— Говорю же… после прогулки по чердаку я немного разволновалась, доктор Дрю напугал меня, войдя через сад.
— Но еще даже не стемнело, и у него был вполне респектабельный вид. Грабители обычно не вламываются в дома в вечерних костюмах.
Харриет явно была недовольна собой.
— Знаю, глупо, но я сама не понимаю… Разве что…
— Да?
— Нет, ничего.
— Кстати, что ты искала на чердаке?
— Ничего особенного. Картину.
— Там есть картины?
— О да, довольно много. Семейные портреты, все в таком духе…
— Семейные портреты?
— В основном просто хлам — так, ничего ценного. — Харриет впоследствии так и не поняла, почему уточнила эту деталь, но в тот конкретный момент ей не хотелось, чтобы Гэй поднялась на чердак и нашла портрет мужчины, так напоминающего Филипа Дрю. Если найдет, то обязательно заинтересуется сходством, наверно, унесет картину с собой и покажет врачу в его следующий приезд. Рядом с портретом сходство, вероятно, исчезнет, и они с Гэй вместе посмеются над Харриет за то, что она вообразила невесть что и в результате упала в обморок, а это, независимо от причины, просто нелепость!
Ибо что общего может быть между Филипом Дрю и портретом с чердака?
Гэй вдруг улыбнулась своим мыслям и допила остатки коньяка.
— Ну, пойду спать, — заявила она, — и, несмотря на все твои аргументы против брака, очень надеюсь, что мне приснится Филип Дрю. Приснится его сильный, решительный подбородок, эти замечательные брови и восхитительные темные глаза. Ну скажи, разве они не восхитительны? — Гэй вопросительно взглянула на Харриет. — Но больше всего мне нравятся его руки. Какие великолепные, породистые руки! Худые, загорелые, сильные. Не назову их руками хирурга, потому что они к тому же довольно безжалостны, но это умные руки… и когда он проверяет мой пульс, я вся пылаю!
— Тогда пусть лучше оставит твой пульс в покое, — коротко заметила Харриет, и Гэй рассмеялась.
— Когда вчера я увидела его перед тобой на коленях, ты выглядела так, словно не понимаешь, что произошло, — сказала она. — Но я поняла! И готова хоть каждый вечер с радостью грохаться без памяти, если это поставит его передо мной на колени!
Но известие, что из-за нее безупречные брюки доктора Дрю подверглись опасности измяться, вызвало у Харриет лишь чувство мучительной неловкости.
Глава 5
Последующие несколько дней Харриет видела доктора Дрю только мельком, хотя он регулярно заезжал проведать сестру. Гэй сообщила, что, по мнению доктора, она выздоравливает, и Харриет приняла эту информацию с несколько удивленным видом… поскольку, даже не будучи излишне пристрастной, отчетливо понимала, что в настоящий момент сестра просто наслаждается новой необычной ролью — интересной больной.
Поскольку под хрупкой внешностью Гэй скрывала выносливость жилистой мартышки, вряд ли она могла стать еще здоровее, чем сейчас. Прибавка в весе или появление здорового цвета лица привела бы Гэй в ужас. Вся ее косметика подбиралась специально с целью создания впечатления хрупкой гардении…
Поэтому Харриет озадачило, что такого опытного врача, как Филип Дрю, — а она с полным основанием полагала, что опыта ему не занимать, — могла ввести в заблуждение игра, которая не обманула ни экономку, ни кухарку. В особенности эта последняя имела все причины верить в отличное здоровье хозяйки, так как, демонстрируя необычно живой для больного человека интерес к еде, Гэй весьма критически отзывалась обо всем, что приходило из кухни в столовую и не отвечало установленным ею высоким критериям.
Но Филип Дрю, хоть и был не глупее кухарки, очевидно, обманулся… обманулся до такой степени, что приезжал ежедневно и выписывал разные виды таблеток, которые Гэй складывала в медицинском шкафчике своей ванной комнаты, потому что ни под каким видом не собиралась их принимать.
Харриет подозревала, что либо таблетки очень слабые, либо доктор Дрю искренне верит в болезнь Гэй.
В любом случае такое поведение доктора ставило Харриет в тупик, так как согласно ее представлению об отношениях «врач — пациент» врач не пьет часами со своей больной херес и не гуляет с ней в розовом саду, предположительно обсуждая там разные разности. Гэй сделала открытие, что доктор Дрю сам отчасти был любителем роз, и немало этим позабавилась, потому что разведение цветов всегда оставляла садовнику.
Иногда он заглядывал по вечерам, перед обедом, и именно тогда оставался на рюмку хереса. Следует отдать ему должное, вероятно, к этому времени доктор уже заканчивал свой дневной обход, и местные жители на него не жаловались… Поэтому Харриет пыталась не слишком строго судить доктора Дрю. Все же постоянный присмотр лучше, чем полное пренебрежение. Однако она невольно пришла к выводу, что, если бы Гэй была не богатой владелицей местного имения — свежеиспеченной вдовой, не связанной другими узами, — а простой женщиной, эти визиты совершались бы пореже и наверняка сошли бы на нет вскоре после первого же посещения, когда Гэй только вернулась из Италии.
Харриет проводила время в занятиях живописью и прогулках — пешком и на автомашине. На своей малолитражке она часто проезжала мимо дома доктора, направляясь к окраинам деревни. Дом был очень красив, к тому же старый доктор Паркс разделял интерес доктора Дрю к розам, и в саду их было несметное количество, несмотря на позднее время года. Харриет тоже кое-что знала о розах и часто останавливалась на дороге полюбоваться ими из-за изгороди.
Однажды после визита в местный собачий питомник, где она выбрала себе щенка, Харриет проезжала мимо докторского дома и увидела в автомобиле перед домом Филипа Дрю. Харриет приветствовала его сдержанной улыбкой и скупым взмахом руки, но вскоре заметила, что врач едет за ней. Когда она, догадавшись, что он хочет от нее именно этого, съехала на обочину, доктор Дрю остановился, вышел из автомобиля и направился к ней. Харриет ожидала, что он сообщит что-то серьезное о сестре или с сосредоточенным видом осведомится о состоянии ее здоровья, но попала пальцем прямо в небо.
Вместо всего этого доктор Дрю наклонился к окну машины Харриет и очень заинтересовался щенком — очаровательным золотым Лабрадором: взял его в руки, погладил и спросил его новую хозяйку, не слишком ли она занята сегодня.
— Нет. — Харриет с удивлением посмотрела на него. — А что?
— Меня интересует, как вы отнесетесь к приглашению выпить чаю у меня дома.
— Что?
— Я сказал, что надеюсь убедить вас зайти ко мне в гости на чашку чая.
Доктор стоял, склонившись к дверце автомобиля, его темные глаза весело поблескивали, а уголки губ вопросительно улыбались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
