- Просто непревзойдённо!
И эльфы сразу же запели новую песню, такую же смешливую и несуразную, как и первая. Тут из-за деревьев вышел молодой светловолосый эльф. Он поклонился Гэндальфу и Торину.
- Добро пожаловать в Раздол! — промолвил эльф.
- Спасибо на добром слове! — проворчал в ответ Торин; а Гэндальф уже слез с коня и весело болтал с эльфами.
- Вы несколько отклонились от тропы, — сказал эльф. — Единственная дорога к Обители ведёт через мост. Держитесь правее — и придёте, но при переходе реки лучше спешиться. Может, всё-таки останетесь с нами и присоединитесь к нашему веселью? Но если судить по запаху костров за рекой, то там готовят ужин.
Несмотря на усталость, Бильбо хотел остаться: не пропускать же песни эльфов под открытым июньским небом! Как же не поговорить с этим народом, который, кажется, знает всё обо всём! Эльфы знают немало, и вести о других краях и народах доносятся до них быстрее горного потока.
Но карлики хотели ужинать, — и как можно скорее, — поэтому путники поехали дальше. Затем они спешились и вели лошадок, пока не оказались на хорошей дороге, ведущей к самому краю берега реки, которая была быстрой и шумной, как и все другие горные потоки, особенно, когда стоит летний вечер и солнце скрывается за снежными вершинами гор. Единственный каменный мост без перил был таким узким, что по нему можно было провести только одного пони, да и то, держа под уздцы. Эльфы с яркими светильниками в руках вышли и снова пели, пока карлики не перешли мост.
— Не намочи бороду в воде, папаша! — кричали эльфы вслед Торину, который едва не переползал мост на четвереньках. — Она и так длинная! Зачем её поливать?
— Следите, чтобы хоббит Бильбо не съел все пироги и пышки! — кричали другие. — Ведь ему и так не пролезть в замочную скважину!
— Тише! Угомонись, Светлый Народ! Мирной тебе ночи, — вмешался едущий позади кудесник. — И у долов есть уши, а у некоторых эльфов слишком болтливые языки. Покойной ночи!
Наконец путники подъехали к широко раскрытым воротам Последней Светлой Обители.
Как ни удивительно, но почему-то о всяких хороших вещах обычно рассказывают мало, а слушают о них ещё меньше. Что же до различных неудобств, гадостей и даже ужасов, то об этом можно говорить бесконечно и в довершение всего придумать настоящий рассказ. Короче говоря, после двухнедельного отдыха карлики никак не хотели покидать Раздол, не говоря уж о Бильбо, который с радостью остался бы здесь навсегда, даже если бы ему захотелось без особого труда оказаться в своей норке. Поэтому о пребывании карликов рассказывать совсем нечего.
Хозяином Обители в Раздоле был Друг Эльфов — один из тех, чьи предки ещё в незапамятные времена упоминались в сказаниях и воевали на стороне северных людей и эльфов со злобными гоблинами. В те дни, о которых идёт речь, ещё жили те немногие, чьими праотцами были эльфы и северные герои, и Элронд был их вождём.
Он был благороден и светел ликом, как истинный владыка эльфов, мудр, как кудесник, могуч, как подобает воину, почитаем, как государь карлов, ласков, как летний день. Хотя об Элронде было сложено немало легенд, его участие в Приключении Бильбо было невелико. Но это могло показаться только поначалу. В Обители Элронда можно было делать всё: есть, спать, работать, слушать древние саги, петь, сидеть и думать о чём угодно или заниматься всем этим сразу. Но злу в Раздол пути не было.
Жаль, что здесь невозможно привести ни одной песни или рассказанной легенды. Скитальцы (а заодно и пони) поправились и набрались сил буквально через несколько дней после прибытия. Им починили и вычистили одежду, расчесали и подстригли бороды; настроение у карликов поднялось. Дорожные мешки наполнились всякой снедью — лёгкой, чтобы не тяжело было нести, но сытной, чтобы перейти горные перевалы. Благодаря мудрым советам карлики пересмотрели свои замыслы к лучшему. Так пролетало время, и никто не заметил, как наступил самый канун Средьлетня. Карлики решили выехать на следующее утро.
Элронду были ведомы все руны, он легко читал и понимал эти письмена. В тот вечер он рассматривал мечи из логовища троллей.
— Не тролли их ковали, — молвил Элронд. — Это древние, очень древние мечи Вышних Эльфов Закатного Края, с которыми я в родстве. Клинки ковались в королевстве Гондолин — воевать с гоблинами. Должно быть, они находились в сокровищнице какого-нибудь дракона или на месте гоблинского становища, ибо драконы и гоблины разрушили Гондолин много веков назад. Вот этот меч, Торин, зовётся на языке рун Гондолина Оркрист, Гоблиноруб. Да, славный это был клинок… А твой меч, Гэндальф, зовётся Гламдринг, что означает Врагобой; сам король Гондолина некогда носил его. Храните эти мечи!
— Хотел бы я знать, как они оказались у троллей! — воскликнул Торин, ещё пристальней разглядывая свой клинок.
— Точно не знаю, — ответил Элронд, — но, видимо, ваши тролли ограбили других грабителей или набрели на разбойничий тайник, затерянный где-то в горах. Ходят слухи, что, со времён войн карлов с гоблинами, опустелые копи Мориа до сих пор хранят несметные богатства.
— С честью сберегу свой меч! — изрёк Торин. — Да сокрушит он гоблинов, как встарь!
— Это случится, едва вы очутитесь в горах, — ответил Элронд. — А теперь покажите мне вашу карту.
Рассматривая обрывок пергамента, Элронд покачал головой: он недолюбливал карликов из-за их ревностной страсти к золоту и ненавидел драконов за беспредельную злобу. С печалью он вспоминал руины Дола, его некогда звонкие колокола и ныне выжженные берега Быстрянки. Узкий серп луны переливался серебром. Элронд поднял карту, и белёсое сияние осветило её.
— Что я вижу? — удивился Элронд. — Рядом с надписью «Пять футов выстою дверь, и трое в ряд пройдут» появились лунные руны!
— Какие такие лунные руны? — не выдержал от волнения хоббит. Дело в том, что Бильбо обожал не только разные карты, но и различные тайнописи и руны, хотя буквы у него самого походили на пауков.
— Письмена эти сродни обычным рунам, но они невидимы для простого глаза, — пояснил Элронд. — Их можно увидеть только в том случае, если сквозь них просвечивает луна. А есть ещё одна хитрость: луна должна быть точно такой, как в день и час создания надписи, иначе ничего не увидать. Лунные руны придумали карлы и писали их серебряными перьями, но, думаю, Бильбо, что твои друзья и сами знают об этом. Похоже, эту запись сделали в канун Средьлетня, когда луна стояла серпом.
— Читай скорее! — хором крикнули Гэндальф и Торин. Им обоим было слегка досадно, что запись открыл именно Элронд, хотя у них не было такой возможности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
