Джентльмен, очарованный Фаной, считался смешной фигурой. Заботливо выведенные, Фаны казались хрупкими девушками, но, если их использовали в сексуальных целях, они становились помятыми и изможденными, с обвисшим и обесцветившимся газом, — и всем было ясно, что такой-то Джентльмен неправильно использовал свою Фану. В этом отношении, по крайней мере, женщины замка могли показать свое превосходство. И они делали это, ведя себя с такой экстравагантностью и провокационностью, что Фаны по контрасту с ними казались самыми бесхитростными и хрупкими природными духами. Протяженность жизни Фан равнялась, наверное, годам тридцати, и в последние годы — лет десять, — потеряв свою красоту, они укутывались в мантии из серого газа и выполняли лакейские обязанности в будуарах, кухнях, чуланах и детских.
Обозрение Старинных Камзолов было больше обозрением Фан, чем Камзолов, хотя и последние, искусно сотканные из фан-газа, были сами по себе великолепны.
Владельцы Фан сидели в нижнем ярусе, в напряжении от надежд и гордости, в экзальтации, когда какая-нибудь Фана производила особенно роскошную демонстрацию, — и погружаясь в черные бездны, когда ритуальные позы намекали на что-то еще, помимо грации и элегантности. Во время каждой демонстрации Джентльмены — и не только владельцы Фан — восторгались высокоформальной музыкой. Сам владелец никогда не играл на лютне при выступлении его Фаны. Демонстрация никогда не была открытым состязанием, и не позволялось никакого формального одобрения вслух, но все смотревшие принимали про себя решение, которая из Фан была более восхитительной и грациозной, и, таким образом, повышалась репутация владельца.
Очередyое «Обозрение» задерживалось на полчаса, по причине бегства Мехов понадобились соответствующие спешные импровизации. Но благородные люди замка Хэйджорн не любили разводить критику и не обращали внимания на случайные ошибки, когда дюжина молодых Крестьян с трудом выполняла незнакомые им действия. Фаны были столь же восхитительны, как и всегда, они изгибались, извивались и раскачивались под звучные аккорды лютни, трепеща своими пальчиками, словно нащупывая капли дождя, неожиданно съеживались, затем пружинисто распрямлялись — и, наконец, кланяясь, соскальзывали со сцены.
Посреди программы в Ротонду неуклюже бочком вступил один Крестьянин и что-то с настойчивым видом прошептал Кадету, подошедшему спросить, что у него за дело. Кадет сразу же пробрался к отполированной черной ложе Хэйджорна. Хэйджорн выслушал, кивнул, произнес несколько слов, очень кратких и спокойных, и снова, как ни в чем не бывало, устроился в своем кресле, словно послание было несущественным. Благородные люди из зрителей тут же успокоились.
Представление продолжалось. Восхитительная пара О. Ц. Гарра выступила прекрасно, но в общем чувствовалось, что наиболее пленительным было выступление Дирлии, юной Фаны, принадлежавшей Иссету Флоя Газунетту; она выступала впервые.
Фаны появились в первый раз, танцуя все вместе под импровизированный менуэт. Затем они отдали последний полувеселый, полусожалеющий поклон и покинули Ротонду. Еще несколько минут Леди и Джентльмены оставались в своих ложах, смакуя эссенции, обсуждая представление, устраивая дела и поручения. Хэйджорн сидел, нахмурясь и нервно теребя рукав своего одеяния.
Вдруг он поднялся. Ротонда мгновенно умолкла, наступила тишина.
— Я не хотел бы вносить неприятную ноту в столь веселую и приятную минуту, — произнес он. — Но мне только что передали новость, и ее следует знать всем. Замок Джейнил подвергся нападению. Мехи собрали там крупные силы с сотнями энергофургонов, Они окружили замок валом, который предотвращает любое эффективное использование джейнильской энергопушки.
Для Джейнила нет никакой непосредственной опасности, и трудно понять, на что надеются Мехи, — ведь стены Джейнила высотой в двести футов.
Тем не менее, новость эта мрачная и означает, что в конечном итоге мы должны ждать похожей осады, хотя трудно понять, каким образом Мехи надеются причинить нам неудобства. Наша вода извлекается из четырех артезианских колодцев, уходящих глубоко в землю. У нас есть большие запасы пищи. Энергию мы получаем от Солнца. При необходимости мы можем консервировать воду и синтезировать пищу из воздуха, по крайней мере, так меня заверил на этот счет великий теоретик биохимии К. И. Лидсхэйм. И все же такова новость. Делайте из нее какие угодно выводы. Завтра собирается Совет Нотаблей.
8
— На сей раз давайте обойдемся без формальностей, — заявил Хэйджорн Совету.
О. Ц. Гарр, одетый в великолепный серо-зеленый мундир ововельских драгун, заботливо поставил на стол свой митак, так, чтобы плюмаж держался прямо.
— Из двенадцати пушек четыре, похоже, функционируют нормально. Четыре были намеренно испорчены удалением энергопроводки, четыре были заблокированы каким-то средством, так и не обнаруженные при внимательном исследовании. Я отобрал с полдюжины Крестьян, продемонстрировавших хоть какие-то способности к механике, и детально проконсультировал их. В настоящее время они заняты сращиванием наводок. Такова моя текущая информация относительно пушек.
— Умеренно хорошие новости, — заключил Хэйджорн. — Что насчет предложенного корпуса вооруженных Крестьян?
— Проект пущен в ход. Сейчас О. Ф. Мали и И. А. Берцелаиус инспектируют Крестьян с целью набора и обучения. Я не могу сделать никакого оптимистического предсказания касательно военной эффективности такого корпуса, даже обученного или руководимого такими достойными Джентльменами, как О. Ф. Малк, И. А. Берцелиус и я. Крестьяне — скромная, но эффективная раса, восхитительно пригодная для выпалывания сорняков, но не имеющая какого-либо пороха для драки.
Хэйджорн оглядел членов Совета.
— Есть какие-нибудь другие предложения?
Борди заговорил резким сердитым голосом:
— Если бы только эти злодеи оставили нам энергофургоны, то мы могли бы погрузить пушки на борт. Для этого, по крайней мере, Крестьяне годятся. Тогда мы могли бы подъехать к Джейнилу и ударить по этим псам с тыла.
— Эти Мехи кажутся совершенными дьяволами, — провозгласил Ор. — Что у них на уме? Почему после всех этих веков они вдруг сошли с ума?
— Мы все задаем себе те же самые вопросы, — ответил Хэйджорн. — Ксантен, вы вернулись с рекогносцировки с пленником. Вы пробовали допросить его?
— Нет, — ответил Ксантен, — По правде говоря, с тех пор я и не думал о нем.
— Почему бы тогда нам не попробовать его допросить? Наверное, он сможет дать ключ к разгадке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
