— Ах ты маленькая ведьма, — пробормотал он сквозь зубы. — Я потому и приехал сюда, что незаконнорожденный. Этим мальчишкам — да и всем им — нужны отцы. Им нужны мужчины, с которых они могли бы брать пример. От которых слышали бы похвалу.
— У них есть мужчины — настоящие мужчины, которые не убивают, не грабят, не насилуют! У них есть Дрюс — и они берут с него пример.
— Но он им не отец, — Фицуэрин еще раз встряхнул девушку. — А ты им не мать.
Будь ее руки свободны, она бы ударила его. А так ей ничего другого не оставалось, как смотреть на него со злобой. Может, она им и не мать, но зато самый близкий для них человек. Все же в наступившей тягостной тишине Уинн не могла не вспомнить, о чем только что думала. Им действительно нужен отец, и не только мальчикам. Но не англичанину решать, кто будет этим отцом.
Она набрала в легкие побольше воздуха и приказала себе успокоиться. Затем, прищурившись, сердито уставилась на него.
— Я сделаю так, что вы очень пожалеете о своем приезде в Уэльс, — начала она. — Вы думаете, что можете запросто приехать сюда, наговорить с три короба о титулах и землях и тем самым оправдать кражу ребенка из единственного дома, который он знает. И вы в самом деле полагаете, что я буду сидеть сложа руки? — Она сухо рассмеялась и движением плеча сбросила его ослабевшие пальцы.
Подавив желание потереть запястья там, где он прикасался к ним, Уинн продолжила:
— Меня называют Вещуньей Раднора не просто так. Я та самая Валлийская колдунья, о которой вы говорили, и у меня есть дар, силу которого вы даже не можете представить. Я узнала о вашем появлении в этом лесу задолго до того, как увидела вас. И я уже сейчас могу предсказать несчастья, которые обрушатся на вас и ваших людей, если вы задержитесь в этих краях. Болезни. Сумасшествие. Даже смерть, если вы не поспешите с отъездом, — добавила она для весомости, хотя в эту секунду ей это не казалось таким уж большим преувеличением. Она сама убьет его собственными руками, если останется только это средство, чтобы избавиться от него.
С минуту англичанин внимательно изучал ее, а затем ухмыльнулся.
— Вы суеверные люди. Не сомневаюсь, здешние жители верят во все твои чудеса — возможно, кое во что ты веришь сама. Но тебе не отпугнуть меня своими дикими россказнями.
— Тогда вы еще больший глупец, чем я думала, — ответила Уинн с высокомерной улыбкой. Сейчас она чувствовала себя сильнее и увереннее — он сам шел к ней в руки. Она гордо вздернула подбородок и подбоченилась. — Вы получили мое первое и последнее предупреждение. Теперь я, не буду испытывать ни малейших угрызений совести по поводу несчастий, которые обрушатся на вас и ваших людей.
К ее замешательству, однако, он всего лишь самодовольно хмыкнул и нагло оглядел ее с ног до головы, задержав взгляд на выпуклой груди, а затем на губах, прежде чем вновь взглянуть ей в глаза, в которых читалось потрясение.
— Если бы ты задалась целью соблазнить меня, пустив в ход свои женские чары, а не отпугнуть каким-то сомнительным даром, то преуспела бы гораздо больше. — Затем он протянул руку и, поймав один завиток ее распущенных волос, намотал его на палец. — У тебя есть муж?
Уинн, почувствовав резкую боль от его прикосновения в ее волосам, повернулась и помчалась прочь. Она не видела тропы, когда неслась напролом через лес, догоняя детей. Она знала только одно — этот англичанин обладал над ней властью, какой до сих пор не имел ни один мужчина. Она давала строгий отпор каждому, кто подкатывался к ней подобным образом, и никому из них не приходило в голову разозлить Валлийскую колдунью.
Но этот мужчина… Только от одного его неторопливого горячего взгляда во рту у нее пересыхало и из головы улетучивались все мысли. Он превращал ее гнев в нестерпимое жжение где-то в самой глубине живота и лишал способности сосредоточиться. Неужели он тоже обладает какими-то силами? Каким-то даром, гораздо сильнее ее собственного? Она слышала о волшебниках и магах, но никогда не встречала ни одного мужчины с такими способностями. Только женщин.
Его ухмылка долго преследовала ее, но она приказала себе забыть о ней. Пусть смеется. По крайней мере, она знала, что ослабела всего лишь от его прикосновения и волевого взгляда. Если она будет держаться от него подальше и не смотреть ему в глаза, то с ней будет все в порядке. Она обдумает свои действия в тишине и покое. Изобретет тысячу несчастий для него и, в конце концов, прогонит его прочь.
Но, даже догнав детей, Уинн не совсем успокоилась. Он был настроен очень решительно. Впрочем, и она тоже. К тому же она у себя дома, на своей родной земле, в окружении людей, которые помогут ей.
Тут Уинн с облегчением вздохнула. Гуинедд. Вот кто поможет ей. Бабушка сразу скажет, что нужно делать. Уинн бросила взгляд назад и увидела, что англичанин не так уж далеко от нее. Он наблюдал за ней дерзко и уверенно. Этого было достаточно, чтобы лишить ее остатков спокойствия.
— Поспешите, ребятишки, — сказала она с наигранной веселостью. — Первый, кто вернется в замок, получит на ужин двойную порцию грушевого компота.
А вот для англичанина она поклялась приготовить блюдо по особому рецепту. Она заставит его очень пожалеть, что он когда-то встретил Валлийскую колдунью.
Глава 6
Гуинедд ждала их, сидя в плетеном соломенном кресле, покрытом овечьими шкурами, которое выставили на солнышко. Е& голова была откинута на пуховую подушку, глаза закрыты.
«Как она может спать? — кипятилась Уинн, подгоняя ребятишек. — Как она могла так спокойно дремать и не чувствовать, в каком ужасном положении они оказались? Должна же она была хоть что-то ощутить!»
— Дети, оставьте свои кисеты и мешочки на большом столе в кухне. Потом пойдите разыщите Дрюса, — Уинн метнула сердитый взгляд на англичанина, который стоял в окружении детей, возвышаясь над ними. — И держитесь подальше от английского лагеря.
Один за другим все пятеро посмотрели на Уинн, потом на сэра Клива и снова перевели взгляд на нее. К ее огромному облегчению, они не стали задавать никаких вопросов. Она поняла, что даже шестилетки сумели безошибочно определить неприкрытую враждебность, которую она испытывала к этому человеку.
Она молча сверлила его глазами, пока дети торопливо семенили к дому. Затем также молча повернулась и ушла. Подойдя к бабушке, Уинн опустилась рядом с ней на колени, бросив украдкой взгляд через плечо на англичанина. Тот по-прежнему наблюдал за ней; она это и так знала по легкой дрожи, пробегавшей у нее по спине. Что еще за наваждение, почему он так на нее действует?
— Бабушка Гуинедд, — взволнованно прошептала она, хотя он был далеко и не мог услышать. — Бабушка Гуинедд, просыпайся!
