— Так значит, ваши звери наконец-то поднялись, чтобы растерзать вас! Жалко, что они так долго терпели! Ну, для вас-то это все равно. И вы и они — чужой народ, и, раньше или позже, ваши кости забелеют вместе.
Ксантен притворился, что не разобрал.
— Если я вас правильно понял, вы утверждаете, что перед лицом нападения Чужаков всем людям надо дать им бой, а потом, после победы, по-прежнему сотрудничать, к обоюдной выгоде. Я прав?
Усмешка Гетмана не дрогнула:
— Вы — не люди. Только мы — от земной почвы и земной воды. Мы — люди. Вы и ваши ненормальные рабы чужды нам. Мы желаем вам успеха во взаимном истреблении.
— Тогда ладно! — провозгласил Ксантен. — Значит, я все расслышал правильно. Взывать к вашей лояльности — неэффективно, это, во всяком случае, ясно. А как тогда насчет личного интереса? Мехи, не сумев истребить благородных людей замков, повернут на кочевников и перебьют вас всех, словно кучку муравьев.
— Если они нападут, мы будем с ними воевать, — ответил Гетман. — А остальные пусть делают все, что хотят.
Ксантен задумчиво посмотрел на небо:
— Мы готовы даже сейчас принять на службу в замок Хэйджорн контингент кочевников, чтобы создать кадры, из которых может быть сформирована большая и более многосторонняя группа.
Сбоку один из кочевников выкрикнул оскорбительно насмешливым голосом:
— Вы пришьете нам на спины мешочки, куда сможете наливать сироп, а?
— Этот сироп — высокопитательная и обеспечивающая телесные нужды жидкость, — ровным голосом ответил Ксантен.
— Почему же тогда вы сами не потребляете его?
Ксантен не счел нужным отвечать.
— Если вы желаете снабдить нас оружием, — сказал Гетман, — то мы возьмем его и используем против каждого, кто нам угрожает. Но не ждите, что мы будем вас защищать. Если вы боитесь за свою жизнь — бросьте замки и станьте кочевниками.
— Боимся за свою жизнь? — воскликнул Ксантен, — Какая чушь! Никогда! Замок Хэйджорн неприступен, так же, как и Джейнил, и большинство других замков — тоже.
Гетман покачал головой:
— В любое время, выбранное ВАМИ, мы могли бы взять Хэйджорн так же, как и Джейнил, и большинство других замков тоже, и перебить вас во сне.
— Что?! — в ярости воскликнул Ксантен. — Это серьезно?!
— Разумеется. Мы послали бы темной ночью человека на большом воздушном шаре и сбросили его на парапет. Он бы спустил веревку, втащил по ней лестницу, и через пятнадцать минут замок был бы взят.
Ксантен потянул себя за подбородок:
— Изобретательно, но непрактично. Птицы заметили бы такого змея. Или ветер подвел бы в критический момент... Но все это не по существу. Мехи никак змеев не запускают. Они планируют бросить все силы против Хэйджорна и Джейнила, и потом, не достигнув цели, они пойдут дальше и станут охотиться за кочевниками.
Гетман отступил шаг:
— Ну и что? Мы пережили схожие попытки со стороны людей из Хэйджорна. Все вы трусы! В рукопашную и с равным оружием, мы бы заставили бы вас есть грязь, как презренных псов, каковыми вы и являетесь!
Ксантен поднял брови в элегантном пренебрежении:
— Боюсь, что вы забываетесь. Вы обращаетесь к вождю клана замка Хэйджорн. Только утомление и скука удерживает меня от наказания вас вот этим кнутом.
— Ха! — произнес Гетман и поманил пальцем одного из кочевников. — Проткни-ка этого наглого лордишку!
Лучник выпустил стрелу, но Ксантен ожидал чего-нибудь подобного. Он выстрелил из энергопистолета, уничтожив стрелу, лук и руку лучника.
— Я вижу, что должен вас научить простому уважению к лучшим людям, а это значит, что в конце концов я вынужден применить кнут. — Схватив Гетмана за волосы, он умело обвил кнутом его узкие плечи раз, другой, третий. — Надеюсь, что этого вам хватит. Я не могу принуждать вас к войне, но я могу, по крайней мере, требовать достойного отношения от трусливых навозных жуков. — Он спрыгнул на землю и, схватив Гетмана за плечи, затолкал его на корму фургона рядом с Мехом.
Затем, развернув энергофургон, он покинул лагерь, даже не глянув через плечо: спинка сиденья надежно защищала его спину от стрел ошеломленных подданых Гетмана.
Гетман, с трудом поднявшись на ноги, вытащил кинжал. Ксантен слегка повернул голову:
— Поосторожнее! Или я привяжу вас к фургону, и вам придется бежать позади, глотая пыль.
Гетман заколебался, издал сквозь зубы звук плевка — опустился на свое место. Он посмотрел на лезвие, подумал и с лязгом засунул кинжал в ножны.
— Куда вы меня везете?
— Дальше — никуда. — Ксантен остановил фургон. — Я всего лишь желал покинуть ваш лагерь с достоинством, не пригибаясь и не уклоняясь от тучи стрел. Вы можете сойти. Как я понимаю, вы по-прежнему отказываетесь привести своих людей на службу в замок Хэйджорн?
Гетман снова издал звук плевка:
— Когда Мехи уничтожат замки, мы уничтожим Мехов. Тогда Земля навсегда будет очищена от звездной нечести...
— Вы — банда неподатливых дикарей. Отлично, слезайте и возвращайтесь в свой стан. И хорошенько поразмыслите, прежде чем снова высказывать неуважение к клановому вождю замка Хейджорн.
— Ха, — буркнул Гетман.
Спрыгнув с фургона, он быстро пошел обратно по колее в лагерь.
Он не оглянулся...
6
Около полудня Ксантен подъехал к Дальней долине, на краю Хейджорнских земель. Неподалеку находилось место, где располагалась деревня Искупленцев — недовольных и неврастеников, но тем не менее благородных людей замка — группы курьезной по любым стандартам. Некоторые из них обладали незавидным рангом, другие, однако, были учеными с признанной эрудицией. Но другие были лицами без достоинств и без репутации, увлекающиеся самыми экстравагантными и крайними течениями в философии. Все они занимались трудом, который не отличался от того, который возлагали на Крестьян, и все они, казалось, находили извращенное удовольствие в том, что, по стандартам замка, было грязью, нищетой и деградацией.
Как и можно было ожидать, их племя ни в коем случае не было однородным. Некоторых лучше всего было бы назвать «конформистами», другие же — их было меньшинство — отстаивали динамическую программу.
Между замком и деревней было мало сношений. При случае Искупленцы меняли фрукты или полированное дерево на инструменты, гвозди и медикаменты. Иногда благородные люди могли решить собраться посмотреть на танцы Искупленцев. Ксантен посещал деревню во многих подобных случаях, и его привлекали безыскусное очарование и неформальность этого народа в своих увеселениях. Теперь, проезжая неподалеку от деревни, Ксантен свернул в сторону и проследовал по дороге, петлявшей между высоких колючих изгородей и выходящей на обширные луга, где паслись козы и коровы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
