— Боюсь, меня не интересуют ваши деньги, сенатор. Тем более, в наше время это далеко не гарантия того, что заплатив мне вы больше не будете следить за мной, боясь что я все-таки обнародую открывшиеся мне факты.
— У вас нет никаких доказательств, — улыбнулась сенатор холодной улыбкой.
— В наше время достаточно лишь одних обвинений, — невинно пожала плечами Хэлен.
В этот раз молчание продлилось чуть дольше, чем в предыдущий раз.
— Так чего вы хотите? — спросила её Лилиан.
— Я хочу работать на вас, сенатор.
— Не поняла? — ровным голосом уточнила женщина.
Не сводившая с сенатора взгляда голубых глаз Хэлен, невольно поразилась: «как ей удается контролировать свои эмоции?» За весь разговор она не заметила на лице Лилиан Гордон ни признака беспокойства. Определённо, ей есть чему у неё поучиться.
— Я хочу работать в вашей команде. Мне надоело копаться в чужом «грязном белье» или следить за вонючими преступниками. Я хочу делать всё тоже самое, но только для вас.
Лилиан внимательно выслушала её, а затем спросила:
— Зачем мне вы, если у меня есть мистер Клайн. Он прекрасно справляется со своими обязанностями…
— Да он хорош, но он уже староват, и думаю через пару лет его можно будет списать. — перебила её детектив. — Если хотите быть президентом Соединенных Штатов, то вам понадобятся энергичные и деятельные люди. Несомненно, у мистера Клайна есть огромный опыт в этих делах. В идеале я бы хотела поучиться у него. Но это на ваше усмотрение. И чтобы доказать, что я чего-то стою, я помогу вам найти компромат на Фокса. Бостон кишит моими информаторами. По возвращении в город, я добуду интересующую вас информацию.
Сенатор постучала ногтем по стакану, из которого пила, раздумывая. Эта особа ей определённо нравилась: храбрая и целеустремленная молодая женщина. К тому же далеко не глупая.
— Я подумаю, мисс Сивер.
— Конечно, госпожа сенатор. — Хэлен посмотрела на часы. — Боюсь, я должна вас покинуть. Меня еще ждут некоторые дела в Вашингтоне. — С этими словами она встала из-за стола. — Приятного дня.
Клайн занял место детектива, как только та скрылась и вида. Лилиан обдала мужчину ледяным взглядом. Несмотря на то, что Хэлен ей понравилась, она всё равно была зла на него за эту самодеятельность.
— Вы знали, — обратилась она к нему, — что она хочет работать у меня?
— До этого момента нет, госпожа сенатор, — спокойно ответил ей мужчина. — Но я догадывался о чем-то подобном.
Лилиан подавила желание закатить глаза.
— Что скажете? Хочу услышать ваше профессиональное мнение.
По лицу бывшего разведчика было видно, что он только этого и ждал:
— Она определенно талантлива, госпожа сенатор. Будучи не обученной специальным навыкам, она сумела уйти от наших людей из-под носа. У нее прекрасный опыт в добывании нужной информации и налаживании связей. Я почту за честь быть ее ментором, чтобы она стала идеальным шпионом.
Лилиан много доводилось общаться с её начальником охраны и негласным личным шпионом, и она знала, что его настоящие эмоции практически невозможно прочесть. Не то, чтобы было интересно, о чем думает её подчиненный, но все же. Но сейчас, во время его речи она невольно заметила мечтательное выражение на его лице.
«Ему понравилась эта блондинка» — поняла она. — «Надо будет взять это на заметку, возможно когда-нибудь ей это понадобиться, если вдруг он начнет создавать проблемы».
— Хорошо, — вслух сказала она, — свяжитесь с ней. Пусть приступает к делу.
17
Эрик вышел из лифта в отделение Травматологии на ходу поправляя спортивную сумку, что висела у него на плече. Мужчина был гладко выбрит и одет с иголочки, полностью соответствуя своему статусу профессора уважаемого университета. Он двинулся прямо по коридору по направлению в палату, где лежала Энди, держа в одной руке шикарнейший букет, к которому был привязан мешочек со сладостями. Раз уж Хэллоуин ей предстоит провести здесь, он собирался вырвать ее из этой тяжелой реальности, обеспечив ей по максимуму атмосферу праздника.
Операция прошла успешно. В тот же вечер её перевели обратно в палату из реанимации, но они увиделись лишь вчера, когда девушка окончательно пришла в себя от наркоза. Доктор Бергман осмотрел её на следующий день и сообщил, что на его взгляд её можно выписать уже через пару дней. Другой хирург-травматолог, работающий в этой больнице, которому Бергман передал ответственность за Энди, полностью с ним согласился. Бергман также осмотрел руку девушки, хотя это не входило в его обязанности, и заключил, что аппарат Илизарова, если все и дальше так пойдет, можно будет снять уже через месяц.
Сам же светило современной травматологии отбыл обратно в Нью-Йорк тем же вечером, ссылаясь на огромное количество работы. Перед отъездом он переговорил с Эриком и дал ему контакты местного специалиста, о котором упоминал в их первый телефонный разговор, заверив в его компетенции. Тот врач сам связался с ним сегодня утром и сообщил, что придет завтра навестить Энди и переговорить с ними насчет реабилитации. Мужчина извинился за то, что не может прийти сегодня из-за подготовки к празднику Всех Святых.
Эрик совсем забыл, что сегодня Хэллоуин. Хотя выставленные тыквы на всех входах в доме, где он снимал квартиру должны были напомнить ему об этом. Позвонив в отделение, он договорился с администратором о том, что сегодняшнюю ночь он проведет в больнице с любимой.
Он привел себя в порядок, побрившись впервые за девять дней, и тщательно подобрал свой костюм: он собирался наведаться в MIT. Ему нужно было закончить кое-какие дела и решить, как поступать дальше, ознакомившись со всем, что произошло в его отсутствие. Одевшись и сложив все необходимые ему вещи, он вышел из своей съемной квартиры, предварительно предупредив отца, что ночевать сегодня он будет в больнице, а пока его ждут дела в университете.
Патрик ничего не сказал на это, но Гейл обратил внимание на то каким обеспокоенным стало лицо отца. Мужчина заверил, что он пробудет с Рей-Рей пока тот не освободится.
Эрик всем сердцем желал поехать сразу к ней, но он должен был закончить кое-какие дела и узнать, что он пропустил за последнюю неделю отсутствия, чтобы составить четкий план действий. По пути он думал лишь о том, чтобы Фокса не оказалось сегодня в университете. Он не был уверен, что сможет сдержать себя при виде ублюдка, ему были ни к чему лишние проблемы сейчас.
К счастью, альбинос не объявился, а в университете, как и во многих других местах, официально был выходной день, так что по пути в свой офис он практически никого не встретил, кроме нескольких преподавателей, которые приехали, чтобы закончить свои дела в тишине и покое. Он закрылся изнутри и устроился в своём кабинете, включив лишь настольную лампу и ноутбук, что принес с собой, чтобы не привлекать лишнего внимания с улицы.
Эрик хотел взять академический отпуск, чтобы быть с Энди во время её реабилитации, а затем, когда она поправится, увезти её куда-нибудь за границу. Но теперь, после драки с Фоксом, и учитывая тот факт, что друзья девушки теперь знают о их отношениях, он не был уверен, что сможет остаться на своем месте.
Он, конечно, не сомневался в друзьях Энди, но как говорится «Was wissen zwei, wisst Schwein»*. Плюс, ко всему прочему, он знал Фокса и понимал, что он молчит, так как всё идет по плану. Но не было никакой гарантии, что тот не запоет, когда получит желаемое. Эрик был уверен, что альбинос захочет отомстить ему за сломанный нос. Черт, он бы ударил его еще тысячу раз не задумываясь! Так что, месть была лишь вопросом времени.
Была еще одна вещь, которая беспокоила его, особенно в последние дни. То, что сказала ему та женщина-детектив тогда наедине.
Он знал свою мать и знал, что она сделает всё, лишь бы компромат не просочился в прессу или сеть. Эрик боялся, что её рвение уничтожить компрометирующий его материал может ухудшить ситуацию. Подумав обо всем этом, профессор пришел к выводу, что он должен уволиться с MIT и как можно скорее. Конечно, правильней всего было задвинуть подальше свою гордость и переговорить с матерью, чтобы узнать, какие конкретные меры та предприняла против Фокса, но он всё еще был слишком зол на неё из-за её выходки, приведшей к катастрофе.
