вечером приду, соорудим ужин. Мамы нет, придётся холостяковать. Вам же командировку надо отметить, вероятно? — посмотрел он на Петрова с Бошировым. — Могу подбросить до штаба дивизии. Хотя тут рядом совсем.
— Не откажемся, — сказал Петров. — Начальник особого отдела у вас подполковник Полуботко?
— Он самый.
— Как, нормальный мужик?
— Нормальный, — сказал папа. — Вроде бы.
— Тогда поехали, — сказал Петров. — Нам потом ещё в гостиницу офицерскую бы устроится. Серёжа, с тобой у школы встречаемся, скажем… — он посмотрел на часы. — В одиннадцать тридцать. К директору школы сходим, — пояснил он папе. — Убедим поспособствовать в сдаче экзаменов экстерном. Мы в этом тоже заинтересованы. Ну и вообще, — он пошевелил в воздухе пальцами.
Два дня до приезда мамы и сестры Ленки пролетели быстро. Оказалось, что у папы тоже есть новости. Главная из которых — машина! Пока я был в Алмалыке, подошла его очередь, и теперь в гараже, во дворе нашего дома, сверкали тёмно-синей краской новенькие «Жигули» ВАЗ −2101.
Я знал, что отец давно ждал машину, с начала года; он был заядлым автомобилистом, а прежнюю нашу машину — белый с бирюзовой полосой на боку Москвич-403 в экспортном исполнении продал до переезда в Кушку. «Жигулями» он прямо гордился.
— Пятьдесят девять лошадиных сил! — вдохновенно показывал он машину вечером. — На четырнадцать больше, чем у нашего «москвича». Разгон до сотни — двадцать две секунды! Ракета. Я на ней до ста шестидесяти уже спокойно разгонялся, представляешь?
— Ты бы всё-таки поаккуратнее, пап, — сказал я. — Сто шестьдесят в час. Сумасшедшая скорость.
— Нормально, — махнул рукой папа. — Не в Кушке же, за городом, на нашей бетонке. Машин здесь почти нет, дорога хорошая, тормоза хватают намертво. Экстра-класс машина, просто экстра-класс, — он любовно провёл ладонью по капоту.
— Рад за тебя. Дашь поводить?
— Обязательно. Хочешь завтра?
— Давай. А то потом мама приедет и начнёт волноваться.
Отец понимающе рассмеялся.
До показа машины я успел побывать в школе и вместе с Петровым и Бошировым встретиться с нашим директором Георгием Михайловичем Марковым и договориться о его содействии моим планам.
— Одного не пойму, товарищи, — высказал удивление наш директор. — Серёжа, конечно, мальчик способный, учится отлично, но при чём здесь Комитет госбезопасности?
— Комитет госбезопасности, дорогой Георгий Михайлович, всегда при чём, — наставительно заметил Петров. — У Комитета есть все основания считать, что скорейшее получение Сергеем Ермоловым среднего, а затем и высшего образования будет способствовать укреплению обороноспособности и безопасности нашей страны. Подробности, извините, предоставить не могу. Государственная тайна.
— Понимаю, — сказал Георгий Михайлович и посмотрел на меня взглядом, полным любопытства и некоторой опаски. — Что ж сделаем всё возможное. Серёжа, завтра зайди за учебниками.
— Спасибо, Георгий Михайлович.
— Благодарю, — Петров пожал директору руку. — Со своей стороны заверяю, что Комитет держит это дело на контроле.
Оставшиеся до первого сентября дни пролетели быстро.
Петров и Боширов завершили командировку, дождавшись приезда мамы и Ленки. Им, как и мне, пришлось ещё раз всё рассказывать. Только на этот раз гораздо подробнее. Рассказ не предназначался для маленьких Ленкиных ушей, поэтому сестричку отправили гулять.
Мама восприняла новости спокойно и практично. Больше всего её волновали моя безопасность, безопасность дедушки с бабушкой и карьера мужа.
— Ваши свёкр со свекровью, бабушка Петра Алексеевича, а также семья Кофманов и Черняевых находятся под защитой Комитета госбезопасности Узбекистана, — ещё раз объяснил Петров. — Эту защиту курирует лично председатель Комитета генерал-лейтенант Бесчастнов Алексей Дмитриевич. Выше защиты в нашей стране просто быть не может.
— Это прекрасно, — сказала мама. — Вот только и у всесильного КГБ, как выяснилось, бывают проколы. Вы можете мне дать гарантию, что с моей семьёй всё будет в порядке?
— Надежда Викторовна, — мягко сказал Петров. — Я могу дать гарантию, что Комитет сделает всё возможное для защиты вашей семьи. Это, поверьте, в интересах государства. Но и вы со своей стороны не должны терять бдительности. Понимаете?
— Я жена советского офицера, — сказала мама. — Мне про бдительность можете не рассказывать.
— Вот и хорошо. Что касается карьеры вашего мужа, то это вне нашей компетенции. Но я уверен, что ей ничего не угрожает. Вообще, по мнению Комитета, Кушка сейчас лучшее место для всех вас. Закрытый город, куда без нашего ведома попасть невозможно. Поэтому спокойно живите, учитесь, работайте.
— И ждите, — сказал я.
— Да, — сказал Петров, — и ждите.
— Главное, чтобы не три года, как у нас на Руси принято, — проворчал я.
— Напоминаю вам, Сергей Петрович, что вы пока ещё даже школу не закончили, — подал голос Боширов. — Не торопись, Серёжа, всё будет.
На этом и расстались.
Ближе к осени жара в Кушке немного спала. Отец, у которого не получилось в этом году вырваться в отпуск (краткосрочный, когда он ездил за машиной, можно не считать) рассказал, что в июле термометр показывал пятьдесят в тени.
— Оказалось правда, что в танке на солнце за шестьдесят. На себе испытал. Только зимние комбинезоны и спасали.
Теперь, в конце августа, было всего-то тридцать пять в тени, а вечером и ночью температура опускалась до тридцати, а то и двадцати восьми. Прохлада!
Я глотал учебники, писал письма Наташе и получал ответные (оказалось, что писать бумажные письма, довольно увлекательное занятие, а читать их — особое удовольствие), ходил вместе с друзьями-товарищами купаться в бассейн автомобильного батальона, в кино и библиотеку в Дом офицеров (кино привозили ещё в клуб железнодорожников, куда мы тоже ходили иногда).
Отдельно занимался английским.
То, что без хорошего знания английского в этом мире не обойтись, я понял с самого начала своего здесь появления. Выучить незнакомый язык самостоятельно, вне языкового общения, задача практически невозможная. Ты можешь выучить грамматику и словарь, но без разговорной практики от всего этого будет мало толку.
Прежняя наша учительница английского была не настоящей «англичанкой», без профильного образования, а потому и дать крепкие знания не могла. Но тут оказалось, что с нового учебного года два бывших шестых класса объединяют в один седьмой, в связи с чем у нас будет новая классная руководительница и она же «англичанка».
Цимбалистова Надежда Александровна, так её звали. Высокая крашеная блондинка с худыми ногами и крупной грудью, которую она несла перед собой как
