молчанию заподозрил что-то неладное.
- Как тебе это? - делаю шаг в сторону, чтобы парень тоже увидел наш долгожданный клад.
- А где же... - он превращается в мальчишку, которому на день рождения вместо тортика со свечами вручили тарелку манной каши... - Как же так?
Найди в другом месте такой ящик, радовались бы долго, пока все не съели. Еще бы, сколько здесь всего? Под вонючей бумагой, словно диски от ППШ, рядами лежат золотистые банки с разноцветными наклейками. Вынимаю несколько, по одной кладу их рядом с Сайгой на столик.
Консервы, мясные консервы производства нашей ростовской фабрики. Много, не зря ящик неподъемный. Говядина, свинина, гуляш, в белом соусе, просто тушенка. Настоящий клад по нынешним временам! А мне плакать хочется, совсем другое найти ожидал. Перевожу дыхание, оказывается, последние минуты почти не дышал, так переживал «за оружие».
Если бы не Пашка, точно не сдержался бы. Хотелось кричать, ругать себя последними словами, разгромить все вокруг, словно в этой неудаче виноват еще кто-то, кроме меня самого! Никуда бы эти дискеты не делись, так лежали бы на столе, дожидаясь своего часа. И магазин с часами никто бы не тронул до нашего возвращения на обратном пути... Да хоть и тронул, невелика потеря, как-нибудь пережили. Зато оружие и патроны не прозевали! Старался не глядеть на парня, чтобы не увидел в моих глазах отчаяние и бесконечную обиду...
Где-то в глубине души таилась мысль, что этот час задержки вряд ли на что-то повлиял, но эмоции сейчас вряд ли услышат разум. Павел молодец, понимая состояние, молчал, ни во что не вмешивался. Первая волна гнева отошла, немного отпустило...
- Пашка, запри, пожалуйста, дверь входную. Ключи возьми, - сам присел прямо на стол и думаю, что же дальше.
От этого сюрприза полностью опустошен, ничего не хочется делать. Но поддаваться отчаянию нельзя, не падать духом, быстрее переключиться на что-то. Не натворить сейчас от расстройства что-то безрассудное. Хорошо, Пашка вышел, можно еще по чему-нибудь «заехать» от души. Или вот, прикладом по ящику... А пока пересилить желание сбежать вниз, забраться в машину и уехать обратно в наш дом. Надо обдумать ситуацию, завершить осмотр и только потом принимать решение. Вдруг оружие где-то неподалеку припрятано, например, во дворе лежат в кустах наши ящики, своих хозяев дожидаются?
Теперь торопиться некуда, старательно направляю мысли в сторону от оружия. Прикидываю, если поиск затянется, и действительно, не успеем засветло обратно выбраться, можно прямо здесь заночевать. Заодно проверить, как это здание вообще приспособлено к проживанию. Вода есть, даже из крана, у нас в машине запас еды, термос, про полный ружейный ящик тушенки и не говорю. Холодильник в углу стоит, огонек светится, надо бы его проверить. Вдруг там, наоборот, оружие, подначиваю сам себя. Спать можно хоть внизу, там стульев мягких полно, и решетки на окнах. Свое-то оружия все равно есть, пусть нас боятся. Пашка возвращается, заблокировав дверь в приемную. Посвящаю его в измененный обстоятельствами план, парень не против, похоже, домой его теперь не слишком тянет...
Подхожу к секретарским столам, там среди прочих бумаг раскрытый журнал. Вроде бы ничего интересного, но журнал непривычно старого образца. Такие в армии и милиции до сих пор используют. Наклоняюсь, всматриваюсь, понимаю, что мы действительно, опоздали. В бумагах нахожу выписанные наряды на получение оружия со склада. А в журнале расписано, кому и что выдано, замечаю знакомые фамилии нескольких коллег из других управлений и департаментов.
По нарядам получено сорок восемь автоматов и два десятка пистолетов с боеприпасами. Но по журналу выдано под роспись всего тридцать два автомата и чертова дюжина пистолетов. Видимо, не только мы сюда вооружаться спешили, да опоздали. А счастливчики, похоже, вовремя успели отсюда слинять. Но почему за остальное не расписались? И где это остальное, взяли стволы, а тушенку оставили? Так сильно спешили или их согнали, одни вопросы...
Закрываю журнал, из него выскальзывают листки писчей бумаги и приземляется на кучу мятого мусора, теперь точно вижу, что это остатки консервации из увезенных ящиков. По привычке поднимаю, мельком замечаю на одном знакомое сокращение моего управления. Всматриваюсь, это ведомость по моим людям, и первым стоит «Волков И.С.», дальше «Середа Б.У.» и другие мужики, всего восемь фамилий, и напротив каждой отметка, кому что положено. Мне, заместителю, и начальнику инспекторского отдела пистолеты, еще нам, и остальным коллегам автоматы, восемь штук и по триста патронов на каждый. Аж зубы свело от обиды... С другой стороны, вторая неделя пошла, сколько еще нас тут ждать? Но абстрактная справедливость, когда сам в пролете, как-то не утешает.
Пробую окончательно успокоить себя, убеждая, что консервы неплохой «утешительный приз». Так оно и есть, по сути, потом, чуть позже, отойдя от обиды на неудачу, стану радоваться и такой находке. Ладно, надо пройтись, посмотреть, как здесь можно обустроиться. И возможно ли здесь жить долго, хотя бы лето провести? Зимовать в каменных домах без отопления, если доживем до холодов, испытание не лучше, чем зомби и бандиты...
Не удержался, пнул бумажную кучу, каблуком зацепившись за что-то твердое. Уже ни во что не веря, шевелю ботинком, что там еще может оказаться, снова консервы? Почти так, под бумагами некрашеный деревянный ящик со знакомыми цифрами, рядом разодранные патронные пачки. Снова пинаю, вроде
