быстро приелись и стали обыденностью. И за ней стали проступать обычные человеческие черты, разные характеры. А уж если эти люди к тебе относятся не как к жертве, а как к своему, то волей-неволей начнешь сначала понимать их нужды, интересы, а потом и вовсе начнешь симпатизировать. Не всем, естественно, но некоторым точно. Хотя естественно первое время Алексей от людей в форме откровенно шарахался в сторону, чем очень забавил окружающих.
Так, постепенно, прошли три месяца стажерского срока, а вскоре его уже поздравляли с присвоением первого звания. За ним последовало обучение в школе милиции.
Зато его совершенно не поняли во дворе. Однажды, когда он при полном параде возвращался вечером из школы милиции, в новеньком обмундировании со всего одной маленькой звездой на погонах, приметившая его компания ребят и девчат в косухах отреагировала сначала потерей дара речи и полнейшей тишиной, а затем улюлюканьем вслед. Кто–то даже запустил в спину банкой из–под пива. Алексей остановился и с грустью посмотрел в их сторону, от него же все дружно отвернулись в другую сторону, так и не удостоив его внимания. Пути назад были отрезаны.
Последние отголоски шумного детства постепенно поблекли, потускнели и затихли. Начиналась новая, совершенно другая, жизнь. По крайней мере, так представлялось Алексею. Все теперь изменилось и стало другим. В том числе и он сам.
Наверное, так и должно было произойти.
Год 2007.
– Леха, встань под окна опорного пункта. А то господа участковые разбегутся. Я войду через парадный вход.
– Понял Дима, контролирую, – ответил Алексей и встал под окна, Кукушкин же вошел на опорный пункт. Через несколько минут одно из окон отворилось, и из него высунулся молодой человек в форме милиционера, естественно тут же практически столкнувшегося лицом к лицу с Алексеем.
– Добрый день товарищ лейтенант, воздухом решили подышать? – улыбаясь, спросил его Алексей. Тот даже испуганно отпрянул, совершенно не ожидая увидеть у окна кого–либо. – Ну что же вы через окно сбежать пытаетесь?
– Да–да, – донесся из глубин помещения голос Кукушкина, – не хорошо убегать.
– Я вовсе не собирался убегать, – пробубнил лейтенант. – Жарко, решил проветрить помещение.
– Мы так и поняли, что работа кондиционера вас не устраивает. Ну что ж, патруль милиции, майор Кукушкин, предъявите ваше удостоверение. Леха, заходи сюда, – повысив голос, добавил он в окно.
– Бегу, – отозвался Алексей и направился к входу.
– Есть кто еще на опорном? – спросил Кукушкин.
– Никого, – ответил участковый.
– А по графикам приема населения на табличке на дверях вроде должны быть еще люди. Как так?
– У нас некомплект и отпуска, я один всех принимаю.
– Печально. Леха, он тут один, – расстроено сказал Кукушкин подошедшему Алексею.
– Вот блин! – отозвался он. Участковый лейтенант с опаской смотрел то на одного, то на другого, категорически не понимая странность поведения патруля милиции. А ответ был простым.
Обычно усиленные варианты несения службы объявлялись в случае массовых гуляний и праздников, и тогда сотрудников информационного центра обычно использовали в качестве оцепления. Но какой–то умной генеральской голове это оказалось мало, и офицерам различных подразделений была поставлена обязанность периодически участвовать в патрулях, контролирующих работу других милиционеров. Это мероприятие представляло собой отлов людей в форме, и выявление у них каких–либо нарушений, таких как игнорирование воинского приветствия, наличие просроченного удостоверения или ношение не установленной или смешанной формы одежды. Вообще говоря, данная, безусловно, важная работа входила в обязанности инспекции по личному составу. Но то ли у них было без того чем заняться, то ли просто не хватало людей, в итоге найти крайних в помощь оказалось не сложно.
Для солидности один из них должен был быть старшим офицером, то есть в звании не ниже майора. Варшавского для таких задач не привлекали, Блинов был капитаном, поэтому, когда выпадала очередь патруля информационно–аналитического отдела, кандидатура Кукушкина даже не обсуждалась. Он был единственным, подходящим на роль старшего. Ну а на Алексея выбор падал как на человека, которого меньше всех было жалко отрывать от прямых обязанностей.
В день, когда два человека от информационного центра передавались в распоряжение инспекции по личному составу, они сначала с утра получали задачу, в которой им обозначался район патрулирования, выдавался специальный жетон, а так же устанавливался план в виде отчета о проверке минимум десяти милиционеров. Так было в теории.
А на практике все происходило несколько иначе. Возникло сразу две проблемы.
Первая заключалась в том, что инспекцию по личному составу по понятным причинам, мягко говоря, не любили все без исключения милиционеры, не имеющие к ней прямого отношения. То есть получалось, что и те, кто проверял, и те, кого проверяли. Поэтому приданные силы не очень жаждали отлавливать других милиционеров, а тем более выявлять у них нарушения. Просто потому, что единожды сделав это, можно запросто нарваться на ответный жест, когда инспектировать сотрудников будут уже они. Кроме того, нарушать взаимоотношения между подразделениями из–за интересов третьей службы негласно запрещали сами начальники, и это тоже играло свою роль. Поэтому, когда Кукушкин осмотрел участкового, завязался диалог:
– Нарушение формы одежды. Почему штанишки не шерстяные?
– Потому что лето, – огрызнулся участковый лейтенант. – Температура за тридцать. Жарко. Походите по территории в шерстяных брюках сами.
Легкие хлопчатобумажные форменные брюки были запрещены для ношения руководством главка. Вероятно потому, что шерстяные смотрелись на порядок лучше, дольше сохраняли опрятную глаженную форму со стрелками. В генеральском кабинете с отличным кондиционером, как и в иномарках с мигалками, на которых они перемещались, некоторый дискомфорт, который вызывали шерстяные брюки в тридцатиградусную жару, естественно был не заметен. А если и заметен, то пошить новые из специального облегченного материала ничто не мешало. Естественно за свой счет, но кого и когда это интересовало? Подписать этот приказ им было не трудно. А вот «на земле» все по понятным причинам повсеместно его проигнорировали.
– Ладно, не бузи. Нарушений нет, распишись, – сказал Кукушкин, протянув ему лист на подпись.
– Ребят, так вы из приданных сил! – сразу расслабился лейтенант, моментально оценив ситуацию, беря лист.
– Да, чувак! – ответил ему вошедший в помещение Алексей. – А ты бы реально в окно полез?
Участковый лишь улыбнулся в ответ.
Они покинули опорный пункт, и стали размышлять, куда им пойти дальше. Это и было второй проблемой, профессионального опыта по отлову коллег–милиционеров у них не было. Завидев патруль милиции по характерному нагрудному жетону, потенциальные жертвы просто разбегались кто куда от греха подальше, а лучшее знание местности не оставляло шансов их найти. Или запрыгивали в служебную машину, врубали сирену и срывались в неизвестном направлении. Можно было запомнить бортовой номер автомобиля, но смысла в этом было мало, так как старший экипажа без проблем отписался бы срочным вызовом куда–либо, что естественно приоритетней любой внутренней проверки. Дежурный по подразделению, конечно же, наличие такого вызова бы подтвердил
