бы солнце, чтобы в могильном мраке отпировать на стынущем трупе земли.“386
Варварская логика Мировой войны также привела к тому, что в ходе вооружённого конфликта впервые стали применяться удушающие газы. На их использовании следует остановиться подробнее, поскольку химическая война стала качественно новым этапом в искусстве уничтожения людей.387
Один свидетель интуитивно заметил, как после газовой атаки в батарее все почувствовали, что война перешла последнюю черту, что отныне ей всё позволено и ничего не свято.388 Химическая война родилась из патовой ситуации позиционного противостояния, когда нужно было дезориентировать противника и прорвать линию его обороны.389
Первые сняряды, наполненные сернокислым деонизидином, применили немцы в октябре 1914 года. После этого применение различных химических средств шло по нарастающей.390 В войсках стал применяться хлор, бромацетон, фосген, горчичный газ, ядовитые жёлто-зелёные дымы и туманы.391
Газовые атаки сопровождались отравлениями, рвотой, ослеплением, мучительной смертью от удушья, ожогами, кровотечением из носа, горла и ушей.392 Один свидетель вспоминал, как люди пытались зарыться от газов в землю, бились о камни, цеплялись руками за траву, точно захлебываясь, – утопленники на сухой земле.393
Другой писал, что смерть от газовой отравы бала самым страшным, что ему довелось увидеть на войне: „Какие у отравленных синие лица! И какой ужас в глазах!“394 Применение газов приводило к шоку, растерянности и психологическому потрясению.395 Перед жертвами простирались леденящие душу картины конца света. Наряду с убийством людей химическое оружие уничтожало на своём пути всё живое.396
Зайцы, полевые мыши, коровы и лошади в радиусе газового распыления погибали в муках. Рыбы в водоёмах гибли. Вода в реках и озёрах также оказывалась заражена, а земля выжжена. Листья деревьев желтели, будто их облили серной кислотой.397 398 И даже птицы и бабочки падали на землю мертвыми.399
В 1915 году, несмотря на запрет химического оружия международными конвенциями, им активно стали пользоваться все стороны конфликта.400 Началось экспериментирование в лабораториях и соревнование в эффективности средств химического уничтожения.401 В царской империи Комиссия У. С. (удушающие средства) начала свою работу в июле 1915 года и проявила большую энергию.402 403
При этом защита в химической войне заметно отставала от нападения.404 В русской армии противогазов поначалу не было совсем.405 Их научная разработка тормозилась царской бюрократией. Это вело к значительным жертвам.406
Вместо противогазов солдат снабжали длинными платками, которыми нужно было обвязывать себе рот и нос, предварительно смочив кипячёной водой из фляжки. В случае отсутствия воды инструкция по защите от газов рекомендовала смачивать платок собственной мочой, при отсутствии венерических заболеваний. Моча якобы обезвреживала действие газов.407
Защитных очков поначалу не было. Глаза при газовой атаке нужно было зажимать рукой, что нисколько не помогало.408 Позже для защиты глаз стали использоваться очки автомобильного типа с простыми стёклами.409
Распространялись и марли в 5, а позже в 20 рядов. Они были пропитаны раствором гипосульфита, глицерина и соды, с затычками для ноздрей. При газовых атаках вся эта „защита“ была практически бесполезна.410 411
Лишь летом 1915 года в Российской империи начался сбор общественных средств на противогазы.412 Документы показывают, что позже, когда противогазы стали применяться на фронте, борьба с химической атакой в войсках была поставлена слабо. Это вело к огромным потерям.413
Качество российских противогазов было плохим, в них быстро задыхались.414 До лета 1917 года использование противогазовых средств оставляло желать лучшего. При химических атаках это приводило к панике.415
Впрочем, даже без использования химического оружия, солдаты испытывали крайнюю степень отчаяния и опустошённости. По воспоминанию очевидцев, люди на фронте были истомлены и издерганы – „живые полутрупы…“416 Гул орудийных залпов производил эффект землетрясения и напоминал третичный период земли.417
Между окопами противников, в „мёртвой зоне“ лежали неубранные трупы. Когда ветер дул с противоположной стороны, стоял невыносимый смрад.418 Солдаты окапывались в окопах как кроты.419
Передовые обрастали собственными кладбищами. Число их увеличивалось по мере передвижения линии фронта.420 Некоторые из братских могил устраивались в воронках от взрывов снарядов, образуя курганы.421 Вдоль дорог то и дело встречались кресты с надписями, сделанными химическим карандашом.422
Никому из нижних чинов не хотелось ложиться в сырую землю за Веру, Царя, Отечество и жалкие 75 копеек жалования.423 Но самодержавное правительство безжалостно гнало войска вперёд.424 Всё, что оно видело в рядовых – это безликое пушечное мясо.
Солдат по имени Василий Кулаков написал в письме домой, что ему всё надоело до самой смерти. Хотелось или мира, или чтобы его убили поскорее: „Все измучились, как черти, не знаем день и ночь; живём как в аду.“425 Другой солдат описывал оглушительный грохот пушек, то, как убитых по 200 человек сваливали в яму как дрова и то, как закрадывалась в душу тоска.426
Война превратилась в кошмар наяву, из которого было не проснуться. Прапорщик-артиллерист А. Ф. Степун описал в письме к жене тяжёлую сцену увиденных им обезображенных трупов солдат. Затем он страстно вопросил у неё: „Ну скажи же мне, ради Бога, разве это можно видеть и не сойти с ума?“427
Оказалось, можно, но только охладев при этом ко всему на свете. Философ Д. С. Мережковский подвёл итог экзистенциального тупика: „Закрыть глаза, отвернуться, уйти от этого ужаса – вот первое движение человека, который понял, что такое война. Но уйти некуда: хотим, не хотим – мы все в войне, все убийцы или убитые, едущие или едомые. Не уйти от войны одному: все виноваты и все должны покаяться.“428
Первоначальный идеализм войны растаял как мираж. Фетишизм генеральских эполет и возвышенные слова о чести мундира, долге и родине не на кого в окопах уже не производили впечатления.429 Вместо этого пришла депрессия, ксенофобия и желание первобытной мести врагу.430
Так один солдат признался, что питает к Болгарии большую злобу и ему хочется „каждую капельку нашей крови взять с процентами“.431 Другой писал, как радовалась его душа, когда снаряд попадал во вражеский блиндаж и вместе с брёвнами летели куски человеческого тела.432
Остервенение доходило до того, что за употребление газов немцами пленных зачастую не
