Я делаю все возможное, чтобы сосредоточиться на Донне, думая о потере работы, потому что не могу привести в порядок свои дурацкие мысли, и думая об Эллиот. И это делает свое дело. Мое тело немного успокаивается. Но все же Эшли так отличается от всех, кого я когда-либо знал. Так свежо и неожиданно.
— Почему ты улыбаешься? — спрашивает Донна, обойдя вокруг своего стола и глядя, прищурившись, на меня.
Отличный вопрос, почему я улыбаюсь?
Я нахожусь под следствием.
У меня только что был ужасный разговор с моим братом, когда мне пришлось отказаться от невероятного предложения, а еще услышать, как он говорит очень сложные вещи о смерти Мэгги.
У меня нет причин улыбаться.
И все же.
— Я не знаю, почему улыбаюсь.
Она хмурится.
— Ничего общего с миссис Джонс и мистером Гантри?
— Нет. А что? Ты что-нибудь слышала?
— Ничего. Хотя я только что поймала их, когда они прятались в коридоре.
— Только что? — Я указываю через плечо в сторону коридора, где я разговаривал с Эшли.
Интересно, видели ли они нас? Могли ли они видеть, как эта женщина влияет на меня? Если бы они имели хоть малейшее представление о том, какие жаркие места посещали мои мысли во время нашего разговора, меня бы немедленно уволили. Моя грудь сжимается от беспокойства.
Эшли обычно одевается так, чтобы привлечь к себе внимание. У Джонс и Гантри сложится неверное впечатление, а если они действительно опросят ее? Если бы ее ответы на анкету были каким-то показателем, то я бы сказал, что она подняла бы больше, чем несколько флажков.
— Хорошо, что это дает? — Взгляд Донны становится жестче. — Теперь ты улыбаешься еще больше.
Так и есть. Мысль о том, что Эшли противостоит Джонс и Гантри, не должна вызывать у меня ухмылки. Интересно.
— Разве человек не может быть счастлив, не имея на то причины?
— Конечно, большинство мужчин могут. Но я предположила, что под давлением расследования и того факта, что ты никогда по-настоящему не был улыбчивым парнем, что-то происходит. Что это?
— Ничего. — Я прохожу мимо нее в свой кабинет. Проверяю время. Уже шесть часов. — Ты знаешь, как долго длятся занятия с волонтерами?
— Недолго. Минут сорок. Максимум час.
Есть миллион мелочей, которые я могу сделать здесь, пока жду, когда Эшли закончит занятия. Я делаю пару телефонных звонков — один, чтобы убедиться, что смогу починить телефон Эшли сегодня вечером, а второй, чтобы спросить Колетт, может ли она остаться немного дольше. Девушка не отвечает, поэтому я оставляю ей сообщение.
Я умываюсь и переодеваюсь, затем еще немного работаю над проповедью для предстоящих выходных. Чищу свою электронную почту и просматриваю стопку карточек посетителей с прошлой недели, все время одержимо поглядывая на часы.
Через пятьдесят минут решаю отправиться на поиски Эшли. Беру свои вещи и выключаю свет в офисе, так как Донна ушла пораньше. Я направляюсь к кабинету Кэти и останавливаюсь, когда слышу ее голос. Занятие, должно быть, немного задерживается…
— Мы настаиваем, чтобы ты сосредоточила свое внимание на женщинах, чтобы не произвести неверного впечатления…
Я вхожу в дверной проем и стою там, наблюдая, ожидая, когда меня заметят. Выражение лица Кэти говорит мне все, что мне нужно знать. Она презирает Эшли и заставляет ее платить за это.
— Хотя мы уверены, что вы хорошо разбираетесь в технике приветствия мужчин, мисс Кендрик. — Кэти ухмыляется.
— Мисс Уотсон!
Глаза Кэти встречаются с моими. Выражение ее лица смягчается. Она, должно быть, не подозревает, как много я слышал.
— Пастор Лэнгли.
— На пару слов, пожалуйста?
Кэти разглаживает юбку ладонями. Я не смотрю, как она приближается ко мне, а скорее ныряю в коридор и жду, пока она присоединится ко мне.
Она закрывает за собой дверь.
— Что слу…
— Ты так разговариваешь со всеми нашими волонтерами?
Кажется, ее смутил мой вопрос, она все еще не уверена, что я услышал что-то ужасное.
— Все, что я сказала, это то, что я уверена, что она хороша с мужчинами. — Она вздергивает подбородок. — Но раз уж мы заговорили об этом, я ясно изложила свои чувства к Эшли. Она нам не подходит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не согласен. Думаю, что Эшли честная и настоящая, и, честно говоря, мы могли бы использовать ее здесь гораздо больше.
— При всем моем уважении, — говорит Кэти сквозь сжатые губы, — я думаю, ты совершаешь ошибку.
Я крепко сжимаю челюсть.
— Принято к сведению.
Ей удается скрыть свой гнев за натянутой улыбкой.
— Ну, хватит об этом. — Выражение ее лица смягчается. — Я надеялась, что смогу обсудить с тобой свои идеи для вечеринки по случаю встречи выпускников в этом году.
— Поговори с Донной. Она планирует это мероприятие.
Ее ноздри раздуваются.
— Да, ты упоминал об этом. Но у меня есть несколько идей, по которым я надеялась получить твое мнение. — Дверь позади Кэти открывается, и выходит Эшли. Она смотрит в пространство между мной и Кэти. — Может быть, за чашкой кофе?
Я быстро обхожу Кэти, какая-то нелепая часть моего мозга не хочет, чтобы у Эшли сложилось неправильное впечатление.
— Пастор Лэнгли, — говорит Кэти.
— Конечно, — отвечаю я на все ее вопросы и сосредотачиваюсь на Эшли. — Привет.
Она отклоняется, чтобы посмотреть на Кэти, затем ее взгляд возвращается ко мне с подозрением.
— Привет, — медленно повторяет она приветствие.
— Я надеялся, что смогу очень быстро починить твой телефон.
— Прямо сейчас?
— Да, — говорю я и чувствую, как мои губы кривятся в усмешке, что странно, потому что не могу понять, что такого смешного или забавного прямо сейчас.
— Я уже сказала тебе, что ничего страшного не произошло. Он уже был сломан.
— Тем больше причин починить его. — Я смотрю на часы. — Однако нам нужно спешить. Парень из ремонтной мастерской задерживается из-за меня.
Она кивает в сторону коридора.
— Показывай дорогу.
Мы проходим мимо рычащей Кэти, и я делаю мысленную пометку, чтобы Донна поговорила с ней о ее отношении. То, как она разговаривала с Эшли, было неприемлемо, и с этого момента я планирую внимательно следить за Кэти.
— Я поведу, — говорю я.
Она резко останавливается, едва сойдя с тротуара на парковку.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, в чем проблема.
— Что?
Выражение ее лица словно «олень в свете фар».
— Я могу просто встретиться с тобой там.
— Ты не знаешь, где это.
— Ты можешь сказать мне.
Ладно, теперь я начинаю подозревать. Я подхожу немного ближе, чтобы Эшли могла услышать меня, когда я шепчу:
— Есть ли причина, по которой ты не хочешь ехать со мной в моей машине?
— Есть ли причина, по которой ты хочешь, чтобы я ехала с тобой?
— Да. Потому что мы едем в одно и то же место и логичнее ехать вместе. Потому что это сэкономит бензин. Что, в свою очередь, бережет окружающая среда. Потому что мы друзья. Потому что, почему бы и нет? — Потому что мне нравится быть с тобой.
Быстро пожав плечами, она направляется к моей машине.
— Хорошо.
— Это было легко.
— Со мной всегда так. — Она одаривает меня лукавой улыбкой, которую я чувствую… везде.
Я щелкаю брелоком своего нового джипа «Чероки», благодаря лейблу звукозаписи моего брата. Автомобиль черный с темными тонированными стеклами. Неидеально подходит для аризонского солнца, но это лучше, чем мой старый минивэн.
Бросаю свою сумку на заднее сиденье, затем открываю дверь со стороны пассажира и жестом приглашаю Эшли сесть.
— Я должна была знать, что ты будешь джентльменом, — говорит она, забираясь внутрь.
Я пристально смотрю на подголовник, чтобы не пялиться на ее длинные ноги. Если бы девушка поймала меня за этим взглядом, то вся моя репутация была бы запятнана. Я больше не был бы добрым пастором. А был бы омерзительным пастором.
Я закрываю ее внутри, обхожу капот и забираюсь внутрь.
— Как ты умудрился найти мастерскую по ремонту телефонов, открытую после пяти часов вечера в среду?
