— Весьма сожалею, что отношения между вашей сестрой и мной получились не очень гладкими. Это по моей вине. — Неожиданно он повернулся к Эллисон. — Поэтому я и здесь.
— Вот как? Очень любопытно послушать, что ты придумал на этот раз. Твой первый визит длился два месяца. Следующий раз, когда ты решил заглянуть в Нантикок, ты провел здесь... дай-ка сообразить. Три дня? А теперь у вас, похоже, выдался лишний час или даже два между рейсами, ваше королевское высочество?
— Уфф, — пробормотала Диана, доставая из шкафа чашки. — Может, мне уйти, чтобы вы могли поцапаться без свидетелей?
— Нет! — крикнули хором Эллисон и Якоб.
— Я думаю, было бы как раз неплохо иметь при разговоре свидетеля. Но если вам это неудобно, миссис Филдс, я попрошу присутствовать своего шофера.
Эллисон насторожилась.
— Ты не можешь сказать ничего такого, что мне было бы хоть чуточку интересно услышать.
— Даже если на карту поставлено будущее твоего сына? — напряженным тоном спросил Якоб.
Эллисон бросила испуганный взгляд на Диану. Сестра больше не улыбалась.
— Если вы пришли угрожать Элли, то можете выкатываться отсюда сию же минуту, мистер! Она уже и так настрадалась по вашей милости. Кому-то вроде вас все это может представляться забавной игрой. Но для нас, жителей маленького городка, наши семьи значат очень много. Крей — ребенок Эллисон. Мужа у нее нет. За те месяцы, что прошли со дня его рождения, никто не заявил о своем отцовстве. И если вы думаете, что можете вот так просто войти сюда и выдвинуть какие-то претензии, то...
— Миссис Филдс, прошу вас! — Якоб сжал опущенные по швам руки в перчатках в кулаки. — Я пришел не с угрозами. Я никому не хочу зла. Но у меня возникла серьезная проблема, и у Эллисон тоже, хотя она этого пока не знает. Нам надо обсудить, как выйти из положения.
— Моя единственная проблема — это ты! — взорвалась Эллисон. — Не лезь в мою жизнь, и у меня все будет прекрасно!
— У тебя было не все прекрасно, когда мы виделись последний раз, — парировал Якоб.
Его темные глаза светились понятным ей выражением.
— Ладно. Говори. Быстро говори, что тебе нужно, и уезжай!
Итак, их гость, рады они ему или нет, остается. Надо предложить его высочеству чаю. И Диана налила кипяток в три чашки, опустила в них пакетики с заваркой. Пока Якоб снимал пальто и перчатки, она подала чай на стол. Повесив пальто на спинку стула, он сел и положил перчатки на колени.
— Я еще не видел сына. Он сейчас здесь, с тобой?
Эллисон не ответила.
— Значит, здесь, — уверенно сказал Якоб. — Не беспокойся, я не собираюсь хватать его и бежать. Я уже обещал тебе, и это остается в силе: я никогда этого не сделаю.
— Что толку в твоих обещаниях?
— Я все-таки, пожалуй, пойду, — поднимаясь, прошептала Диана.
— Сядьте! — приказал Якоб.
И Диана села с несвойственной ей покорностью.
— Останьтесь, прошу вас. — Тон явно смягчился. — Возможно, через минуту вы будете нужны вашей сестре. Перед нами ситуация, из которой нужно найти выход. Пожалуйста, сначала выслушай меня. — Он поднял руку, когда Эллисон попыталась что-то возразить. — Через минуту будет твоя очередь говорить. Ты спросила, какой толк в моих обещаниях. — Эллисон напряженно кивнула. — Я когда-нибудь обещал тебе что-нибудь?
Она молчала лишь долю секунды.
— Нет...
— Нет, — повторил он. — Когда мы встретились два года назад, я не обещал, что мы всегда будем вместе. Не обещал, что мы поженимся. Ты сочла все это само собой разумеющимся! Я не даю обещаний... никогда... кроме тех случаев, когда твердо намерен их выполнить.
Эллисон прикрыла глаза. Сейчас он скажет нечто такое, что перевернет всю ее жизнь!..
— Но теперь я собираюсь дать тебе обещание, — сказал Якоб с напряжением в голосе. — К своему предложению я отношусь серьезно, и ты должна к нему отнестись точно так же.
Эллисон зажала руки в коленях, но даже так не смогла унять дрожь.
— Я не хочу слышать твоего предложения, — проговорила она. — Ты уже разъяснил мне свои семейные традиции. Мужчины у вас женятся по политическим соображениям, потом заводят любовниц. Ну, а моя семейная традиция чуточку отличается от твоей. — Она быстро взглянула на Диану, глаза которой стали в два раза больше, чем обычно. — Мы, женщины из рода Коллинзов, ожидаем от наших мужчин, что они женятся на нас по любви и будут хранить верность своим клятвам. Я не стану твоей любовницей, Якоб, что бы ты ни предложил, деньги или что-то другое. Так что лучше тебе сразу уйти.
Диана молча поднялась из-за стола, обошла его и остановилась рядом со стулом Эллисон, положив ей руку на плечо, словно демонстрируя солидарность перед лицом общего врага. Наступило молчание, и в этой напряженной тишине послышался слабый плач, доносившийся из дальней комнаты.
— Это он? — прошептал Якоб. Эллисон окаменела. — Позволь мне посмотреть на него, — умоляюще произнес он. — Пожалуйста...
— Это ничего не изменит, — ответила Эллисон. — Крей останется здесь, со мной!
— Я же сказал, что не собираюсь отнимать его у тебя.
— Ладно, — нерешительно согласилась она. — Раз ты сейчас уходишь...
— Я посижу здесь... у телефона. — Диана посмотрела на своего незваного гостя так, что стало ясно: в случае необходимости она сразу же вызовет полицию.
Эллисон неохотно повела Якоба по коридору в спальню хозяев дома. Посреди широченной кровати, обложенный со всех сторон толстыми подушками, сидел кареглазый малыш. Его глаза были такими темными и блестящими, что казались почти черными. Волосы были каштановые, с проблесками светлого, как у матери, оттенка.
Якоб задержался в дверях, ошеломленно глядя на Крея.
— О Господи... — выдохнул он. — Он прекрасен!
— Да, — подтвердила Эллисон.
— Ему сейчас... семнадцать, восемнадцать месяцев?
— Около того.
— Он... он здоровый, веселый малыш и... С ним все в порядке, верно?
— Лучше не бывает, — ответила Эллисон. К своему смятению, она вдруг обнаружила, что ее губы упорно растягиваются в улыбку. Она тут же снова сжала их. — Ну вот, ты его увидел. Можешь теперь уходить!
Якоб шагнул в комнату, и у Эллисон замерло сердце.
— Как ты думаешь, он даст мне подержать себя на руках? — спросил Якоб.
— У него сейчас такой период... Он будет капризничать.
Якоб прошел дальше в комнату, ближе к кровати.
Крей с опаской смотрел на чужого дядю, но тут его внимание привлекли замшевые перчатки, которыми тот похлопывал по ладони.
— К твоему сведению, я не собирался предлагать тебе стать моей любовницей, — сказал ей Якоб как бы между прочим, ни на секунду не отводя глаз от ребенка. — Я хотел просить тебя выйти за меня замуж.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
