Поверьте — это суд божий.
Ивонна (горячо). Эдит говорит правду. Я сама это почувствовала, как только начался шторм. Я сразу это поняла, когда начались споры.
Роберта (холодно). Говорите только за себя. Я не чувствую себя в чем-либо виноватой.
Эдит (Роберте). Если хотите знать, во всем виноваты вы. Вы хуже всех. Мистер Логан рассказывал о вас. Бедный мистер Логан, он больше всех разочаровался в вас…
Сэр Джильберт. Ах, мистер Логан стал уже бедным?
Эдит. Он бедный, потому что, как он сказал, мы не стали ни друзьями, ни милыми людьми.
Ивонна (горячо). Правда! Дадли, ты же знаешь, что это сущая правда.
Траут. (осторожно). Я понимаю, что ты хочешь сказать…
Берт. И я кое с чем согласен…
Ивонна. Во всяком случае, если шторм не приговор нам, то предупреждение, чтобы мы доверяли друг другу и жили дружно, как до находки сокровища.
Эдит. Как сказал мистер Логан, все должны быть друзьями и милыми людьми…
В этот момент в комнату, шатаясь, входит Логан. Он очень промок. На нем пижама, халат, на шее полотенце. Он очень возбужден и так запыхался, что проходит несколько мгновений, прежде чем он в состоянии что-нибудь сказать.
Мистер Логан!..
Логан (громко и яростно, но все еще с трудом переводя дыхание). Замолчите и слушайте меня. (Осматривается кругом.) Кто украл мою аптечку? (Садится.)
Сэр Джильберт. Я ее не брал, Гораций. Считаю долгом отметить, что мы только что очень красноречиво уговаривали друг друга быть добрыми… и все это ради вас.
Ивонна. Да, это верно.
Берт. Правильно.
Сэр Джильберт. А вы приходите и из-за какого-то аспирина или вашей соли от изжоги срываете все наши намерения и мешаете нам снова подружиться.
Логан. «Аспирин»! «Соль»! Ерунда! В аптечке был яд!
Берт (подозрительно). Это для чего же?
Логан (нетерпеливо). В каждой аптечке бывает яд для разных надобностей.
Берт. А что это за надобности?
Логан. Аптечку приготовил для меня один из лучших фармацевтов Ямайки, и в ней было все, что должно быть. (Осматриваясь кругом.) Черт побери, но кто же взял ее?
Эдит (укоризненно). Ах, мистер Логан!.. И это после того, как я сказала им, что шторм — это суд божий над нами и с вас надо брать хороший пример…
Логан. Не понимаю, о чем вы говорите. Но зато понимаю: кто-то украл…
Сэр Джильберт (решительно перебивая). Вашу аптечку.
Берт. И яд.
Ивонна (усаживая Логана на стул). Мистер Логан, пожалуйста, не расстраивайте наши благие намерения. Мы только что договорились — хотим исправиться и стать лучше.
Траут (уговаривающе). Вероятно, старик, вы просто забыли, куда сунули свою аптечку.
Ивонна. Если мы сейчас озлоблены и подозрительны, то потом будет еще хуже… Может произойти все, что угодно.
Эдит (горячо). Верно. Произойдет убийство… Вам это может показаться голословным…
Берт (уныло). Мне не кажется.
Эдит. Ведь мы тут одни, настроение у нас ухудшается… Кое-кого из нас могут убить, а остальные будут говорить, что мы исчезли, утонули или что-нибудь в этом роде…
Ивонна (с тревогой). Замолчите, прошу вас!
Траут. Доля истины в этом есть. Я сам несколько раз задумывался…
Ивонна (перебивая его). Конечно. Мы все несколько раз задумывались… все время думаем…
Роберта. Разумеется, в этом нет ничего сложного…
Берт. Добрую половину из нас легко могут отправить на тот свет.
Логан (встает, властно). Молчать! Разрешите и мне сказать слово. Я меньше всего виноват в том, что у нас возникла атмосфера подозрений и предательства. С самого начала я стремился к тому, чтобы создать обстановку доверия и дружеского отношения. И я знал — если вы меня не послушаете, произойдет именно так. Но, если вы хотите восстановить прежние добрые отношения, я первый подам пример. Да-да, я сделаю все, чего бы это мне ни стоило!
Сэр Джильберт (не без иронии). Замечательно!
Логан (укоризненно). Довольно, Ратленд! Ваш цинизм чуть не привел нашу экспедицию к катастрофе.
Сэр Джильберт (покорно, но с иронией). Пристыженный, я беру свои слова обратно.
Эдит. Просто помолчите, вот и все. Продолжайте, мистер Логан.
Логан. Я повторяю — чего бы это мне ни стоило… Я потерял свою аптечку. Хорошо, ее нет. Но, если кому-нибудь известно, где она, верните ее: я страдаю повышенной кислотностью и бессонницей. А теперь о сокровище… Оно (показывает на правую дверь) — источник постоянного соблазна, но не для меня — я и так достаточно богат и финансировал эту экспедицию только в поисках приключений и хороших друзей, — а для вас. Это сокровище вызывает вашу жадность, недоверие и ненависть и, вероятно, толкает кого-то из вас на убийство… Очень хорошо! (Подходит к двери, драматическим жестом распахивает ее, но в комнату не заглядывает.) Берите его! Если хотите, делите! Для себя я прошу только справедливости. Берите… Мне все равно… (Заглядывает в комнату, несколько секунд стоит в оцепенении, затем неистово кричит.) Боже мой, сокровища нет! (Подбоченившись, поворачивается лицом к присутствующим, затем подходит к двери, загораживая выход.)
Все бросаются к двери комнаты, где хранится сокровище. В это время нетвердой походкой входит Джо. В руках у него старый ящик.
Джо. Болтовня, болтовня, болтовня!..
Вспышка молнии. Все смотрят на Джо.
Вы должны сделать то же, что и я. Выбросить за окно… (Пьяным голосом напевает.) Бросайте за окно. Бросайте за окно…
Удар грома. Из ящика выпадает несколько монет. Все бросаются к ним.
Занавес
Действие третье
Два дня спустя. Раннее утро. Обстановка та же, только под столом несколько небольших сундуков и ящиков; они тщательно связаны вместе так, что веревки обвивают ножки стола и проходят поверх доски. Это сокровище, защищенное так старательно, что его нельзя ни унести, ни даже добраться до него. Если постановщик сумеет найти место для него, чтобы оно не мешало действию, то эта попытка не встречает возражений. Сцена не так хорошо освещена, как во втором действии, это объясняется тем, что или меньше ламп, или они не дают так много света; также должно быть создано впечатление тропического рассвета, видимого через окна и дверь.
По обе стороны стола сидят Берт и Траут. У каждого в руке пистолет. Оба утомлены. У них неопрятный вид. Берт очень бледен и кажется больным. Трауту хочется спать, он клюет носом, вздрагивая, просыпается. Несколько мгновений молчание.
Берт (устало). Который час?
Траут (сонно). Что? А, время?… (Смотрит на свои ручные часы, кивает головой и забывает ответить, так как его одолевает сон.)
Берт (нетерпеливо ждет). Часы остановились?
Траут. А?…
Берт (раздраженно). Ваши часы стоят?
Траут (сонным голосом). Нет. Прекрасные часы. Они у меня уже много лет.
Берт (саркастически). Они показывают время?
Траут. Конечно. А что же еще?
Берт (сердито). Если вы не хотите мне сказать, который час, не говорите.
Траут. Уже четверть… Прошло еще четверть часа, если это вас беспокоит.
Берт (раздраженно). Конечно, беспокоит. С меня довольно.
Траут. Хорошо, а как же быть мне? Я отдежурил две смены, не забывайте этого: свою с Парсонсом, а теперь дежурю с вами вместо Ивонны.
Берт. Она в самом деле нездорова? А может быть, вы все это выдумали, чтобы она не была со мной?
Траут (раздраженно). Сколько раз надо вам повторять? Она не в состоянии дежурить. Если хотите знать, ее два раза тошнило.
Берт. Почему?
Траут. Откуда мне знать?
Берт. Что ж, хорошо, если не хотите отвечать вежливо…
Траут. А вы не задавайте столько глупых вопросов. Я не знаю, почему она больна. Думаю, всему виной плохая пища. Ей нездоровится уже несколько дней.
Берт. Она ведь ела то же, что и я.
Траут. Но она очень нервна. Все это не шутка для такой впечатлительной женщины, как Ивонна. Ей это не нравится.
