А к кому же тогда обращаться?
Я сел на топчане. Ударил кулаком по доске и боль чуть отрезвила.
А ни к кому не получится обратиться. Пацаны сами по себе. Они как стая волчат, неожиданно оказавшиеся на свободе. Злые, дерзкие, резкие. Такие и клыком по горлу полоснут, не считая это грехом. Такие будут бить противника до тех пор, пока тот не окажется на земле.
И если не получится одолеть Лимона с прихвостнями законно или незаконно, то придется побеждать их по совести. А это значит, что придется поднимать Южу на уши…
И делать это нужно будет мне. Справлюсь ли я? Ведь даже друга не смог вытащить…
Справлюсь. Ведь я знаю кое-что такое, по сравнению с чем все наши нынешние разборки кажутся всего лишь возней в песочнице. А с Серёгой… Серёгу завтра или послезавтра навещу в больничке. Ведь по пацанскому кодексу — лежачих не бьют.
С такими мыслями я провалился в беспокойный сон.
Я вынырнул точно также, как провалился. Упал в темноту и вынырнул из темноты. Как в омуте побывал. Даже надоедливые комары не мешали. После того, как из меня пытались выжать кровь на танцах, мелкие создания казались незначительной помехой.
Проснулся оттого, что услышал рядом шум. Кто-то осторожно подбирался к «домику». Глаза сразу заметались по шалашу — что взять в руки? Чем вооружиться?
Вряд ли кто из знакомых будет так подкрадываться. Увидел в углу сломанный черенок от лопаты, непонятно кем оставленный, и дернулся к нему. Притих возле входа. Сквозь редкие просветы было видно, что на улице уже день, а солнце поднялось чуть ли не к зениту.
Ни хрена себе поспал.
Как только дверь отошла в сторону, так сразу же рванул незваного гостя внутрь шалаша, повалил на пол и занес импровизированный кол. В последнюю секунду рука дрогнула и острие вошло правее головы на расстоянии в нескольких сантиметров.
— Фу, бл.! — выдохнул отчим, глядя на меня покрасневшими белками глаз. — Чуть не завалил…
— Ты чего здесь? — поморщился я от запаха жесткого перегара.
— К тебе приперся, — буркнул он, отталкивая меня и поднимаясь на топчан.
Я обратил внимание на его лицо. Оно имело множество кровоподтеков, ссадин. Если бы не видел раньше подобным, то мог бы и не узнать. А так… Приходилось видеть, когда вернулся после прошлогоднего побоища, где мужики выходили стенка на стенку с нефёдовскими…
— Чего надо?
— Тебя спасти, дурака. Еле нашел вашу лёжку. Если бы не Мишка, то вообще бы хрен отыскал, — буркнул он, недовольно глядя на меня. — Чего зыришь? Думаешь, это ты меня так разукрасил?
Ну да, хотя мы и сцепились не на шутку, но такого количества фингалов я вряд ли бы успел наставить. Это явно не моих рук дело.
— Если не я, то кто?
— Ломились к нам ночью, — вздохнул отчим. — Я с похмелья болел, а эти… Тарабанить начали. Тебя вызывали. Кричали, что пи…а тебе будет. Я тогда только трикошки и успел натянуть, как нам в окно полезли. Догадались же через форточку проволокой шпингалет поднять. Ну, первого я встретил от души. Второй тоже отлетел, а дальше третий шмыганул мимо и открыл дверь. Верткий, сука, оказался… А дальше налетели толпой, завалили и давай пинать. До сих пор с левой стороны стреляет, как вдох поглубже сделаю. В общем, если бы Викторович ружье не достал — могли бы и запинать на х…
Отчим достал полусмятую пачку «Примы», вытащил сигарету и закурил.
Я представил себе, как в нашу небольшую квартиру влетают разъяренные пацаны. Как метелят отчима, а он отбивается, подобно медведю, на которого гурьбой навалились лайки. Алёнка зажалась в угол, мать прикрывает её телом. И если бы не сосед Степан Викторович, дядя Степа, то неизвестно, что было бы с моими девчонками…
Твари! Какие же твари!
Ведь это наши разборки, зачем к родителям-то лезть?
Похоже, что запах крови вообще уронил планку пацанов. До такого беспредела ещё не доходило. Да, драться дрались, порой калечили, но чтобы так…
Нет, надо срочно всё менять. Нельзя оставлять вот так вот всё. Да, милиция попробует навести порядок, но что она может сделать пацанам? Отправить их на малолетку? Так после этого кто выйдет на свободу? И самое главное — куда они выйдут? Совсем в другую страну, где идет война на выживание?
И за что? За драку? Хотя вряд ли это можно назвать дракой… Скорее «хулиганка», за которую получат условный срок.
Нет, раньше драка у пацанов была совсем другой… Были правила. Был пацанский кодекс…
Прежде всего: дрались всегда один на один. Избиение группой — дело крайне некрасивое и применялось в самых редких, просто исключительных случаях.
Второе правило: звать на помощь старших или жаловаться им считалось признаком трусости, этого не прощали.
И, наконец, третье правило: у драки должна быть причина. Дерущихся просто ради драки никто не любил. Младшие школьники сходились, обыкновенно, после уроков, где-нибудь за школьным двором. Поединок собирал много любопытных. Сначала драчуны пихали друг друга в плечи со словами: «нарываешься!», «смотри, сейчас получишь!», «сам получишь!» и в таком роде. После этого они старались захватить шею другого, и оба валились на землю. Били, в основном, кулачком в нос.
Проигрывал тот, кто первый начинал плакать. Старшие дрались уже не до первых слез, а до первой крови. В эту пору в школах был в моде бокс, разные виды борьбы. К восьмидесятым годам особенно увлекались карате. Однако, в обычных уличных драках эти приемы применяли редко. Достаточно было разбить сопернику нос, поставить синяк под глазом, лягнуть в пах. Совсем взрослые пацаны дрались уже не до первой крови, а до очевидной победы одного из драчунов.
При этом были правила, которых придерживались очень жестко: бить можно, калечить — нельзя; лежачего не бьют; бить того, кто разнимает, тоже нельзя. Окружающие поддерживали драчунов возгласами и советами, однако, если драка становилась слишком ожесточенной, драчунов растаскивали.
А то, что происходило сегодня ночью… Это просто безумство какое-то!
Младших защищали от чужих, но «свои» могли «поучить» подзатыльником или иным тумаком. Старших уважали и слушались. В ответ старшие должны были заступаться за младших и разрешать их споры и конфликты. И вот сегодня ночью много правил «пацанского кодекса» были нарушены. Не удивлюсь, если и девчонкам прилетело под горячую руку.
Под сердцем кольнуло. Всё ли нормально с Ленкой и Машкой? Смогли же они выбраться — хватило ли ума отбежать подальше?
А что с Серёгой? Если так напрыгнули на отчима, то Серёгу могли ещё больше покалечить.
— Как с цепи сорвались, — покачал головой отчим. — Вот ей-богу, как звери… И ведь десять человек сегодня ночью кокнули. Молодые же… чего вам делить?
Я замер. Перед глазами пролетели улыбающиеся друзья, знакомые. Кто из них больше не улыбнется? И ведь в моём прошлом не было такого! Никто не умирал, хотя и бывали травмы. И я не помню такого боя! Не помню, что всё так повернулось!
— Кто? — спросил я и поймал себя на мысли, что голос не слушается.
Хотел спросить обычным голосом, а получилось просипеть так, как будто только что залпом выпил литр ледяной воды. Отчим поднял тяжелый взгляд:
— В основном ребята с Вокзальных. Участковый носится, жопа в мыле, но кое-что успели узнать. Тройку человек с Серовки завалили. Одного вон, в парке нашли — напоролся на арматуру и в больничке копыта отбросил. А вот рядом с ним был твой кореш, Серёга…
Отчим замолчал, а я почувствовал, как ноги становятся ватными. В моём прошлом Серёга был жив и здоров! А что сейчас?
— Ну не томи! — подскочил я к отчиму. — Чего с Серёгой?
— Нашли его возле того парня. Вроде с проломленным черепом. Может быть друг друга завалили, а может и потом, но… Серковские закинули труп Серёги на оленьи рога, на статую… Утром его и нашли, когда люди пошли на работу. Уже холодный был, а на теле ни одного живого места. Пинали его, били штакетинами… Другие тоже…
Я сел рядом с отчимом, закрыл лицо ладонями и вздохнул.
Сдавать друзей было нельзя, никогда и ни при каких обстоятельствах. Друг должен был по первому зову прийти на помощь. А я… Я должен был вытащить Серёгу, но по факту… спас свою шкуру.
