подмечая, что я направилась прямиком к пассажирскому сидению, не желая драться с ним за водительское сегодня. Я не хотела напряжения. Солнцезащитные очки из бардачка стали тому подтверждением, когда я прикрыла ими опухшие глаза.
С момента нашей свадьбы прошло не больше полугода. Мы всё ещё тяжело притирались друг к другу, едва ли способные не выводить из себя оппонента какими-либо мелочами. Но в этом и была своего рода игривая ценность — я привыкала замечать в нём огромные положительные детали, которые, к слову, бесили ровно в той же степени, в какой восторгали.
Так, например, я узнала о его совершенно нудном и крайне раздражающем занятии — играть на колёсной лире, коих у него было миллиард, каждую из которых он «презирал» и тщательно расставлял по специальным стеллажам в примыкающей к гостиной комнате. Он называл это блажью, а я восхищенно терпела его хобби, вгрызающееся в мозг навязчивыми мелодиями.
Ещё одной чертой, в этот раз совсем не имеющей плохих сторон, была искренность. Нас двоих не связывала любовь. Вернее, она не участвовала ни в нашем браке, ни в отношениях до этого плюс минус ещё одного месяца. Кристально чистая деловая связь. Я позволила ему подмять компанию отца, он не стал мне лгать и позволил запустить пальцы в фармакологическую мечту. Мы были на равных. Оба в плюсе. Пока мне не осточертела его колесная лира, и я не предпочла полюбить его, чтобы не прийти поздним вечером и не расстрелять его коллекцию.
Отец был доволен. Клаудия презирала меня на уровень сильнее. Однако она молчала, принимая власть отца и его кошелька. Тиль… единственное, что она сказала мне тогда: «Засчитано, Фыр. Насколько же ты долго копила всю эту месть для меня?». После чего улыбнулась, бросила в признавшегося на следующее утро после нашей первой ночи Парзифаля коробку с платьем и перестала с ним разговаривать. Мне она периодически слала фотографии с островов, на которых жила каждую неделю в месяц, кривя губы от кислинки ананасового сока в «Пина коладе» и не такого идеального ровного пресса её нового бойфренда.
И всё было практически прекрасно. Если бы одним измученным утром какого-то донельзя кофейного понедельника у меня не сошлись стехиометрические расчеты, стоящий с недовольным лицом Парзифаль дал дозволение на первые клинические испытания нового состава, а у меня… получилось.
Несколько лет испытаний, доведение микстуры до идеала и, наконец, представление результатов общественности. Введение в массовое производство. Отсутствие каких-либо помех из-за защиты компании Парзифаля.
И счастье. Потому что я создала лекарство вечной жизни.
***
Солнце, казалось, светило в любое место, кроме ухоженных серых плит. Трёх. Одинаковых и беспощадно прощальных.
Здесь, как и везде на кладбищах, не было лавочек, потому я, чувствуя не столько утомляющую тоску, сколько терзающую моральную усталость, сидела прямиком на земле. Так я была ближе к своей семье.
— Сад упущенных мгновений? Я предполагал, что найду тебя именно здесь, — встал за моей спиной муж.
Пальцы прошлись по прохладной блеклой траве. Газон здесь был колючим, а могилы казались свежими. Стоит ли говорить, что второй год на каждом памятнике был одинаков и отсчитывал от настоящего очень много лет? Колоссальное количество. Обычные люди столько не живут. Но мы были в волшебном городе Либэн, по которому ходили киборги с сознанием когда-то живых людей, противники вечной жизни и те, кто смог пережить даже свой рассудок.
— Скажи мне, когда вспомнишь тот день, — продолжил разговаривать со мной мужчина, — я и в самом деле смогу многое сделать для тебя, Рэффи.
Галантный, как ветер. Он и в момент своего морального падения, когда посмел переспать с сестрой своей невесты, признался сразу же, чем совершенно шокировал меня. Хороший и правильный — Тиль была неприкосновенной для него. А меня по-другому запереть обручальным кольцом было практически невозможно.
И как я могла подумать о нём, как об убийце в первый день воспоминаний? Едва ли я… постой, Фыр.
— Те люди, которые были убиты тобой, — нахмурилась я, — кто они?
Позади послышались мягкие шаги, а мужчина опёрся прямиком на один из памятников.
— Полагаю, твой отец не будет против, — кощунственное с усмешкой, — мятежники, — пожал губами, — они позиционируют себя как освободители, но приносят только террор.
Я разглядывала ореол солнца вокруг его головы. Он был смешон с засветлённым лицом и взглядом свысока.
— Видишь ли, ты рассказала, что помнишь всё вплоть до разработки вакцины. А они появились через несколько лет, — мужчина вмиг стал задумчивым и слегка агрессивным, — шайка сектантов, распространяющих слухи сперва о вреде твоего создания, а после успешного запуска на мировой рынок — о шаге против природы.
Весь его внешний вид говорил о ненависти. Что казалось мне слегка переигранным.
— Они на протяжении нескольких сотен лет продолжают воспитывать в ненависти к нам свои поколения, Фэр, — убежденное, — уверяю тебя, что ты вспомнишь как минимум сотню личных счетов в отношении них.
— Убийство — не выход, — чётко произнесла, зная, что я права.
— Уверена? — слегка сузил глаза он, — ты, наверняка, думала о тех взрывах на территории города? Это делают они — целенаправленно приносят через защитно-пропускные пункты взрывчатку и убивают мирных жителей, — светло-карие глаза сверкнули, — мы даём шанс каждому. Разрешаем привиться и остаться в Либэн. В тысячах таких же городов по всему миру. Однако человек не может отказаться от сопротивления, пускай даже осознанно глупого и вредящего.
— Вы не нападаете на них? — спросила, скорее всего, чтобы убедиться.
Мужчина усмехнулся.
— Нам нет до них дела до того момента, пока они не начинают вредить нам, — краткий ответ.
Я кивнула, соглашаясь. Вот только:
— Правда у каждого своя, — качнула головой, — мы должны наладить с ними контакт. Сможем убедить их сотрудничать — и мы в выигрыше, пусть и номинальном.
Парзи покачал головой.
— В этом вся ты, Рэффи. Давай сперва решим проблему с твоими воспоминаниями, прежде чем ты начнёшь новую компанию.
Пальцы погладили холодный камень. «Тильда Стандэн». Больше всего я скучала по ней, трагично подмечая, что вечная жизнь пошла бы ей на пользу.
— Новая фармакологическая мечта, Тиль, — шепнула я, — но сперва покой для этой.
***
— «Метеопрогноз на эту неделю не утешительный», — пела по телевизору милая девушка в мини, — «В нашем штате термометр продержится на максимальной за целых десять прошедших лет отметке в сорок три градуса! Полуденная жара требует максимальной бдительности!»
Кондиционер сломался. А я вместе с ним.
— Что ты делаешь на полу? — едва вошёл в гостиную Парзи.
— Лежу, — указала на очевидное, — из-за жары мастер отказался приезжать, а я обнаружила, что кто-то умудрился соединить сплит-системы в
