— А нам что делать? — хором спросили Изольда и Бронуэн.
— Сейчас посмотрим. Ах да, знаю. Мне нужна паутина. Можете собрать ее для меня? Или нет, лучше я сама это сделаю. А вы, девочки, выкопайте корень поручейника. Вот вам лопатка. Будете копать по очереди. Одна отводит листья в сторону, вот так, а другая копает. — Она освободила от земли несколько белых толстых клубней. — Оторвите два-три клубенька, а остальное стряхните и посадите обратно на прежнее место.
— Чтобы мы смогли и в следующий раз найти здесь эти толстые корни, — сделала вывод Изольда.
— Совершенно верно. Я уже несколько лет собираю корни поручейника на этой грядке.
Она стряхнула с пальцев влажную землю, отходя назад и окидывая взглядом прилежную стайку. Хотя, вероятно, она сама собрала бы все, что ей нужно, гораздо быстрее, чем ее пятеро помощников, Уинн не жалела, что решила привести их сюда. Шесть лет — не так уж мало, чтобы поработать на благо семьи. У каждого ребенка должны быть свои обязанности, и каждый должен знать, насколько он важен для семьи, даже если это не совсем обычная семья.
Преподать такой урок никогда не рано, особенно этим сироткам, которые когда-нибудь узнают горькую правду о том, как они появились на свет, и о том, как они были когда-то нежеланны. Но сейчас они желанны. Даже очень. Если бы они были ее родными детьми, она и тогда не могла бы сильнее любить их.
— А для меня у вас не найдется дела?
Тихий голос англичанина, раздавшийся за ее спиной, заставил Уинн подпрыгнуть от неожиданности. Она чуть не затоптала молодую поросль папоротника.
— Что… я… нет. — Она с трудом взяла себя в руки. — Нет, для вас у меня дела нет. Можете уйти, если хотите.
Он приподнял темную бровь от ее резкого замечания, и Уинн тут же смутилась, что была так груба. В конце концов, он ведь помог ей и детям при опасном спуске на дно ущелья. Хотя, с другой стороны, он последовал за ними без приглашения. Так что она могла обойтись минимальной вежливостью.
— Благодарю вас за помощь, но уверена, наше занятие покажется вам безмерно скучным. Мы будем все утро собирать растения и минералы. Вам не стоит задерживаться, чтобы помогать нам.
— О, но это доставит мне чрезвычайное удовольствие, — ответил он, прибегая к чрезмерному проявлению галантности в насмешку над ее вымученной вежливостью. — Я уверен, что смогу помочь вам, если вы соблаговолите дать мне указания.
Уинн раздраженно прищурилась, встретившись с теплым взглядом карих глаз, в которых промелькнула искорка веселья. Он смеялся над ней, и это ее очень злило.
— Возможно, найдется одно дело, — сказала она, когда ей пришла на ум действительно злая шутка. Хотя она понимала, что не следует так поступать даже по отношению к этому англичанину, казалось, какой-то дьявол заставлял ее действовать. Она утешала себя мыслью, что, во-первых, ему совершенно незачем здесь быть, во-вторых, ему вообще незачем было приезжать в Уэльс. Он сам навлек на себя эту беду. — Мне нужно пополнить запасы кочедыжника. Одни листья, запомните. Я найду вам растения, а вы набейте этот кисет молодыми листочками. Только самыми маленькими, бледно-зелеными.
— А для чего они вам нужны? — поинтересовался он, шагая следом.
«Чтобы вызывать сыпь у тех, кто вздумает мне перечить», — злорадно подумала она. Но ответ ее прозвучал более расплывчато:
— Для лечебных целей.
— От кашля? Или от кровотечения? — продолжал допытываться он.
— Нет. — Уинн попыталась придумать ответ, который был бы не совсем ложью. — Это бесценное средство от глистов. Вот. — Она с облегчением указала на растение. — Вот то, что я искала. А вон там — еще несколько штук.
Затем она повернулась и поспешила назад, к детям. Возможно, его реакция на раздражающий сок листьев не будет такой уж сильной, успокаивала она себя, рыская в поисках крепкой паутины древесной паучихи. Возможно, зуд продлится день или два. Но начав, осторожно снимать паутину с листьев молодого вяза, Уинн не могла отделаться от мысли, что ей придется пожалеть о своей злой шутке. Он выглядел как человек, который может быть таким же мстительным и беспощадным к своим врагам, каким он оказался добрым и терпеливым по отношению к детям. Очень скоро он обнаружит, что она с ним сделала, и тогда наверяка запишет ее в свои враги.
Уинн оглянулась на англичанина, с сомнением закусив губу. В ту же секунду он оторвался от своего занятия и поймал ее взгляд. С минуту, показавшуюся бесконечной, они, не отрываясь, смотрели друг на друга, и ее охватило то странное и сильное чувство, которое она испытала задолго до того, как впервые увидела его. Между ними существует какая-то связь, поняла она, приходя в смятение. Что это за связь, оставалось для нее тайной, но от этого ничего не менялось. Их связала сама судьба. Уинн была в этом уверена.
Тем не менее, она опасалась, что, бросив ему перчатку, она бесповоротно вывела эту судьбу на тропу войны.
И все же она знала, что другого выхода нет. Ее рука потянулась к Раднорскому амулету, висевшему на груди. Она валлийка, он англичанин, им было предначертано воевать.
Глава 5
Утро длилось бесконечно. Хотя дети работали на удивление прилежно и холщовые мешочки и кожаные кисеты, которые им были розданы, быстро наполнялись, Уинн это совершенно не радовало. Она то и дело украдкой бросала взгляды на англичанина, раздираемая сожалением и праведным гневом. Следовало, конечно, его предупредить, чтобы он надел перчатки, собирая кочедыжник; он разозлится на нее и обязательно найдет способ отомстить. Но, по крайней мере, он признает в ней более чем достойного противника и в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем с ней связываться.
— Я проголодалась, — объявила Изольда, когда полуденное солнце начало прокрадываться в глубокое тенистое ущелье. — Мы можем сейчас перекусить?
— А что ты…
— …принесла поесть? — спросили близнецы. Уинн прервала свое занятие, обрадовавшись возможности отвлечься от воинственных настроений.
— У нас есть бабушкины ячменные лепешки, сыр, селедка и сушеный виноград. За этими зарослями прямо из горы бьет маленький ключ. Вы там можете умыться. Мойтесь хорошо, чтобы на руках не осталось ни пятнышка от растений или земли, — добавила Уинн, бросив виноватый взгляд в сторону англичанина.
Клив Фицуэрин сидел на толстом ковре из мха, и солнце, светившее сквозь ветви деревьев, осыпало его светлыми бликами. Уинн еще раз без всякого удовольствия отметила, что от него исходит огромная сила. Однако ей еще больше досаждало, что теперь он смотрел на нее как-то по-особенному проницательно. Кожаный кисет, который она дала
