– Об этом ты лучше спроси у него. – Он подошел к столу, нажал на кнопку внутренней связи и сказал: – Соммерсет, будь добр, поднимись ко мне в кабинет. Моя жена хочет кое о чем тебя спросить.
– Сейчас буду.
– Этого человека я знаю с детства, – сказал Еве Рорк. – Я многое рассказал тебе о себе – больше, чем кому бы то ни было. Теперь я доверяю тебе его.
У Евы сжалось сердце.
– Я не могу позволить себе ничего личного, когда дело касается работы. Ты не имеешь права просить меня об этом.
– Ты многого не можешь себе позволить, но это дело действительно личное. Личное, – повторил он, подойдя к ней, и кончиками пальцев коснулся ее щеки. – Интимное. Мое.
Он отвел руку, и тут дверь открылась. Вошел Соммерсет – как всегда, причесанный, в отутюженном костюме, в начищенных до блеска туфлях.
– Чем могу служить, лейтенант? – спросил он, едва заметно давая понять, как это слово его коробит.
– Что вы делали вчера в полдень в Лакшери Тауэрс?
Он посмотрел словно сквозь нее, и рот его вытянулся в тонкую презрительную линию.
– Это никоим образом не ваше дело.
– Наоборот, это как раз мое дело! Зачем вы виделись с Томасом Бренненом?
– С Томасом Бренненом? Я не виделся с ним с тех пор, как мы покинули Ирландию.
– Тогда зачем вы приходили в Лакшери Тауэрс?
– Не понимаю, какое отношение одно имеет к другому. Мое личное время… – Он вдруг замолчал и взглянул на Рорка. – Неужели Томми жил в Лакшери Тауэрс?
– Разговаривайте со мной! – Ева встала между Соммерсетом и Рорком. – Я повторяю вопрос. Что вы делали вчера в полдень в Лакшери Тауэрс?
– Там живет одна моя знакомая. Мы договорились позавтракать вместе и сходить на дневное представление.
– Хорошо. – Ева с чувством некоторого облегчения достала диктофон. – Назовите ее имя.
– Одри. Миссис Моррел.
– Номер квартиры?
– Двенадцать-восемнадцать.
– Миссис Моррел может подтвердить, что вы встретились в полдень и провели день вместе?
Его и без того бледное лицо побледнело еще больше.
– Нет.
– Нет? – переспросила Ева, а Рорк протянул Соммерсету бренди.
– Миссис Моррел не оказалось дома. Я немного подождал, а потом понял, что она… что ее планы изменились.
– Как долго вы ждали?
– Минут тридцать-сорок. – Он немного покраснел, по-видимому, от смущения. – Потом я ушел.
– Вышли через вестибюль?
– Естественно.
– На видеозаписях этого нет. Может быть, вы воспользовались другим выходом?
– Нет, тем же самым.
Ева прикусила губу: она ведь кинула ему спасательный круг, но он его проигнорировал.
– Хорошо, держитесь своей версии. А что вы делали потом?
– На спектакль я решил не ходить и отправился в парк.
– В парк? Великолепно. – Она оперлась рукой о стол Рорка. – В какой?
– В Сентрал-парк. Там недавно открылась интересная выставка. Я немного по ней побродил.
– Под дождем?
– Выставка была под тентами.
– А как вы добрались до парка? Каким транспортом?
– Пешком.
Ева почувствовала, что у нее раскалывается голова.
– Несмотря на дождь?
– Да, – ответил он коротко и отхлебнул бренди.
– Может быть, вы с кем-нибудь говорили? Встретили кого-нибудь из знакомых?
– Нет.
– Черт! – Она вздохнула и потерла виски. – А где вы были вчера в полночь?
– Ева…
Она бросила на Рорка убийственный взгляд.
– Я делаю то, что должна делать! Вчера в полночь вы были в «Зеленом шемроке»?
– Я лежал в кровати и читал.
– В каких отношениях вы были с Шоном Конроем?
Соммерсет отставил бренди и через Евино плечо посмотрел на Рорка.
– Шон Конрой? Был такой паренек в Дублине. Он что, умер?
– Некто, назвавший себя представителем Рорка, заманил его в один из домов, сдаваемых Рорком, пригвоздил к полу и вспорол ему живот. Он погиб от потери крови. – Ева с удовлетворением отметила, что это известие явно поразило Соммерсета. – Либо вы предоставите мне алиби, которое может быть кем-то подтверждено, либо мне придется допросить вас по всей форме.
– Алиби у меня нет.
– Рекомендую им обзавестись до восьми часов утра. В восемь жду вас в Центральном участке.
Он окинул Еву холодным, презрительным взглядом.
– Вам доставит удовольствие этот допрос, не так ли, лейтенант?
– Навесить на вас два особо жестоких убийства? О да, этого шанса я ждала всю жизнь! А то, что к полудню все СМИ будут кричать о вашей связи с Рорком – так это только незначительное неудобство. – Она направилась к двери, соединявшей ее комнату с кабинетом.
– Ева, – тихо сказал Рорк, – мне необходимо с тобой поговорить.
– Не сейчас, – ответила она и захлопнула за собой дверь.
Рорк услышал, как она раздраженно запирает дверь на ключ.
Соммерсет допил бренди и мрачно посмотрел на него:
– Она уже убеждена в моей виновности.
– Нет. – Рорк, в котором сожаление боролось с раздражением, смотрел на дверь, закрывшуюся перед его носом. – Она считает, что у нее есть только один выход – собрать все факты. – Он перевел взгляд на Соммерсета. – И я думаю, что она права.
– Это может только ухудшить ситуацию.
– Она имеет право знать.
Соммерсет отставил стакан и сказал жестко:
– Так вот что ты понимаешь под преданностью!
– А ты? – прошептал Рорк, когда Соммерсет вышел. – Ты понимаешь что-то другое?
Ева спала в своем кабинете – и спала плохо. Она решила не думать о том, что ее нежелание видеть Рорка выглядит просто как обида капризной женщины. Ей было необходимо выдержать дистанцию.
В участке она была задолго до восьми. Пожевав рогалик, у которого был совершенно картонный вкус, и запив его дрянным кофе, она сообщила Пибоди по рации, что ждет ее в комнате для допросов.
Когда Ева вошла туда, Пибоди, отличавшаяся редкостной исполнительностью, уже была на месте и проверяла записывающую аппаратуру.
– Неужели появился подозреваемый? – поинтересовалась она.
– Появился. – Ева налила себе стакан воды из графина. – Но пока я не проведу допрос, распространяться об этом не будем.
– Конечно. Но кто… – Увидев прибывших в сопровождении полицейского Соммерсета и Рорка, Пибоди замолчала и только тихонько охнула. Глаза ее округлились от удивления.
– Констебль, – обратилась Ева к сопровождавшему, – вы свободны. Рорк, можешь подождать в коридоре или в моем кабинете.
– Соммерсет имеет право на представителя.
– Ты не адвокат.
– Его представитель может и не быть адвокатом.
– Ты только усложняешь ситуацию, – сказала Ева сквозь зубы.
– Возможно.
Как ни в чем не бывало, элегантный и невозмутимый Рорк уселся за выщербленный стол.
Ева обернулась к Соммерсету.
– Вам нужен адвокат, а не друг, – сказала она с расстановкой.
– Терпеть не могу адвокатов. Почти так же, как полицейских. – Он тоже сел, аккуратно подтянув брюки, чтобы не испортить складку.
Еве мучительно хотелось по привычке взъерошить волосы, но она только засунула руки поглубже в карманы.
– Заприте дверь, Пибоди, и включите запись. – Сделав глубокий вдох, она начала: – Будьте добры, назовите ваше полное имя.
– Лоуренс Чарльз Соммерсет.
– Допрос Лоуренса Чарльза Соммерсета по делу об убийстве Томаса Бреннена и по делу об убийстве Шона Конроя. Присутствуют допрашиваемый, его представитель Рорк, сержант Делия Пибоди и лейтенант Ева Даллас, ведущая допрос. Допрашиваемый явился добровольно.
Она зачитала права допрашиваемого и спросила:
– Соммерсет, вам ясны ваши права и обязанности?
– Совершенно ясны.
– И вы отказываетесь от официального защитника?
– Именно так.
– В каких отношениях вы были с Томасом Бренненом и Шоном Конроем?
Соммерсет, удивленный тем, что она сразу приступила к делу, на мгновение задумался.
– Я был с ними знаком, когда жил в Дублине.
– Когда это было?
– Более двенадцати лет назад.
– Когда вы в последний раз видели Бреннена или говорили с ним?
– Точно сказать не могу, но не менее двенадцати лет назад.
– Однако вы были в Лакшери Тауэрс совсем недавно, в день убийства Бреннена.
– Это совпадение, – пожал плечами Соммерсет. – Я и не подозревал, что он там живет.
– Что вы там делали?
– Я уже объяснял вам.
– Объясните еще раз. Для протокола.
Он шумно вздохнул, налил себе воды из кувшина и ровным, спокойным голосом повторил все, что сказал Еве вечером.
– Миссис Моррел может подтвердить, что у вас с ней была назначена встреча?
– У меня нет оснований полагать, что она этого не подтвердит.
– Может быть, вы в состоянии объяснить мне, почему видеокамеры зафиксировали, как вы вошли в здание и сели в лифт, однако нет записи того, как вы выходили из здания ни в то время, которое вы указали, ни в какое-либо другое.
– Этого я объяснить не могу. – Он сложил на коленях свои безукоризненно ухоженные руки и окинул взглядом Еву. – Возможно, вы недостаточно хорошо смотрели.
