Прошло много времени, Афонсу уже был королем Португалии. Случилось так, что он отправился в гости к графу Гонсалу ди Соуза, в Уньян. Пока граф хлопотал об угощении для короля, тот, воспользовавшись отсутствием хозяина, соблазнил его жену (сделал ее доной, как сказано в тексте). Войдя с угощением и увидев нелицеприятную сцену, граф возмутился. Однако ограничился тем, что сказал: «Вставайте, сеньор, трапеза уже готова». Король сел за стол, но, пока он ел, граф приказал обрить графиню наголо и вернуть в родительский дом, посадив на клячу лицом к хвосту. В другой версии добавляется такая подробность: он приказал пропустить ее через всех слуг, проживавших в его доме. Узнав об этом, Афонсу Энрикиш сильно осерчал: «Гонсалу, один наместник моего деда за меньшее ослепил семерых графов». «Сеньор, — отвечал граф, — он ослепил их несправедливо и за это был убит».
А вот биография Фернана Мендиша Храброго, сына алферижмора[46] Афонсу Энрикиша: «Он убил свою мать, облаченную в медвежью шкуру, отдав на съедение собакам за то, что та путала ему карты в отношениях с любовницей. Кинжалом он отрубил себе палец из-за того, что у него начала расти кость. Он же, рассердившись на первого короля, Афонсу, увез его сестру, которую король просватал за Саншу Нуниша; причиной были насмешки над ним, на глазах у короля, за то, что во время еды у него изо рта капали сливки». Первый случай его жестокости сам по себе — наглядная картина существовавших нравов: мать дворянина занималась интригами в его отношениях с любовницей, и сын приказал зашить ее в медвежью шкуру и отдать на съедение охотничьим собакам...
А вот как сколотил состояние Педру Новайш: он был беден и, чтобы заработать на жизнь, отправился в составе группы всадников по землям, населенным маврами; однако был пойман и несколько лет провел в плену. Какие-то алфакеки (люди, зарабатывавшие тем, что выкупали из плена узников) заплатили маврам выкуп, который те запросили; в качестве гарантии платы Педру «заложил свое тело» алфакекам. Едва оказавшись на свободе, он направился к Альфонсу в Леон и попросил дать ему рекомендательные письма для представления дворянам, магистрам орденов и правителям конселью, чтобы те помогли ему в покрытии долга. Он объехал Кастилию, Леон, Галисию и Португалию; вырученной суммой он не только покрыл долг, немалая сумма осталась у него на руках. Все эти деньги он потратил на покупку проса, в то время очень дешевого. Некоторое время он провел, служа «добрым людям Галисии». Когда выдался неурожайный год и люди начали умирать с голоду, а хлеб стал дорогим, он отправился за хранившимся у него просом, продал его и таким образом разбогател.
И последний пример: история рода Перейра, предков Нуну Алвариша.
Первым обосновался в Португалии Гонсалу Родригиш. Он участвовал в походах против мавров. Однако, когда пришла пора делить добычу между участниками, он, посчитав, что ему досталось меньше, чем надлежало, нанес оскорбление делившему фидалгу, назвав его «привидением», желая таким образом сказать, что видел того только пожинателем плодов победы, но не на поле брани. Один из друзей оскорбленного хотел вызвать его на поединок, однако Гонсалу Родригиш ударом меча рассек его от плеча до пояса. Такой поступок карался смертью, поэтому убийца бежал в Португалию, где Саншу II пожаловал ему землю в Палмейре. Там он построил фамильный замок. Среди его потомков известен Родригу Гонсалвиш, побывавший «во многих делах» (сражениях).
Однажды он получил известие о том, что его жена, находившаяся в Каштелу-ди-Ланьозу, изменила ему с монахом из Боуру. Поспешив туда, он закрыл двери замка и «сжег и ее, и монаха, и мужчин, и женщин, и скотину, и собак, и кошек, и кур, и все живое; сжег и спальню, и одежду, и кровати, и не осталось никакой мебели». Когда его спросили, за что тот сжег всех людей, а не только прелюбодеев, он объяснил, что вся эта гнусность продолжалась семнадцать дней; у других обитателей замка, вероятно, были подозрения, однако, они его не предупредили о происходившем.
Он был женат вторично, у него родился сын, Педру Родригиш Перейра. Этот сын убил своего двоюродного брата, Педру Пояриша, против которого вел междоусобную войну, завершившуюся сражением у Трашконью (между Пасу-ди-Соуза и Валонгу); в нем с обеих сторон погибло много дворян.
Сын Педру Родригиша стал богачом. Однажды он привел к самому большому дубу тех мест шестьдесят четыре коня и раздал их. Судя по всему, было их всего тридцать два, но он посчитал коней дважды. «Здесь он отдал тридцать два коня и тотчас купил их вновь у тех, кому продал. А отдал их им в счет платы за работу на его земле. А затем этих же лошадей он отдал другим хозяевам». Таким образом, имея тридцать две лошади, он обратил в вассалов шестьдесят четыре человека, работавших на его помещичьих землях.
Благодаря своему богатству он смог отправить сына учиться в Университет Саламанки; знания позволили молодому человеку подняться на вершину власти: он стал архиепископом в Браге и был посредником в войне между Динишем I и будущим королем Альфонсом IV. Еще в бытность студентом у него родился сын, Алвару Гонсалвиш Перейра; в восемнадцать лет он был избран приором ордена госпитальеров. У него было тридцать два внебрачных ребенка, одним из которых был Нуну Алвариш Перейра.
15. Имущество представителя рикуз-оменш в XIII веке
По неизвестным нам причинам Саншу I решил наказать одного из знатных сеньоров. Для этого он захватил его владения, сжег, уничтожил все, что мог. Тот решил протестовать; однако, поскольку он, конечно, не умел писать, а среди его окружения тоже не было грамотных, он отправился в монастырь с просьбой изложить его жалобу. Этот документ дошел до наших дней, вот он:
«Это известие о злодеянии короля Саншу в отношении Лоуренсу Фернандиша. Он забрал у него семьдесят модиев[47] хлеба и вина, а сундуков и бочек — двадцать пять. И сорок щитов, два соломенных тюфяка, две перьевые подушки, одиннадцать кроватей и скамеек, котлы, столы, деревянные миски, чаши, железные шлемы. И еще двух свиней помимо овец и коз. Забрали у присутствовавших при этом пятнадцать мараведи[48] и много оружия. Разгромили семьдесят хуторов, погибли все плоды и семена, пострадали сто человек. После этого подожгли его имение в Кунье вместе со всем, что там находилось. Полностью разрушили саму башню и сожгли все, что не смогли уничтожить, поступив с ней так, что она уже не подлежит восстановлению. Это обойдется в полторы тысячи мараведи. Все хутора, находившиеся перед той башней, были сожжены. Украли у него также одного хорошего мавра.
И знайте все, кто прочтет эту запись, что я, Лоуренсу Фернандиш, ни словом, ни делом не заслужил такого разорения и злодеяния, что мне учинили».
Подобно хорошей картине, текст дает описание имущества рикуз-оменш конца XII — начала XIII в. Фамильный замок рода Кунья — Кунья-а-Велья находится в районе Гимарайнш. Там феодал владел семьюдесятью хуторами, в которых работали зависимые работники, прикрепленные к земле и отдававшие ее владельцу все, что производили.
Хутор (casal) представлял собой участок земли, который одна семья могла обрабатывать на протяжении года. Это мог быть один участок или часть участка либо несколько участков. Обработка небольших, изолированных друг от друга наделов была частым явлением. Существовали большие имения, но редко встречались латифундии. То, что речь шла о раздробленных участках, подтверждается следующим фактом: ни один из них не был достаточно большим, чтобы его обрабатывать упряжкой быков; были лишь свиньи, козы и овцы, и то в небольшом количестве. Следовательно, там не применялись плуги, и обработка земли осуществлялась мотыгами.
На момент разграбления в винных погребах и амбарах хранились солидные припасы: 70 модиев вина и зерна. Модий — мера веса твердых тел и жидкостей; для первых она делилась на алкейри, для вторых — на алмуды. Однако количество алкейри в одном модии в разных районах страны было неодинаковым. Самым большим и самым распространенным был модий из 64 алкейри; если считать, что в одном алкейри содержится около 15 литров, получим общее количество 67 200 литров. Эта цифра ничего не говорит о производительности, потому что было принято припасать зерно урожайных годов для голодного времени, когда цены поднимались высоко.
Мебель состояла из нескольких кроватей, столов и скамеек. Сундуки предназначались для хранения зерна, бочки — для вина. Много позже появятся шкафы и стулья: крестьяне, упоминавшиеся в XVI в. в пьесах Жила Висенти, не знают, для чего предназначен стул; придвинутый к стене табурет и сегодня продолжает оставаться основной мебелью во многих сельских трактирах. Упоминались еще два соломенных тюфяка и две перьевые подушки. В то время они являлись предметами роскоши. Несомненно, они находились в жилище сеньора, расположенном в башне; там же, скорее всего, стояли и столы, и кровати. Обитатели хуторов жили в лачугах, спали на рогоже или прямо на земле, поскольку солома в то время шла на корм скоту.
