– Позвонить? – переспросил Глеб.
– Вот мой телефон, – и парень быстро написал на листке блокнота, закрепленного на передней панели, семизначный номер и фамилию «Крупин», потом дописал: «Александр».
– Ну что ж, Александр, спасибо. Может, встретимся.
– Пока.
– Я позвоню.
Глеб сложил листок вдвое, сунул во внутренний карман куртки, ощутив под мышкой рукоять пистолета, раскрыл зонт и повернул в узкий переулок. Глеб был предельно осторожен. Слежку за собой он не чувствовал, да и улица была почти безлюдной. Проехало несколько машин, мебельный фургон, за ним машина «скорой» с включенной мигалкой, но с выключенной сиреной. Красно-синие сполохи прошлись по лицу Сиверова.
Наконец Глеб добрался туда, где ему была назначена встреча. Вот арка, маленький дворик. Именно возле этой арки он встречался с генералом Потапчуком в последний раз. Глеб свернул в арку и тут же увидел генерала. Откуда тот появился, Глеб не понял. Возник из мутной завесы дождя – возник, и все тут.
Глава 6
Рукопожатие генерала было крепким, коротким и уверенным.
– За вами никого? – спросил генерал.
– Да, я сам проследил. Вроде бы никого.
– Это хорошо.
Глеба явно озадачил подобный поворот разговора, он же еще не сообщил генералу о своем открытии.
– Пойдемте, пойдемте, Глеб Петрович, и побыстрее.
У меня мало времени, а дел, черт подери, очень много.
Больше, чем нужно.
«Генерал явно не в духе. – отметил Сиверов. – Только встретились, даже не поговорили еще, а он уже чертыхается. Да и выглядит неважно: старомодная поношенная шляпа, и такой же старомодный поношенный плащ. Наверное, на теплой подкладке, – предположил Глеб. – А вот ботинки у генерала хорошие. Интересно было бы, – подумал он, представляя себе следующую картину: генерал Потапчук приходит на встречу с ним, специальным агентом по кличке Слепой, в своем парадном мундире, увешанный правительственными наградами. А Глеб Сиверов – в мундире капитана, тоже с наградами. – Выглядело бы как встреча двух фронтовых товарищей – убеленного сединами генерала и молодого, подающего надежды капитана, который стремится стать таким же генералом».
Генерал Потапчук шел быстро, широким шагом, не обращая внимания на глубокие лужи и хлещущий дождь.
– Сюда, сюда, – генерал взмахнул рукой, показывая на дверь подъезда маленького двухэтажного дома.
«Какого хрена!» – подумал Глеб, входя в теплый, пропахший вареной картошкой подъезд.
– Идите за мной. Здесь темно, как… Но продолжать генерал не стал. На ощупь, держась за стенку и за перила, он начал подниматься по высоким ступенькам.
А вот Глеб Сиверов чувствовал себя уверенно. Он прекрасно видел в темноте: видел генерала, видел, как тот напрягся, ссутулился, боясь споткнуться. Глеб ступал следом за ним абсолютно бесшумно.
Наконец Потапчук остановился перед дверью, сунул в замочную скважину ключ. Ключ хрустнул так, как хрустят суставы, и дверь тяжело скрипнула несмазанными петлями – подалась внутрь.
– Сюда, сюда, проходите, осторожно, порог, – генерал потонул в темноте.
– Вижу, вы тут не впервые.
– Да уж… Глеб Сиверов прошел следом за Потапчуком и затворил за собой дверь.
– Вот мы и пришли. К чему такие предосторожности?
– Не из желания подшутить над вами.
Потапчук нащупал выключатель. Вспыхнула яркая лампочка в матовом плафоне под потолком в тесной прихожей.
– Разрешите, Глеб Петрович, я закрою ненадежнее.
А вы раздевайтесь, здесь тепло, здесь топят.
Глеб почувствовал, что в квартире действительно тепло – по-видимому, здесь живут, хотя и не постоянно.
– Проходите, не стесняйтесь.
Глеб не стал раздеваться.
Генерал Потапчук снял плащ, повесил на вешалку, а вот шляпу и шарф снимать не стал.
– Проходите сюда, Я сейчас сварю кофе, и мы обо всем переговорим.
Генерал зажег свет в большой комнате, в которой стояли стол, кожаный диван и четыре кресла.
– Я вас позвал сюда потому, Глеб Петрович, что об этой квартире никто не знает. Я ее использую очень редко. Это, так сказать, моя тайная явка. В кухне есть плита, большой холодильник. Правда, продуктов в нем нет. Но зато он исправен.
Глеб, воспользовавшись разрешением хозяина, уселся в глубокое кресло и подумал, что шторы на окнах этой квартиры, наверное, никогда не открываются. Ну что ж, генерал опытный человек, на перестраховщика он не похож, и если шторы не открываются, значит, так надо.
Из кухни доносились самые банальные звуки – звяканье посуды, щелчок электрозажигалки. И через пять минут появился генерал Потапчук с кофейником и двумя чашками в руках.
– Возьмите газету, Глеб Петрович, и положите на край стола.
Глеб оглянулся и увидел в углу ворох старых газет.
Он взял верхнюю и расстелил на столе.
Генерал Потапчук опустил на нее кофейник.
– Глеб Петрович, сахара у меня нет, так что придется довольствоваться шоколадом.
– Ничего себе бедность – шоколад вместо сахара!
– Не всегда есть возможность сходить самому, а посылать никого не рискую.
Глеб пожал плечами. Все это уже начало его настораживать. Чрезмерная конспирация, скрытность, какое-то слишком уж долгое начало… Обычно довольно прямолинейный Потапчук вел себя на этот раз не так, как всегда. Правда, Глеб встречался с генералом не часто, но характер этого человека успел изучить хорошо.
"Скорее всего, Потапчук сварлив, любит придираться по мелочам к своим подчиненным. Возможно, он педант, но в то же время немного неряшлив и рассеян.
Хотя нет, по-видимому, это маска. Одна из многочисленных масок, которую носит Потапчук. Не худшая из них".
– Вас, наверное, заинтриговало, Глеб Петрович, почему я веду себя именно так, а не как-то иначе?
– Да, – признался Сиверов.
– Думаю, вы скоро все поймете. Наливайте кофе.
Или, если хотите, я за вами поухаживаю.
– Нет, спасибо, я все сделаю сам.
Генерал Потапчук расстегнул браслет часов, повертел их в руках, приложил к уху, смешно, по-детски, наклонив голову набок.
– Идут, как ни странно. Этим часам уже тридцать пять лет. Да-да, швейцарские, в Берне приобрел.
– Я тоже был в Берне.
– Знаю, Глеб Петрович.
Генерал никак не начинал разговор, ради которого позвал Глеба. Он все еще нервничал, поглядывал на стрелки своих швейцарских часов. Будто бы существовала инструкция начать говорить о деле в строго определенное время.
Глеб Сиверов же казался невозмутимым. Он налил кофе в две чашки. Генерал зашелестел фольгой, затем принялся ломать шоколад.
– Угощайтесь, угощайтесь, Глеб Петрович. Говорят, даже утверждают умные медики, какао, содержащееся в шоколаде, очень благотворно влияет на клетки головного мозга. И человек, употребляющий много шоколада – думает быстрее, нежели тот, кто ест много мяса.
Извините, что говорю банальные вещи… – Я отдаю должное и тому, и другому, – ухмыльнулся Глеб и взял предложенный генералом шоколад.
Шоколад был отменным, и Глеб вновь улыбнулся.
Тепло, вкусно, можно и посидеть, к чему бы ни привел разговор.
– А что, генерал, шоколад тоже швейцарский? Купленный тридцать лет тому назад?
– Да, и шоколад швейцарский, и часы у меня швейцарские. Только вот счета нет в швейцарском банке.
– Дело наживное, – пошутил Глеб.
– Нет, слишком уж я стар, Глеб Петрович, для таких дел. Это ваши подопечные любят открывать счета в швейцарских банках. Я имею в виду личные счета, – генерал сделал маленький глоток густого кофе.
– Так зачем все-таки вы меня вызвали? – напрямую спросил Глеб, глядя в глубоко посаженные, буквально спрятанные под косматыми седыми бровями глаза генерала.
– Сейчас все объясню. Я почему не стал звонить в вашу мастерскую – мне не очень хотелось бы, чтобы те, кто за вами следит, узнали, где она находится.
– Откуда вам известно, что за мной следят?
– Мне все известно, – наконец-то генерал Потапчук обрел былую уверенность и стал таким, каким его помнил агент по кличке Слепой, работавший с генералом, когда тот возглавлял один из самых важных отделов в КГБ. – Я, Глеб Петрович, не хотел, чтобы кое-кто знал о моем с вами контакте… – Я внимательно слушаю.
Генерал на некоторое время задумался, потер свои седые виски кончиками пальцев, зачем-то прикоснулся к носу и исподлобья взглянул на Глеба Сиверова, который, раскрепощенно развалившись, сидел в кресле.
– Думаю, Глеб Петрович, вы правильно меня поняли.
Глеб весь подался вперед и обхватил колени крепкими руками. Как ни старался он скрыть свои мысли и казаться безразличным, что-то на его лице выдало напряжение.
А генерал Потапчук, как опытный физиогномист, сразу же это уловил.
– Я понимаю, Глеб Петрович, что своим звонком подставил вас и как бы выдал. Но так надо. Сейчас не время, и мне пока не хочется объясняться до конца, да и не стоит. Поверьте, так надо.
