сплошные и прочее, нам сигналили и материли, благо окна закрыты. После выезда на загородную трассу стало в разы проще. Долгое время “фокус” вел исключительно прямо, и только часа через два пути, когда совсем уже было темно снаружи, пришлось свернуть на какое-то ответвление. Но проехали мы совсем немного и уперлись в сетчатые ворота, от которых в обе стороны шел забор из зеленой евро-сетки с витками колючки поверху. Надпись гласила, что дальше частная территория и проезд запрещен.
– Нам нужно туда, – указала я за забор, занервничав, когда Данила стал сдавать назад.
– Да понял я. Похоже, мы уже на месте, василек, и дальше исключительно пешочком. А тачку надо отогнать и припрятать пока, дабы не палиться. Там на воротах и так камеры, но мало ли, заблудились мы и сразу осознали и вернулись. Ты как? Терпишь еще?
Мое замерзание достигло уже, видимо, своего предела, и хуже не становилось какое-то время. А может, просто предел восприятия был преодолен. Я даже не почувствовала смены температуры, когда мы вылезли из теплого салона машины в темноту и сырую промозглость снаружи. Так что просто молча кивнула.
– Идем без фонарей, Люсь, так что цепляйся за мой локоть и смело повисай, я попру обоих, ты главное командуй куда, но шепотом уже.
– Разве нам не стоит позвонить… к-к-куда-ниб-б-будь? – сдерживая лязганье зубов, процедила я. – Выз-з-звать п-п-полицию.
– Люська, ты как маленькая! – вздохнул Данила и пошел, таща прицепившуюся меня. – Что мы имеем им сообщить? Никто нас слушать не станет.
– Егор стал бы.
– Только это дело походу чисто человеческое, а он таким не занимается, – практически огрызнулся ведьмак. – И что-то все эти бравые людские копы за три года в деле не слишком-то продвинулись.
С дороги мы сошли, и я не представляла, как он умудрялся что-то видеть в темном лесу. Поэтому остановка перед сеткой забора была для меня совершенно неожиданной.
– Ну и как мы… – начала я, а Данила уже что-то извлекал из одного из своих карманов.
На этот раз это было похоже на пузырек с лаком для ногтей и такой же маленькой кисточкой в крышке. Завоняло противно, а Данила очень быстро, но не суетливо прошелся мазками по прутьям сверху и снизу, и уже прямо в процессе намазавания они стали один за другим падать на пожухлую листву. Через пару минут образовался проход полутораметровой ширины.
– Осторожно переступай, не зацепи прутья, а то приятного мало будет, – сказал он, взял сзади за плечи и, пригнув мне голову, направил в пролом.
– У тебя на все случаи жизни есть бутылечек? – спросила шепотом, как только пошли дальше.
– Хотелось бы в это верить и прихвастнуть, василек, но это очень вряд ли. Мы правильно идем?
Как ни странно, почти полная темнота вокруг никак не мешала мне видеть “фокус”. Он исправно затуманивал перспективу в определенном направлении и при смене курса съезжал, как и раньше.
– Хотелось бы мне иметь такую уверенность, – ответила я в тон ему. – Но пока веду, куда меня ведут, а там увидим.
Прошагали мы молча еще что-то около получаса, когда впереди блеснула в тусклых лучах ущербной луны водная гладь, а над ней еще что-то светилось. Очень похоже, что большие окна какого-то дома, что был построен у самого водоема.
А мои ноги при виде воды будто сами подхватили-понесли, да так, что Данила придушенно выругался, догоняя меня.
– Куда, блин, рванула, Люська?!
– Оно само! – прошипела я в ответ, оправдываясь. – Она же сказала “Иди моими стопами”, вот они и идут.
– Ясно.
Блин, на душе почему-то стало приятно от этого его краткого “ясно”. Ведь я только что абсолютно бредовую вещь сказала, которую слышала только я, а он понял без вопросов. И все. Идем дальше. Может, и не такая плохая штука – партнерство с ним в этой моей рехнутой новой жизни.
Что случилось, как только мы вышли к озеру, я так и не поняла. Будто кто меня за грудки схватил и рванул с огромной силой, роняя лицом вперед в воду, и сразу потащил на глубину. Причем глаза я умудрилась не зажмурить, поэтому четко видела, как при вхождении в воду ведший меня “фокус” отделился от моего лица, становясь снова чужим отдельным полупрозрачным лицом, к которому прилагалось и все остальное такое же призрачное тело девушки. Маргарита. Узнала ее по многочисленным фото в спальне матери. Ее темные волосы действительно плавали вокруг нее, как и описывала Наталья Николаевна, и вокруг тонкой фигурки плыло некое светлое одеяние. Призрак протянула свои эфемерные руки и обхватила мои щеки. Совсем, надо сказать, не эфемерно, а словно заключив мое лицо в стальные тиски. А вслед за этим прикосновением в мое сознание хлынули бешеным потоком жуткие картины.
Глава 7
Чудовище, монстр под личиной друга семьи, что наблюдал за ней годами, сходя постепенно с ума от своей больной похоти. Он бывал в их доме очень часто, вел с ее матерью дела, был одним из самых доверенных деловых партнеров. Завидный красавец холостяк средних лет, за которым на любом мероприятии волочился шлейф из вожделеющих его тела и денег женщин. Никто бы и никогда его не заподозрил. У него было и могло быть практически все, чего бы он пожелал.
Но не девчонка, образ которой поселился в его мозгу с уродливым изъяном.
Он обезумел, поняв, что у Маргариты появился парень и вот-вот какой-то щенок заберет то, что он так давно привык считать своим. Монстр, таившийся в его нутре, вырвался, обратив мигом в изворотливого и коварного хищника, построившего сходу идеальную ловушку для вожделенной добычи. А потом он активно участвовал в поисках, разыскивая самого себя, а потом возвращался к своей несчастной пленнице, с насмешкой рассказывал ей о тщетности усилий близких, а потом снова и снова делал это. Топил и насиловал. Я видела все: мрачный застенок, где она провела свои последние дни, жуткую скамью с ремнями и механизмом для изменения наклона, огромную бадью с водой в изголовье. Я прочувствовала каждую ее эмоцию: ярость, ужас, боль. Маргарита не сдавалась сразу. Она сражалась с ним, каждый раз, но он
