— Что там еще? — раздраженно спросила тетя Агата.
— Тейт с парнями прижали эту важную птицу вместе с женой к стенке, ну и задали им.
— Что?!
Тетя Агата поспешила к окну. Одного взгляда было достаточно, чтобы все понять. Она ударила Итана по уху.
— Ты идиот! Почему ты не сказал мне?
— Ой, больно!..
Но женщина его уже не слышала. Она торопливо спускалась по лестнице.
Майк шагнул вперед, загораживая собой Сюзанну. В такие минуты он не раздумывал долго. Ситуация становилась угрожающей. Если этим угрюмым людям приспичило вступить в драку, то он и Сюзанна могли серьезно пострадать. До сих пор ему удавалось сдерживать их, но он чувствовал, что его влияние становится все слабее.
— Совсем не животное убило цыплят Люка! — лицо Тейта покраснело от гнева.
— Я не говорил, что это животное, — запротестовал Майк, — но в деревнях подобные вещи случаются постоянно. Может, какой-нибудь ненормальный ребенок или компания детей ради удовольствия уничтожает, убивает животных.
— Нет у нас таких детей! — заявил мужчина в рабочем комбинезоне.
— Ничего подобного у нас не было! — сказал Тейт. — Такое случалось, только когда Уэйтли жили на старой мельнице.
— Ну да, и вы, естественно, думаете, что это — проклятие, — горячо заговорил Майк. — Так позвольте вам сказать, что это один из самых глупых выводов, какие я когда-либо слышал. Я читал много довольно забавных историй о проклятиях, но будь я сам проклят, если вспомню хоть одну, где сворачивали бы цыплятам шеи. И если это и есть тот вид проклятия, которое вы здесь выдумываете, то вы все поголовно сошли с ума! На ком-то из ваших людей лежит ответственность за это! И мистика здесь ни при чем.
— Вам это так не сойдет! — пригрозил Тейт.
Фермер в комбинезоне угрожающе выступил вперед:
— Да, точно…
Зебулон Уэйтли был в толпе. Он стоял с краю и до сих пор не произнес ни слова.
— Подождите, — наконец сказал он, — я не знаю, что произошло на самом деле, но джентльмен прав.
— Да? — крикнул кто-то. — А собака Тиберли? Попытайся-ка объяснить и это.
— Нет тут никаких других объяснений, — заявил крупный мужчина с двухдневной щетиной — Хэнк Тиберли. — Нет в наших краях ни человека, ни зверя, кто смог бы сделать это с моей собакой. Невероятное зверство…
Толпа загудела, соглашаясь с ним. Круг стал сужаться. Майк отступил и сжал кулаки.
Неожиданно в дверях появилась тетя Агата.
— Оставьте их! — скомандовала она. — Их уже предупредили.
— Но вы не… — начал было Тейт.
— Я не глухая. Я все слышала.
— И о собаке Хэнка вы тоже слышали?
Она не ответила, и он рассказал ей:
— Кто-то или что-то настигло бедного Принца прошлой ночью за амбаром и начисто оторвало ему голову.
Тетя Агата поморщилась. Хэнк не унимался:
— Но вы же знаете Принца. Никто из живых людей не смог бы этого сделать. Он разорвал бы всякого, кто подошел бы к нему. — Он умолк, а затем повторил, как бы не веря тому, что говорит: — Оторвало голову…
Тейт подскочил к Майку:
— И мы собираемся положить этому конец — прямо здесь и сейчас.
— Я сказала: оставьте их! — приказала тетя Агата. — Если у них есть хоть капля здравого смысла, они соберутся и уедут тотчас же.
Зеб вышел вперед. Он с минуту со злостью смотрел на Итана, стоявшего за спиной тети Агаты. Парень нахально ухмылялся, наслаждаясь происходящим.
— Агата, — сказал Зеб, — если ты знаешь, что за всем этим стоит, ради Бога, сделай что-нибудь. Скажи хотя бы, что это?
Голос старой женщины был холоден:
— Их предупредили!
Тейт запротестовал:
— Но…
— Довольно! — буквально прогремел голос тети Агаты. — Зеб, проводи мою племянницу и ее мужа отсюда.
Зеб был очень зол, но сдержался и промолчал. Он жестом показал, чтобы Сюзанна и Майк следовали за ним, и, растолкав толпу разъяренных жителей, двинулся вперед.
Недалеко от бухты Майк заговорил:
— Спасибо, Зеб. Дальше мы можем идти сами.
Пробормотав что-то, Зеб посмотрел на море. Майк и Сюзанна направились было к болоту кратчайшей дорогой, которой вел их Итан.
— Подождите! — позвал их Зеб. — Куда вы пошли?
— К дому.
Зеб покачал головой. У него был вид человека, которого удивляет бестолковость ребенка, не сумевшего решить элементарную задачу.
— Ничего, кроме неприятностей, вы на этой тропинке не найдете. Она проходит прямо по болоту. Вот путь на мельницу. Идемте, я покажу вам.
Майк в замешательстве посмотрел на Сюзанну. Зеб провел их вниз к пляжу и указал на тропинку.
— Она ведет к мельнице, вдоль ручья.
Майк почесал подбородок:
— Вы имеете в виду?.. Ах, негодяй!
— Что? — переспросил Зеб.
Негодование и злость Майка, так долго кипевшие в нем, вырвались наружу.
— Черт возьми! Что здесь происходит с людьми? Нас обвиняют на этом проклятом острове во всем, что идет не так как надо. С того самого момента, как мы здесь появились, ни один человек не улыбнулся нам, не сказал ни одного доброго слова. Я не знаю, что у вас всех на уме. Но если вы думаете, что можете нас испугать, то попусту теряете время.
Зеб попытался что-то ответить, но Сюзанна прервала его, встав между ними.
— Пожалуйста, вы, оба! — попросила она. — Мне кажется, что сегодня и так было более чем достаточно ненависти и злобы. Когда-нибудь это должно прекратиться.
Зеб, скрестив на груди руки, смотрел на землю; носком ботинка он поддел камень.
— Не судите нас так строго, — тихо проговорил он. — Вы никогда не жили в таком одиноком, оторванном от мира месте. Вы не знаете, что это значит. Нет, пожалуйста, ничего не говорите. Я не собираюсь оправдываться и ни в чем вас не обвиняю. Я просто пытаюсь объяснить. Это унылая сторона, мистер Кельтон, и жестокая. Не так-то просто бороться с этим каждый день, а затем, лет через двадцать, оглянуться и обнаружить, что ты ничего не сделал, кроме того, что просто старался выжить. — Зеб, подняв голову, посмотрел на небо: — Нет, кажется, еще что-то должно быть, что-то…
Сюзанна была глубоко тронута.
— Спасибо вам, что вы это сказали, Зеб.
Притихший, изумленный Майк согласно кивнул.
— Я думаю, то же самое могло быть и с Сарой, — заметила она. — Одни, вдвоем с Лютером, без детей…
Подбородок Зеба слегка дернулся.
— Был какой-то слух о ребенке. Но, как я говорил, в разговорах о многом умалчивают.
— Но наверняка кто-нибудь в деревне должен был знать, если они действительно ждали ребенка. Доктор, по крайней мере, если никто другой.
— Нет сейчас никакого доктора и тогда не было. Только акушерка — Агата Уэйтли.
— Тетя Агата никогда не говорила о ребенке.
— Ну… да… — Зеб неопределенно пожал плечами. — Думаю, мне надо возвращаться. Вы держитесь этой тропинки до тех пор, пока не дойдете до дороги на мельницу. Думаю, что вы сегодня же уедете, так что я прощаюсь.
— До свидания и спасибо, — сказала Сюзанна.
— Не за что.
— До свидания, Зеб, — повторил Майк.
Они отправились вниз по дорожке. По обеим сторонам росли деревья. Солнечный свет золотил подлесок; птицы, щебеча, перелетали с дерева на дерево; белка, едва коснувшись ветки, замерла в испуге, только хвост слегка дрожал.
— Славный человек, этот Зеб, — задумчивов здохнула Сюзанна.
— Да, — отозвался Майк.
— Ты так говоришь, как будто думаешь совсем по-другому.
— Нет, не о Зебе. Он поразил меня, ведь он был искренен. Я поверил ему; по крайней мере, он этим живет. Но, черт побери, — он взмахнул рукой, — оглянись вокруг! Что за чудесная тропинка!
— Да.
— Ну да, мне следовало бы наслаждаться всем этим. Но я не могу. В мыслях я все время возвращаюсь к дороге через болото, по которой нас повел этот ненормальный Итан. Дорогая, я не могу не вспоминать. Я зол. Зол на этот чертов городок. Я и ломаного гроша не дал бы за него. Даже если мы встретим здесь хоть одного здравомыслящего человека, остальное все равно не забудется. Черт, не появись твоя тетя в тот момент…
Майк замолчал. Что еще можно было сказать? Ему трудно было поверить, что сегодня, в наше время, их чуть было не растерзали люди, боявшиеся непонятного проклятия.
— Ну и лицо было у Хэнка Тиберли! Невероятно!
— Майк, я знаю! Я все видела! Не надо об этом больше, ради меня!
Глаза Сюзанны наполнились слезами. Майк остановился и обнял ее за плечи.
— Извини меня, дорогая. Я не подумал…
— Все нормально, Майк. Хотя, конечно, не все, — она покачала головой. — Я не знаю, я просто не знаю, что со мной.
— Ну, хорошо, хорошо…
Его рука легко лежала на ее плече. Они шли молча. Майк понимал, что каждый из них находится в таком состоянии, что не в силах помочь другому, что им необходимо некоторое время, чтобы разобраться во всем и вновь обрести душевное равновесие.
