– Ладно, Моргана…
– Бросьте вы это!
– …может, вы объясните, как именно в тот момент, когда вам нужно было убрать меня с дороги, я получил эту клятую аневризму? Как насчет этого?
– Счастливое совпадение? – предположила она.
– Я вас умоляю.
– Действительно, – она откашлялась, – два года назад у нас в округе орудовал серийный насильник. И он… э-э-э… как-то проник в дом, пока я была в колледже, но когда я пришла домой, я нашла его мертвым у себя на кухне.
– Жестоко заколот?
– Нет… э-э-э… вскрытие показало, что он страдал врожденной сердечной недостаточностью – легкой, не вызывавшей никаких особых осложнений, но по какой-то причине, пока он ждал здесь, чтобы… чтобы… в общем, у него случился ИМ, и он умер.
– А что такое ИМ?
– Инфаркт миокарда. Сердечный приступ, – нетерпеливо пояснила она.
У Дерека отвисла челюсть.
– Вот блин, мне еще повезло, что я жив!
– Ну, в общем, типа того. – Она сунула ему в рот еще кусок. – Обследование карта покажет, но я все же полагаю, что вы сумасшедший. И еще. Один раз, когда я проспала и опоздала на автобус, он сломался, и половина пассажиров погибли.
– Господи Иисусе! – только и смог выдохнуть он. Дело было хуже и круче, чем он предполагал. – Это она – ваша магия. Вам феноменально, зверски везет. Все время.
– Магии не существует. – Но на лице у нее снова отразилось сомнение. – Везет всем.
– Сара, ради бога! Прислушайтесь к себе.
– Та команда в больнице…
– Не рассказывайте, позвольте мне поделиться своими предположениями. Они выглядели как Три Марионетки – или сколько там их было. Расшибают головы, падают, получают сердечный приступ прямо на месте… а вы выходите из переделки без единой царапины.
– Это, похоже, правда…
– Как-нибудь ночью нам нужно пойти поколобродить.
Она невольно рассмеялась.
– Ну конечно. Уверена, полиция выпустит вас сию же минуту.
– А, вот оно что! Вы все еще собираетесь вызвать копов? Нам нужно уходить отсюда!
– Но вы ведь на самом деле пытались меня убить, – напомнила она.
Как будто ему нужно было об этом напоминать! Ему вовек не видать прощения. Дерик Гарднер – дерьмо, а не оборотень, совершенно неспособный убить какую-то медсестру. Пусть даже медсестру с докторской степенью, все равно.
– И у меня есть только ваше слово, что вы больше не попытаетесь это сделать.
– Ну, я свое слово держу, – обиделся он. Конечно, она этого знать не может – в отличие от других членов Стаи. Конечно, это все усложняет, зато весело. – И как я сказал, в этом деле есть много всякого, больше, чем мы и состоянии учуять. Я думаю…
– Как учуять?
– Не важно. Знаете что, давайте проведем кой-какие раскопки. Идет?
– Идет! – сказала она с напускным энтузиазмом. – Вы хотите быть Нэнси Дру или Храбрым Парнем?
Он не обратил внимания на сарказм – помогла многолетняя практика общения с Мойрой.
– Давайте точно выясним, что именно вы собираетесь делать. То есть я хочу знать: вы ведь не хотите погубить мир, верно?
– В жизни не вела таких ужасно сюрреалистических бесед, – усмехнулась она. – Нет. Еще чего.
– Так как же получилось, что всякий, кто способен предвидеть будущее, – я допускаю, что те плохие парни вышли на вас именно так, – говорит, что именно это вы собираетесь сделать? А? Вам не кажется, что это странно? А?
– Мне многое кажется странным.
– Тогда держись за свою шляпу, радость моя.
Она настороженно посмотрела на него.
– Что еще? Я в общем не готова к новым сюрреалистическим откровениям…
– Я оборотень.
– Мать! А я что говорила!
11
– Я оборотень! – повторил красавчик-психопат.
Поерзал на стуле и скривился. Наверное, рана саднит… Конечно, на лбу у него много засохшей крови, и рубашка вся в крови. Саре стало жаль его, но она наступила на горло своему чувству.
– Охотно стал бы безволосым, но тут уж ничего не поделаешь.
– Не нойте! Попробуйте воспользоваться хорошим эпилятором.
– Я оборотень, я перекладываюсь.
– Давайте не все сразу, ладно? – Сара старалась не показать, насколько она ошарашена.
Такое впечатление, что она ведет сражение, в котором проигрывает. Как будто ей мало сегодня неприятностей, так нет же, она еще и тащится, кормя с руки этого Амбала-из-дурдома. Засовывая ему в рот ломтики яблока, она ощущает щетину на его подбородке, тепло его лица, чувствует сладость яблока в его дыхании, может…
(Я могу сделать с ним все, все, что угодно)
…почувствовать его… его…
(И он не сможет меня остановить. Он связан. Я могла бы сесть ему на колени и, сделать что угодно…)
Ах, чушь собачья! Губы у него шевелятся. Опять какая-то ерунда насчет…
(вот именно)
…феи Морганы, разумеется.
– Что? – переспросила она.
– Я говорю, один из членов нашей Стаи сказал мне, что вы собираетесь сделать, и мой… мой босс, так, наверное, вы назвали бы его, прислал меня сюда присмотреть за вами. И к вашему сведению – не в лучшем смысле этого слова.
– Похоже на речь настоящего принца, – пробормотала она, стараясь не смотреть на его губы.
Дерик пожал плечами:
– На самом деле скорее на речь короля, и он классный парень. Он мой лучший друг, так что мне пришлось уехать, прежде чем я убил его.
– Вот как?
– Да. Трудно представить себе нечто худшее, чем убийство лучшего друга.
– Уж чего хорошего, – согласилась она, стараясь вспомнить, не оставила ли свой рассудок в прихожей. А этот разговор – самый сюрреалистический из всех, какие она помнит за… за всю жизнь, это уж точно. – Наверное, было бы неплохо, если бы вы уехали отсюда, вместо того чтобы убить меня.
– Попытаться убить вас, – поправил он. Потом усмехнулся, продемонстрировав слишком много зубов. Страшно! Белая вспышка, и, черт возьми, эти клыки действительно казались острыми! Она чуть не отступила назад. – И кстати, вы мне понравились, – добавил он, что не имело смысла, ну да ладно. – Вы – если вам этого никто не говорил – необычайно хорошенькая. Вы от природы рыжая? Ведь так, да?
– Не важно, – строго ответила она. – Сейчас я пойду комнату и позвоню в полицию. Вы городите какую-то чушь, хотя вы и великолепны, а я… с меня… хватит.
– Да и с меня тоже, – заверил он. – Кажется, я ни разу в жизни не оказывался в таком нелепом положении. Так что если вы не возражаете… и даже если возражаете…
Тут он проделал что-то вроде пожатия, но не плечами, а всем телом, она услышала, как рвется проволока, и он встал! Повторим: он встал!
– Аах, – выдохнула она.
Как это он – как он разорвал все это, и ручка стула сломалась, что странно, и…
