— Да?
— Мартынов говорит. Вам нужно со мной встретиться?
— Нужно.
— Подъезжайте к Воскресенскому кладбищу. Погуляем.
По пути я вновь и вновь перебирала, как гадалка карты, действующих лиц, их поведение, их высказывания, возможные мотивы и связи. Юра (теперь я уверена, это был он) оставил на расписке киллера пророческие слова: «Попробуй разберись!» Словно знал, какие трудности мне предстоят при расследовании его гибели.
Андрей Алексеевич ждал меня у входа. После приветствий мы медленным шагом направились вдоль тенистых аллей кладбища.
— Договаривался о захоронении Юры в бабушкину могилу. О чем вы хотели меня спросить?
— Сегодня у меня состоялся, точнее, не состоялся, разговор с вашей женой.
Отставной генерал помрачнел. Не дождавшись его ответа, я продолжила:
— Она настаивала на прекращении расследования.
— Вы ей не уступили?
— Нет, естественно.
— Спасибо.
— Я хочу знать, чем вызвано ее, мягко говоря, неадекватное поведение.
— Она вам не объяснила?
— Нет.
— У нас небольшие семейные разногласия, не имеющие никакого отношения к убийству Юры.
— Так дело не пойдет. Или вы вводите меня в курс, или я слагаю с себя все обязательства.
Я блефовала, так как отказываться от работы не собиралась. Не в моих принципах бросать расследование на середине. Генерал о моих принципах не ведал и заволновался.
— Все сказанное вами останется между нами, — подбодрила я Андрея Алексеевича.
— Хорошо, — решился он. — Будь по-вашему. Не угостите сигаретой? Я, правда, бросил…
Я молча протянула ему пачку.
— Я познакомился с Ириной, когда ей было пятнадцать. Она тогда была беременна, седьмой месяц шел… Вы не поверите, мы познакомились на кладбище. Я к отцу на могилу пришел. Она с родителями жила рядом и бегала на кладбище каждый день. Плачущий человек на кладбище ни у кого не вызовет недоумения. Сама худенькая, ручки, как спички, ключицы торчат, а живот уже большой, сразу заметен. Глазищи вполлица, ресницы слиплись от слез, словно длинные черные стрелы… Мне — двадцать восемь, профессиональный вояка без семьи, дома и детей, прошел через огонь, воду и медные трубы, крови видел море, а уж слез… Но как она плачет, никогда видеть не мог. Во время первого разговора она не жаловалась, не оправдывала себя, хотя ей и от родителей, и от соседей, и в школе изрядно доставалось. Сказала только: «Ты сильный, ты все можешь, убей его!» Я отказался, а надо было убить… Смалодушничал, захотел собственное счастье устроить, осесть, остепениться. Поженились мы через четыре года. Много всякого-разного было, не перескажешь, но Юрку я любил как сына, вырастил, воспитал, на ноги поставил. Часто мне казалось, что я к парню больше привязан, чем родная мать. Она с ним столько горя хлебнула, он живым напоминанием был. С годами подзабылось, сгладилось, пока полгода назад Юркин папаша не появился.
— Он жив?
— Да. Ирина так часто повторяла ложь о его смерти, что сама в это поверила. Для нее было настоящим потрясением увидеть его вновь. Тогда же она обнаружила две вещи…
Андрей Алексеевич закашлялся и отбросил окурок.
— Первая: она его все еще любит. И вторая: он такой же подлец, каким был и раньше.
— Он шантажировал вашу жену?
— Нет.
— Он не требовал денег? — удивилась я.
Генерал грустно посмотрел на меня.
— Если бы. Он очень богатый человек. Он хотел, чтобы Ирина ушла от меня к нему, чтобы они жили вместе. Для него она была лишь развлечением, очередной прихотью, капризом. А наш мирок, нашу семью он разрушил и раздавил бы не задумываясь, походя.
— Тяжелая ситуация.
— Ирина отказывалась, но держалась из последних сил. Я поговорил с ним по-мужски, сорвался и избил до полусмерти. Хорошо, у меня в прокуратуре генералы знакомые, дело не завели. Уразумев, что от меня лучше держаться подальше, он уехал из города.
— Почему же ваша жена считает его причастным к убийству сына?
— Потому что за несколько дней до гибели Юра рассказал нам о знакомстве с человеком, по описанию очень похожим на его отца. Ирина считает, они могли встретиться вновь, повздорить и в пылу драки в руки Юркиного отца попал топор.
— Хм, маловероятно.
— Я тоже так думаю. Поэтому вы должны найти настоящего убийцу, пока мы все с ума не посходили.
— Как зовут Юриного отца?
— Алексей Алексеевич Протов.
— Где работает, чем живет?
— Живет он в Москве, кем и где работает — не знаю. Полгода назад останавливался в гостинице «Чехия».
— Опишите его.
— На Костолевского очень похож, ростом немного пониже.
— Я проверю версию Ирины Сергеевны.
К воротам мы возвращались в молчании. Напоследок Андрей Алексеевич крепко пожал мне руку.
— Удачи вам, Татьяна.
Отъезжая от кладбища, я обратила внимание на мягко тронувшуюся вслед за мной белую «Волгу». Точно такая же или очень похожая на нее машина случайно попалась мне на глаза на перекрестке возле «Бриллианта». Слежку за мной затеяли? Проверим.
Я увеличила скорость, затем снизила, перестроилась в другой ряд, но никуда не свернула, промчалась на желтый свет светофора, еле вписалась в поворот из средней полосы, перепугав многочисленных обывателей на тачках и без. Мои преследователи старательно повторили те же маневры, почти не отстав. Ловкие ребята. Надо бы познакомиться, узнать, чем вызваны такие почести. Поплутав немного по переулкам, я затормозила в коротком тупичке. Справа глухая стена дома, слева высокий забор военной части, сзади гаражи. Удобное место для выяснения отношений. Вышла из «девятки», встала, облокотившись на капот и ковыряя влажную землю носком сапожка. Ну, голубчики, вперед, я жду.
Голубчики не замедлили появиться. Чудом успели надавить на тормоза, едва не вмазав меня вместе с машиной в упомянутые гаражи. Меня аж холодный пот прошиб. Лихачи безмозглые. Из «Волги» выходить никто не спешил, и я решила ускорить процесс знакомства. Подошла, пнула легонько бампер и бросила:
— Выметайтесь. Разговор есть.
То ли я выгляжу несерьезно, то ли преследователи мои были ребятами легкомысленными и безрассудными, но отреагировали на мое предложение они ошибочно. Вместо того чтобы дать обратный ход и рвать когти, спасая шкуры и репутацию, на скорости, близкой к световой, они натянули на морды наглые ухмылочки и покинули тачку. Выглядели оба мужика внушительно. Необхватные из-за толщи мускулов и жира торсы, животы, нависающие над пряжками брюк, бычьи шеи с неизменными золотыми цепями и незначительные по сравнению с прочими частями тела головы. Таких традиционными приемами не удивишь и не свалишь. Для подобных случаев в моем арсенале имеются нетрадиционные.
— Ну? — глубокомысленно буркнул водитель и демонстративно почесал брюхо кастетом.
Я сразу решила: буду разговаривать с ним. Второго придется устранить. Давно доказано, что общение один на один более продуктивно, так как никто не любит иметь свидетелей своей слабости. Без предупреждений и предисловий я пошла в атаку. Вначале досталось опешившему водителю. Удар ребром ладони по переносице, так что хрустнули нежные косточки и хрящики, и второй, послабее — по обнажившемуся горлу — отправили моего будущего «языка» в нокаут.
— Ах ты, мразь!
Ко мне бросился второй мужик, делая непонятные пассы руками-кувалдами. Я легко запрыгнула на капот «Волги» и, крутанувшись для придания движениям силы и ускорения, врезала ему ногой в ухо. Нападающий погрустнел, призадумался, но не упал. Я повторила маневр другой ногой в другое ухо, а когда и этого оказалось недостаточно, прыгнула. Одна моя нога со всего размаха ударила его в лоб, другая в грудь. Из милосердия я повернула ступню так, чтобы не выколоть ему глаз и не пробить череп. Мужик рухнул на спину и вырубился. Я слезла с него и вернулась к водителю, который, по моим расчетам, минут через пять-десять должен прийти в себя. Вся схватка заняла гораздо меньше времени, чем стоматологи советуют чистить зубы.
Улыбаясь приятным мыслям о стоматологах, точнее, об одном из них, я достала из кармана плащика стальную леску, обвязала лодыжки и запястья амбала, а другим концом перехватила его горло. Достала сигарету, закурила. Вскоре он зашевелился и захрипел.
— Если обещаешь не ругаться, я приспущу удавку, — сжалилась я над ним. — Но учти, мата не выношу. Руки начинают дергаться и затягивать все подряд. Обещаешь хорошо себя вести?
Поверженный враг попытался кивнуть. Я ослабила захват.
— Что тебе надо? — просипел бедняга.
— То же самое я хотела спросить у тебя.
Так как он не ответил, я продолжила развивать свою мысль:
— Думаю, на мой вопрос ты ответишь. Не изображай из себя умирающего, могу и поспособствовать. Невинное выражение физиономии тебе тоже не идет. Итак, кто вас послал?
