыбнулась в ответ, стараясь не думать, что он мог сказать так просто из вежливости.
– Жаркое мне всегда хорошо удавалось. Я вообще люблю кухню Новой Англии. С ней у меня лучше отношения, чем с вашей. – Она махнула рукой и рассмеялась. О том случае она не вспоминала уже очень давно. – Когда мне было лет семь, я попыталась приготовить вишисуаз.
– В таком возрасте вас уже интересовала французская кухня?
– Что вам сказать. Я была вундеркиндом. – Детали Пайпер решила опустить. – Как-то раз я услышала по телевизору рецепт холодного картофельного супа и подумала, что приготовить его будет несложно. В результате мне пришлось кормить Пейшенс готовым картофельным супом из банки. Я не добавила даже воды, ничего. – Лучше не думать, что бы сказал шеф Диспельту.
– Рад, что в Париже вы чему-то научились.
– Я тоже. Кстати, сейчас я умею готовить этот проклятый вишисуаз. Хотя Пейшенс отказывается его есть. Впрочем, ее не стоит обвинять. Мы слишком часто ели картофельный суп из банки.
Она посмотрела на мутную жидкость в миске.
– Поэтому я здесь, в Париже. Сестра постоянно меня убеждала не отказываться от мечты. Говорила, что я смогу добиться всего, чего захочу.
– Так и поступают хорошие родители.
– Она бы сейчас рассмеялась, услышав вас, хотя вы правы. Я помню день, когда получила письмо, сообщающее о зачислении. Пейшенс радовалась больше меня.
Удастся ли теперь самой Пейшенс реализовать свои мечты?
Задумавшись, Пайпер забыла, что у нее в руках миска. Та же как-то незаметно выскользнула из рук, прокатилась по столешнице и упала на пол.
Черт! Капли разведенного кукурузного крахмала брызнули на дверцу шкафа. Они с Фредериком одновременно потянулась за бумажным полотенцем, и пальцы их соприкоснулись. Пайпер показалось, что в воздухе вспыхнули искры. Она с удивлением посмотрела на их руки, затем перевела взгляд на Фредерика.
– Похоже, на этой неделе мне суждено все проливать, – грустно усмехнулась Пайпер.
– Это неделя вообще ломает многие правила, – ответил Фредерик, при этом лицо его стало очень серьезным и напряженным. Пайпер лихорадочно думала, как поступить, чтобы унять волнение. Она чувствовала, что Фредерик испытывает нечто похожее. Краем глаза она заметила, что голова его склоняется ближе к ее лицу – намерения Фредерика очевидны. Если она скажет «нет», он не сделает этот шаг.
Их губы встретились, найдя друг друга быстрее, чем руки. Пайпер поразилась, что они действовали в унисон. Фредерик поцеловал ее с той же уверенностью, что была в каждом его движении. Не выпуская ее руку, свободной он обнял ее за талию и прижал к себе. «Как в танце», – подумала Пайпер и закрыла глаза.
Через несколько мгновений он отпрянул. Пайпер тряхнула головой. Вот черт! Она и представить не могла, что поцелуи бывают такими.
Похоже, Фредерик сам был удивлен своим поведением. Он провел пальцем по ее губам, и она отметила, что рука его дрожит.
– Телефон звонит, – прошептал он.
Телефон? Пайпер растерянно заморгала. Из кармана доносились звуки джазовой мелодии.
– Н-наверное, Пейшенс.
– Лучше ответить.
Да, конечно. С сожалением оторвав взгляд от руки Фредерика, сжимавшей ее ладонь, она посмотрела на экран. Это не Пейшенс. Номер был ей не знаком. Она не знала, существует ли продажа товаров по телефону в Париже, но если это они, пусть не рассчитывают на вежливый ответ.
– Здравствуйте, – произнес в трубке незнакомый голос. – Это Пайпер Раш? Вас беспокоит Джон Аллен. Как я понимаю, вас интересует имеющаяся у меня картина?
Пока она разговаривала с Джоном Алленом, Фредерик ходил взад-вперед по кухне. Надо отвлечься и держаться подальше от экономки, пока он не повалил ее на пол прямо здесь же. Он ничего не имел против секса на полу, но не был уверен, что стоит заниматься им с Пайпер. Она была не обычной экономкой. Он смог убедиться, что эта девушка мила и добра, а он к этому не привык. Его страстно влекло к ней, хотелось постоянно обнимать ее и успокаивать.
И еще… боже, от нее так приятно пахло ванилью… У него появилось желание вновь ощутить вкус ее губ, но стоит ли спешить?
Пайпер рассмеялась, и опять зазвенели колокольчики. Нет, все же поцеловать ее было очень правильным, хоть и внезапным решением.
– Вы уверены? – говорила она в трубку. – Это было бы замечательно. Мисс Даченко будет в восторге.
В восторге? Любопытство заставило забыть о желании. Означает ли это, что у Аллена есть картина? Получается, найти ее было до смешного просто. Люди годами ищут пропавшие скульптуры и полотна, а его экономка нашла картину за три дня.
Удивительно!
Для Фредерика был естественным интерес к пропавшей работе пусть и неизвестного художника, но то, что он зашел дальше и испытал влечение к экономке, заставляло его задуматься.
