Только в этот момент я на обзорном экране обратил внимание на то, что истребитель пилотирует Артур, а мой персональный пилот Иррек, развалившись в своем кресле, дает ему советы. Таким образом, воздушный бой и все его маневры осуществлял мой шестилетний отпрыск, что меня сильно разволновало и рассердило!
Я не стал бранить или высказывать своего мнения в отношении поведения Иррека, но Артуру, как заботливый отец, постарался мысленно внушить, что несмотря на то, что он уже большой мальчик, ему еще рановато пилотировать истребитель во время воздушного боя. Так, как считал, что возникающие перегрузки во время осуществления боевых маневров, могут негативно сказаться на его детском, растущем организме. Артур выслушал мою мысленную тираду, немного подумал и утвердительно кивнул головой, видимо, соглашаясь с моим, отцовским мнением. Затем он, слегка съязвив, мысленно сказал, чтобы в следующий раз пассажиров не заставлять говорить очевидных глупостей, ему следует, как можно быстрее, самому научиться летать без этих пассажиров. Малыш правильно ухватил суть моего замечания и, творчески развив и переработав, намекнул на упущенное мною в тираде одно серьезное обстоятельство. Что наш истребитель оборудован специальными гравитационными компенсаторами, которые способны нейтрализовать любые возникающие в полете при маневрах истребителем перегрузки. Проглотив горькую пилюлю и, вспомнив, как принцесса Лиана повела себя в аналогичном случае, я решил промолчать, в душе окончательно решив, что мой сын все-таки пошел в своего отца, а не в мать!
* * *
Поездка по имперским провинциям оторвала меня от повседневной рутинной работы в своем дворцовом кабинете, на рабочем столе которого скопилось множество документов, которые требовали своего рассмотрения и срочного принятия по ним решений. Утром следующего дня сразу же по прибытию в столицу я отправился в кабинет, чтобы разобраться с этими делами. Сейчас я шагал по дворцовым коридорами и переходам, пытаясь продумать, как бы быстро рассмотреть накопившуюся документацию, но мысль постоянно возвращалась к вчерашнему инциденту над Внутренним океаном. Служебное дознание, произведенное по моему приказу, по факту использования имперской истребительной авиации в качестве инструмента покушения на наследного принца и члена императорской семьи, не принесло никаких положительных результатов. Имперское министерство обороны тут же сформировало свое понимание произошедшего события и в хроникальном порядке изложило его в официальном письме на имя Императора Иоанна. Официальная версия, изложенная в письме за подписью самого министра обороны, говорила о том, что истребители-перехватчики были подняты по боевой тревоге и действовали в полном соответствии с приказами вышестоящего командования.
Имперская противовоздушная оборона первой зафиксировала появление над Внутренним океаном неизвестного самолета, следовавшего курсом по направлению к южному морскому побережью Кирианской Империи, где находился секретный объект имперского приоритета. По боевой тревоге в воздух были подняты четыре истребителя-перехватчика. Подозрительный самолет не ответил на запрос «свой — чужой», он так и не был опознан по каталогам имперских ПВО ВВС. Самолет не отреагировал на предупредительный обстрел ракетами имперскими истребителями, поэтому снова был атакован и уничтожен. В письме министра обороны выдвигалось предположение о том, что это был самолет-разведчик халифата Магриб, наиболее враждебного Кирианской Империи государства, границы которого проходили по восточному берегу Внутреннего океана.
Придраться было совершенно не к чему, пилоты истребителей, дежурные офицеры службы опознавания и оповещения имперских ПВО и ВВС, офицеры пограничники слово в слово повторяли информацию, приводимую в письме имперского министерства обороны. За исключением одного, все эти офицеры были Медведями, только имперский министр обороны, да и оба пилота «Беркутов» были Ястребами. Филиппа специально съездил в свой бывший 5-й истребительный полк, чтобы встретиться и переговорить с пилотами, чьи истребители были непосредственными участниками инцидента. Один офицер, когда приехал в полк, оказался в краткосрочном отпуске, а беседа со вторым пилотом прошла в непосредственном присутствии нынешнего командира полка, майора Ясеня, который оказался махровым Ястребом. Разумеется, этот пилот слово в слово повторил рассказ об имевшем в небе Внутреннего океана инциденте, изложенном в письме имперского министерства обороны. Посоветовавшись, мы с Филиппом пришли к единому мнению, что больше нечего ворошить это осиное гнездо, что пока это дело спустим на тормозах, а несколько позже снова вернемся к его рассмотрению. Собранную же информацию по делу решили хранить в терминалах специальной канцелярии имперской службы безопасности, которая находилась под непосредственным подчинением Филиппа, в ней работал только им набранный офицерский персонал.
Я настолько углубился в свои размышления, что не заметил, как спустился в подземный переход, который проходил из жилой половины в офисную часть дворца, где располагались кабинеты членов имперского правительства, а также кабинет Императора Иоанна и мой кабинет. Обычно этот переход всегда был заполнен придворными или спешащей по делам дворцовой прислугой, но сейчас в переходе никого не было. Внезапно мне показалось, что за спиной промелькнула какая-то странная серая тень и тут же пропала из моего поля зрения. Безлюдье в переходе и эта странная тень меня насторожили, несколько раз я оборачивался и внимательно всматривался в яро освещенный пустынный переход. Но глаза не улавливали ни малейшего движения, переход отлично просматривался в оба конца. Тогда я расширил диапазон восприятия звуков и напряг свой слух. Сначала мне показалось, что я сзади послышался странный отзвук то ли шагов, то ли шаркающих звуков. Я увеличил силу восприятия своего аппарата слуха, и тогда ясно услышал, что за моей спиной слышаться шаги двух кирианцев, но, сколько бы я не оборачивался, но так и никого не мог заметить в этом переходе.
В памяти тут же всплыла информация, о только что поступивших в имперские части специального назначения новых боевых комбинезонов «хамелеон» для незаметного проникновения во вражеские тылы перемещения по этим тылам врага. Спецназовцев в комбинезонах, преломляющие свет, можно было бы увидеть только в тот момент, когда они окажутся с тобой на расстоянии вытянутой руки, когда жертва будет не в состоянии обороняться. Само собой разумеется, что я не мог допустить, чтобы двое кирианцев, скрывающие свои лица и преследующие меня с неизвестными намерениями, могли бы вплотную приблизиться ко мне. Я остановился, развернулся лицом в обратную сторону, привел в боевую готовность наплечный энергомет и его электронным визиром прицела попытался зафиксировать цели. Но на этот раз электроника энергомета меня подвела, по ее информации в подземном переходе не было целей. Мне ничего не оставалось делать, как криком предостеречь и остановить преследователей, но в ответ полыхнул красный луч автоматического фазера, который прошел над моей головой. Усилием воли я нажал спуск энергомета и произвел короткую, всего из трех выстрелов, очередь, прицеливаясь, примерно в то место, где только что появлялся красноватый луч фазера. Первый энергетический сгусток пронзил переход на всем его протяжении и в самой дали взорвался в потолочном перекрытии, а второй и третий сгустки выстрелов, встретив на своем пути препятствия, взорвались в тридцати шагах от меня.
Эти выстрелы и разрывы энергосгустков произвели определенный шум и грохот, которые разогнали тишину подземного перехода и, наверняка, привлекли внимание охраны столичного императорского дворца. Вот уже более тысячелетия в Кирианской Империи не совершались покушения в императорском столичном дворце, который в последнее время считался цитаделью спокойствия, уверенности и непоколебимости власти императорской власти.
Я остался стоять в центре прохода и, широко расставив ноги, наблюдал за обстановкой в этом подземном переходе, а посредством визира электронного прицела, проецировавшегося на сетчатку глаза, выискивал новые цели. Вскоре послышался громкий топот многих ног, обутых в сапоги с железными подковками. Как я и предполагал, ко мне бежало целое отделение гвардейцев во главе с лейтенантом полка, которые несли охрану столичного дворца. Приблизившись на достаточное близкое расстояние, чтобы хорошо разглядеть кровавые останки двух тел и меня, стоявшего в боевой готовности и с оружием на плече, лейтенант остановил отделение и стал медленно приближаться ко мне. Он громко говорил, что они гвардейцы и из охраны дворца, руками делал успокаивающие и примирительные жесты. Увидев, что я адекватно реагирую на его поведение и призывы, гвардейский лейтенант приблизился ко мне и сказал, что он рад, что я остался жив и здоров.
