Кеннет знал, что бо́льшая часть здешних животных принадлежит к породе анвер, полукровок тягловых коней, привычных на равнинах, и горных пони, которых использовали на Севере веками. От коней из долин анверы унаследовали рост и выносливость, а от своих горных предков – густую шерсть, длинные гривы и устойчивость к холоду и невзгодам. И упрямство, приводившее к тому, что горцы чувствовали их родственными душами. Это была единственная порода лошадей, которую вессирийцы искренне любили.
И все же животным пришлось потесниться в конюшнях, уступая место людям. Когда открылись ворота, большинство стражников сидели или лежали в пустых загонах, уже устроившись на отдых. При виде входящих солдаты приподняли головы, глядя на прибывших с неприязнью, после чего начали неторопливо, словно неся на спине стофунтовую тяжесть, подниматься.
Кеннет стоял у входа и ждал, пока все встанут. Понятное дело, ни одна ладонь даже не трепыхнулась в салюте, и он услышал, как за его спиной Андан набирает в грудь воздух. Оборвал его взмахом руки, глядя лишь на Конюхов. Не было нужды спрашивать, сообщил ли им кто-нибудь, что их переводят в новый отряд, поскольку одетыми здесь были лишь несколько человек.
– Кто за вами присматривает, стражники? – бросил он вместо вступления.
Минуту стояла тишина.
– Как отданные на работы по крепости, мы подчиняемся Квартирмейстерству, – раздалось из тени.
– Выйди, солдат.
В проходе между загонами показался низкий, но сложенный будто бык стражник. В движениях его и взгляде было нечто, говорившее: он словно готовый к выстрелу арбалет.
– Имя и фамилия, стражник.
– Фенло Нур.
– Третья десятка восьмой, верно?
Кивок, взгляд исподлобья.
– Лейтенант лив-Даравит, шестая рота Шестого полка из Белендена. Отныне – ваша новая рота. Может, тебе кажется, что ты – на самом дне, но если ты еще раз забудешь о приветствии старшего по званию, то, я уверяю, станешь тосковать по конюшне. То же самое касается и остальных. Понятно?
Несколько десятков ладоней взметнулось в салюте. Одни быстрее, другие – медленнее. Кеннет кивнул и отдал честь, меряя людей взглядом. Молодые и старые, со шрамами, и совершеннейшие молокососы. И бунт в глазах каждого. Это хорошо. Их не сломили.
Кеннет почувствовал, как стоящий за его спиной Андан беспокойно переступает с ноги на ногу.
– Сейчас минует первая четверть, господин лейтенант.
– Знаю. Мы успеем, уверяю тебя.
Должно быть, что-то слышалось в его тоне, поскольку десятник отступил на шаг и замолчал.
– Скверно выглядите. – Кеннет покивал. – Полагаю, это результат духоты, но свежий воздух наверняка поправит ваше здоровье. Через час вы будете вне крепости, в лагере роты. Поскольку у Квартирмейстерства масса обязанностей, оно, полагаю, просто позабыло вам об этом сообщить, не говоря уже о том, чтобы выдать оружие и вещи. К счастью, один славный лейтенант пообещал, что все для вас приготовит. Собираться!
В конюшне началась суета. Это не было еще привычное военное движение, как у сработавшегося подразделения, но в несколько минут все оказались собраны и готовы в дорогу.
– Третья, выходим!
Несколько солдат выступили вперед, Фенло Нур поколебался, потом встал во главе. Кеннет кивнул: согласно рапорту, Нур был правой рукою исчезнувшего десятника.
– Вы идете первыми. Остальные – ты, ты, вы четверо и те вон – за ними. Потом вы…
Построить отряд в такой-сякой строй заняло несколько минут, и только теперь лейтенант заметил, чего не хватает.
– Где ваши плащи?
Солдаты молчали, некоторые опустили взгляд.
– Нур?
Мощный стражник поглядел на него с вызовом:
– Сегодня приказали их снять. Так, как раньше – оружие.
– Сегодня?
– Да.
– Понимаю. Видишь ту веревку? Бери ее с собой.
Поворачиваясь, Кеннет поймал взгляд Велергорфа. Старый десятник сохранял каменное лицо, но глаза его напоминали кусочки льда.
Дойти до склада заняло несколько минут, и к этому времени Кеннет был уверен, что любой, кто их видел, следит за ними с изрядным весельем. Если Квартирмейстерство желало развлечься за счет Конюхов и его роты, то наверняка постаралось, чтобы все остальные об этом знали.
В комнате за столом сидел тот же офицер, и, судя по кучке лежащих перед ним очиненных перьев, намеревался он в ближайшее время накропать восьмитомный эпос о войне с кочевниками. Кеннет остановился перед ним, отдал честь.
– Шестая рота за оружием и вещами для тридцати четырех человек.
Лейтенант из Квартирмейстерства поднял голову, смерил взглядом его и стоящих за дверью солдат, потом спокойно вынул из-под стола маленькую клепсидру.
– Четвертьчасовка, лейтенант. С момента вашего ухода я переворачивал ее уже дважды, через миг-другой – переверну в третий. Тогда у вас останется четверть часа, чтобы решить все вопросы, а этого времени слишком мало. Лучше всего будет, если вы придете завтра, где-то после полудня, хорошо? Не скажу точно, когда именно, но уж как-нибудь мы это решим. Эй! – Он вскочил со стула. – Что ты делаешь?
Кеннет же как раз подходил к дверям, за которыми, похоже, был склад. Внутри находилось восемь высоких полок, ничего особенного, несколько досок и стоек, сколоченных так, чтобы на них разместить порядком тяжелые вещи, а на каждой полке – связки стрел, дротики, копья, сундуки и ящики. Последняя полка тонула в тени, на ее верху, в добрых десяти футах над землею, виднелись большие узлы.
– Это – наши вещи? – спросил он спокойно, а офицер Квартирмейстерства выполнил такое движение, словно хотел вылезти из-за стола, но в последний миг отказался от этой мысли.
– Да.
– Где лестница?
На лице чиновника появилась улыбка.
– Увы, ее нет. Как раз забрали ремонтировать. – Улыбка сделалась шире. – Но завтра, полагаю, она будет у меня. Наверняка. А сегодня, думаю, не смогу вам помочь.
Кеннет отступил от двери, выпрямился, стряхнул пылинку с плаща.
– Нет ли возможности задержать закрытие склада?
– Никаких. – Офицер перевернул клепсидру и с театрально обеспокоенной физиономией указал на вытекающий песок. – Не знаю, как оно в Белендене или в других местах на западе гор, но здесь мы придерживаемся устава. Через четверть часа закрываемся.
– Понимаю. Однако прошу поверить, лейтенант без фамилии, что в Белендене мы тоже придерживаемся устава. Нур!
В дверях показался мощный стражник, неся на плече моток веревки.
– Последняя полка. Привяжи веревку к ножке, в самом низу. Второй конец подать за дверь. – Кеннет отдавал приказы, не спуская взгляда с квартирмейстера. У того на лице было такое выражение, словно он очутился в каком-то странном сне. – Чего ждете? Хватайте веревку и тяните! На три. Раз. Два. Три!
Рывок был сильным, раздался треск ломающегося дерева, последняя полка задрожала и наклонилась. Офицер Ублюдков заморгал, как будто только теперь поверил, что все происходит на самом деле.
– Еще! Раз. Два. Три!
Веревка застонала, а потом ослабла, а изнутри склада донесся приглушенный грохот.
Кеннет даже не оглянулся, чтобы проверить, что они натворили.
– Стражники, у вас меньше четверти часа, чтобы подобрать свои вещи, – бросил он в сторону дверей. – Если все тут сложено согласно уставу, я не сомневаюсь, что ваше оружие, плащи, палатки и сумки были упакованы отдельно и надлежащим образом описаны, а значит, достаточно найти соответствующий сверток. Чтобы избежать столпотворения, десятники Вархенн Велергорф и Андан-кейр-Треффер станут вам их подавать. – Он взглянул на сержантов – пришлось признать, что они хороши: ни у одного и мускул не дрогнул. – Двигаться!
Он подошел к столу и внимательно посмотрел на клепсидру. Маленькая игрушка из хрусталя и меди с песком, окрашенным ремесленником в темно-зеленый цвет. Наверняка стоила она с его месячное жалованье. Он поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза квартирмейстеру, который словно сделался меньше ростом.
– Да, господин лейтенант, вы здесь один среди почти четырех десятков безумцев, у многих за спиной – даже преступления. Но они не сражаются этим. – Кеннет ткнул в клепсидру, и та заколебалась опасно, чуть не упав со стола. – Они сражаются оружием, которое было у них отобрано. И как раз должны выйти за стены на боевое задание, поскольку шестая, о чем вы забыли, разбила лагерь снаружи и ждет нападения. Десятник Велергорф, как продвигается?
– Уже пятнадцать, господин лейтенант, все чудесно упаковано, как вы и говорили.
– Прекрасно. Осталось ведь еще больше половины клепсидры, я прав?
Осторожный кивок вполне сошел за ответ.
– А потому можете не переживать, что мы не успеем. Поскольку я не представляю себе офицера Стражи, у которого бы не болело сердце за других стражников. Конечно, как квартирмейстеру вам придется привести склад в порядок, поскольку, увы, этот способ изъятия вещей несколько… Десятник Велергорф, сколько полок рухнуло?
