Одно для нее несомненно: за благополучным фасадом преуспевающего банкира скрывается страдающий человек.
Айрин молча выпила коктейль, внутри у нее все дрожало. С одной стороны, она сочувствовала ему, с другой - понимала, что ей не по пути с этим человеком. Лучше всего держаться от него подальше. Возникшее внутреннее противоречие вызывало раздражение, недовольство собой. Что уж совсем плохо, потому что Айрин всегда интуитивно стремилась к внутренней гармонии.
- Ваша мама рассказала мне о том, как вы переехали к ней с детьми и стали жить все вместе, - нарушил ее мысли Эдвард. Он явно решил сменить тему разговора.
- Джун рассказала вам об этом? - Айрин сразу заволновалась. Что еще мать могла рассказать Эдварду о ней?
- Для вас это были нелегкие времена. Маленькие дети, смерть отца, нищета. Однако мать сказала, что вы стали для нее крепкой опорой.
Я еще подумал, как может стать опорой такая маленькая хрупкая женщина, как вы. Но теперь начинаю понимать, что внешность ваша обманчива. - Эдвард говорил негромко и неторопливо, голос его снова звучал красиво.
Айрин хотела было сказать ему, что подумала о нем то же самое, но, поймав его пристальный взгляд, забыла обо всем на свете.
Он вдруг подошел к ней и протянул руку.
- Иди ко мне, Айрин.
Она вцепилась в подлокотники, сердце забилось так часто, что нечем стало дышать.
- Нет! - выкрикнула она в панике.
- Айрин, - мягко произнес он, удивленно распахнув смеющиеся глаза. - Я хочу проводить тебя в столовую, где нас ждет Рандольф и накрытый к ужину стол.
Домой Айрин вернулась уже ночью. В полной уверенности, что мать спит, она сняла туфли и на цыпочках вошла в спальню, которую они делили с ней. Но, как только она закрыла дверь, зажглась настольная лампа возле кровати матери.
- Как прошел вечер? - спросила Джун.
Айрин поразило, каким интересом горят глаза ее матери. Она явно предвкушала подробный рассказ дочери.
- Нормально, спи, уже два часа ночи, - сказала Айрин и прошла в ванную комнату.
Там она быстро разделась, умылась, надела длинную ночную рубашку и вернулась. Быстро скользнув под одеяло, она отвернулась к стенке, прошептав "спокойной ночи".
- Это все, что ты намерена мне сказать? - разочарованно спросила Джун.
- Мам, мне осталось спать всего четыре часа, а на работе сейчас напряженное время. Я провела приятный вечер, я вернулась домой и хочу спать!
Айрин подождала, когда погаснет свет, но лампа продолжала гореть. С тихим стоном она положила на голову подушку.
- Ответь мне только на один вопрос, - донесся до нее голос матери.
- Какой? - спросила Айрин из-под подушки страдальческим голосом.
- Ты будешь с ним еще встречаться?
Хороший вопрос, подумала Айрин и поморщилась. Набрав воздуха в легкие, она решительно произнесла: нет.
- Почему?! - тихо воскликнула Джун.
- Потому что мне этого не предложили, мама. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, дорогая, - сказала, помолчав, мать и выключила свет.
Айрин лежала с закрытыми глазами и старалась не шевелиться. Возбуждение после удивительного вечера в доме Эдварда Фроста не давало ей уснуть. Она перебирала в памяти каждый эпизод общения с ним, как он смотрел на нее, что говорил, как старался рассмешить ее.
Она ехала с ним полная решимости вести себя холодно и неприступно. А в результате поддалась его очарованию. Вспомнив о том, чем ее кормили за ужином, Айрин открыла глаза. Таких блюд ей не приходилось раньше пробовать.
Рандольф, по словам Эдварда, превзошел самого себя. Айрин сбилась со счета, сколько раз он менял им тарелки и приборы, подавая то почки в винном соусе, то речную форель, то жареных куропаток. Больше всего ее поразил мусс из апельсинов и клубники. От него было просто невозможно оторваться.
- У тебя сейчас глаза круглые, как у ребенка, попавшего в магазин игрушек, - сказал, улыбаясь, Эдвард.
Его голос звучал с нежностью, которая заставляла сжиматься ее сердце. Потом они пили в гостиной кофе с коньяком, слушали музыку и болтали о всяких пустяках. Ей приходилось напоминать себе о том, с кем она имеет дело;
Что перед ней Эдвард Фрост, президент большого банка, а она всего лишь хозяйка крошечной фирмы.
Айрин уставилась в темноту. Тело ее снова загорелось, когда она вспомнила о поцелуях Эдварда на заднем сиденье такси, которое он вызвал, чтобы отвезти ее домой. Ненормальная, обозвала она себя мысленно, проявить такую слабость! Но что же делать, если в его руках она моментально начинает таять как снег на солнце. Впрочем, от поцелуев Эдварда растаяла бы и святая, подумала Айрин. Только он умеет целовать так, словно пробует тебя на вкус как заядлый гурман. Губами и языком он заставлял вибрировать каждый нерв, каждую клеточку ее тела. Эдвард привлек ее к себе, она почти лежала у него на коленях, когда он целовал ее шею, уши, волосы, кожу за воротом свитера. Желание пульсировало в ней, доставляя наслаждение и боль. Но Эдвард не позволил себе перейти границу, он даже не прикоснулся к ее груди. Из такси она вышла разгоряченной и отяжелевшей от неудовлетворенного желания.
Айрин долго не могла уснуть. Она старалась медленно и глубоко дышать. Нет, она больше не должна встречаться с Эдвардом Фростом, решила Айрин. К тому же он и не предлагал.
Она долго ворочалась в постели, терзаемая тяжелыми мыслями, пока наконец не стала погружаться в дремотное состояние. И вскоре заснула крепким сном, свернувшись под одеялом в комочек, как маленький, одинокий зверек.
Утро, как всегда, началось с легкой суматохи - надо было одеть, накормить и собрать в школу близнецов и быть готовой к выходу не позже восьми часов. В это время за ней заезжал Джим на мотоцикле, и вместе они добирались до гаража, где стояла ее машина и где их дожидался Ларри.
Сегодня, как и всегда, командовала всем Айрин, которая передала партнерам списки клиентов на нынешний день.
- Возможно, до конца дня пробуду в офисе.
Но, если меня не будет на месте, когда вы туда заедете, прослушайте запись автоответчика. И не забывайте регистрировать заказы в журнале.
- Будет сделано, босс! - сказал Джим. - Только схожу за теплой курткой, сегодня подморозило с утра.
Ларри засмеялся, глядя на сестру.
- Как прошли твои встречи с Эдвардом Фростом? - с безразличным видом спросил он.
Айрин насторожилась.
- Тебе мать звонила?
Ларри смущенно замялся.
- Да, звонила. Сказала, что во время ланча ты выкинула офигительный фортель. - Он не выдержал и снова засмеялся. - Будто бы ты выпрыгнула из окна в самом конце ланча. Это правда?
- Правда, - мрачно ответила Айрин.
- А потом он приехал к тебе домой, и вы встречались еще раз вечером.
- Исчерпывающая информация. Похоже, я живу, как в аквариуме, у всех на виду.
- Фрост предложил что-нибудь дельное?
- Нет.
Джим вернулся в теплой куртке и шлеме.
- Ладно, бывай, сестренка! - Ларри положил руку на плечо Айрин и слегка сжал его.
Потом Джим с ее братом оседлали мотоцикл и умчались. Айрин села в свою машину, включила двигатель и поехала в другую сторону.
День простоял чудесный, солнечный, а к вечеру снова подморозило. Айрин закуталась в большую старую куртку с капюшоном, которую Ларри оставил в доме, получив от нее в подарок новую, и вышла в сад подышать. Из дома доносились голоса детей, смотревших телевизор. Она прижалась спиной к стене и подняла лицо к темнеющему небу. Скоро День всех святых, потом не заметишь, как подкатит Рождество и год закончится. Добрым был этот год для них. Фирма дает все больше прибыли, мальчишки и мать, слава Богу, здоровы, одеты и обуты, семья брата выплатила последний долг.
Казалось бы, ничего плохого не произошло, можно только радоваться. Тогда почему такая тяжесть на сердце, словно в ее жизни произошла катастрофа?
В саду за домом на другой стороне улицы сжигали последние листья. Дым от костра, подхваченный низовым ветерком, тянулся через улицу. Айрин вдохнула и почувствовала специфический запах, запах расставания с прошлым, На синем бархате неба проступили звезды. Нет, она не может запретить себе думать об Эдварде Фросте. Разумеется, никакие отношения между ними невозможны, как нельзя соединить воду с маслом. Но с того дня, как они познакомились, она по-новому стала ощущать себя, свое тело, словно заново родилась.
Не увлекайся! - приказала себе Айрин. Он не попросил тебя о следующей встрече, и, можно считать, праздник закончился, едва успев начаться. В его жизни ты всего лишь очередная прихоть. Так, пустячок, удовлетворение любопытства. Ты мать двоих детей, а Эдварда Фроста не привлекают женщины, чей мир ограничен работой и домом. Было бы большой глупостью претендовать даже мысленно на место рядом с ним. В любом качестве это грозит ей тяжелыми последствиями, так подсказывал ей инстинкт. А ее чувства? Как известно, все проходит, пройдет и это.
Айрин сделала несколько глубоких вдохов, развернула плечи и выше подняла подбородок.
