Вот от чего Янка до сих пор не может избавиться — это от своей знаменитой рассеянности. Точно так же, как в детстве, может пройти мимо в двух шагах и наглым образом не узнать. А народ, естественно, обижается и устраивает разборки: «Как ты могла?!..» Видно, осталось в наследство от тех времен, когда смотреть внутрь себя было намного интересней, чем на прохожих.
Девочки стояли на улице под самой дверью — следовательно, и инструктора Иры еще нет, повезло… Янка почувствовала жгучую к тренерше благодарность. Больше всего на свете она, Яна, терпеть не может прибегать во время тренировки: все уже разминаются, а ты переодеваешься в гордом одиночестве, точно бедный родственник!
— Расслабься, — раз в сотый повторила Юлька, — я ж говорила, что успеем. Take it easy. (Не принимай близко к сердцу.)
Вообще–то это любимая Юлькина привычка: к месту ли, ни к месту вставлять английские фразы и словечки. Да и остальные девчонки потихоньку начинают перенимать, действует заразительно.
— Лучше поздно, чем никогда! — по–доброму встретила их Галя. Забыв про свою диету, она как раз отправляла в рот колоссальных размеров хот–дог, из которого вываливались куски чего–то ярко–оранжевого (наверно, корейской моркови). Правда, запивала подруженция это гастрономическое извращение колой «лайт»… Янка моментально вспомнила свой любимый прикол у Задорнова, из серии про американцев: «Дайте мне, пожалуйста, три двойных гамбургера и одну ДИ–Е–ТИ-ЧЕС-КУЮ кока–колу!» Но озвучивать свои развеселые мысли вслух благоразумно не стала: Галька всегда становилась очень чувствительной, едва только дело касалось этой крайне щекотливой темы.
Юлька оглянулась на стоявших неподалеку незнакомых ребят, те оживленно что–то выкрикивали и гримасничали, словно стая шимпанзе. Короче говоря, всячески пытались привлечь к себе внимание:
— А это кто?
— Это каратисты, их к нам перевели, — Маша, как водится, была в курсе.
Яна в свою очередь выразительно вздохнула:
— Вот это счастье! Всю жизнь мечтала.
— А чего вы тут стоите? — поинтересовалась Юлька.
— А ты как думаешь? — съехидничала Машенция.
— Что, закрыто? — Юля решительным шагом направилась к двери, Галька радостно закричала ей вслед:
— Иди замок поцелуй! Подергай, подергай…
И только подлила масла в огонь: Юлька обеими руками крепко вцепилась в дверную ручку и уперлась ногой в дверь, не забыв скорчить при том зверскую физиономию. Девчонки хватались друг за друга от смеха: что–что, а развлекать публику Юлия умела! Дверь в тот же миг распахнулась, как от сказочного «сезама», и разъяренная техничка в темно–синем рабочем халате завелась с полоборота:
— Хулиганы! Ты что делаешь?! — и только тут разглядела: — А еще девочка!..
— Со стрижкой моя, — во всеуслышание объявил Эдик, — люблю с характером!
— Пятьдесят на кудрявую! — включился в обсуждение Сергей.
— Да, ножки ничего… — поддержал Макс. — Семьдесят.
— Сто.
— Сто пятьдесят!
— Двести! — пацаны в восторге засвистели, Эдик размашистым движением сунул приятелю руку:
— Ну, Серега! Молоток. Дай пять! — и неразборчиво забубнил себе под нос: — Двести на блондинку раз, двести на блондинку два… Продано!
Сергей порылся в кармане джинсов и после недолгих поисков выудил оттуда пару смятых купюр:
— Две гривны, держи!
— Пятьдесят копеек за мою, я не жадный! — Эдик с самой серьезной физиономией подкинул монету на собственную ладонь. Ребята дружно загоготали, воздавая дань его остроумию. Этот момент с «оплатой» они любили больше всего, даже с деньгами расставались охотно, играючись. Хотя какие это деньги!..
Дверь все–таки открылась окончательно и народ с обеих сторон взволнованно зашевелился, пробираясь поближе. Стоявшая рядом с Эльфом долговязая стриженая девчонка — именно та, что приглянулась Эдику — на их хохот с подозрением оглянулась и громко спросила, обращаясь к подружкам:
— А эти чего тащатся? — и повысив голос, задумчиво изрекла: — Интересно, это правда, что у каратистов одна извилина?
«Один — один», — отметил про себя Сергей.
Тренировка задерживалась, будто как раз для такого случая. Ребята со всеми удобствами расположились на балконе, вид внизу открывался богатый: девчонки успели переодеться в максимально обтягивающее и короткое. Только Эльфа нигде не было видно… Вот она где! С собранными волосами и в гимнастическом трико Сергей ее не сразу узнал, совсем не такая. Не обращая ни на кого внимания, она танцевала странный беззвучный танец: прыжки перемежались со взмахами рук, потом вдруг села на шпагат и замерла, плавным движением раскинув в стороны руки.
— Художественная гимнастика, — объявил всеведущий Эдик. Ну и дела, а он–то откуда знает?..
Яна сидела на полу, краем уха прислушиваясь к болтовне за спиной. Обсуждали Галины волосы, та страстно кого–то убеждала:
— Нет, девочки, химия мне не пойдет…
— Можно мелирование, — авторитетно предложила Машенция.
— Лучше под «бобика». Стрижка ноль–пять миллиметра! — это опять встряла Юлька. Галя, видать, красноречиво на нее посмотрела, потому что Юлия протянула со своей неподражаемой интонацией: — А что–о–о?
Но всё же из соображений безопасности отошла от Галины батьковны подальше и завертела головой в поисках, чем бы еще полезно и не без приятности заняться. А вон и подходящий объект: Янка, пристроившись на полу, обеими руками тщетно пыталась закинуть ногу в позу лотоса. Обрадовавшись настолько шикарному поводу, Юлька присела перед ней на корточки:
— Йоги ёжатся…
— Не смеши меня! — еле сдерживаясь, чтоб не улыбаться (давно ведь известно, что от смеха теряешь силы), Яна взялась за растяжку. Но от Юльки так просто не отделаешься, даже и не мечтай:
— А ну давай, позу крокодила! Следующий номер нашей программы…
Янка резво вскочила на ноги и погналась за ней — та ловко увернулась, словно только этого и ждала. Яна бы ни за что на свете не призналась вслух, но в глубине души считала Юльку своей лучшей подругой, с ней всегда было так легко и весело. Да и сама она такая прикольная, живая и вертлявая, как мальчишка, даже ухватки мальчишеские — загляденье! (Яна иногда жалела, что не родилась такой же.) Всякий раз при взгляде на Юльку в голове с завидным однообразием включалась песня «Чижа», просто автоматически:
«Разметалися бы волосы, если бы не стрижка,
Разлетелся б сарафан, если б не джины…»
Галя ревниво покосилась в их сторону, как зоркий сторожевой сокол, и махнула рукой, подзывая:
— Становитесь!
