этом… Что-то очень дорогое и с косточками — тут фантазия парня (Хотя скорее его знания в области съедобных плодов с костями.), дала сбой и в голову ему приходили только яблоки, которые молодой наемник не слишком любил. Хотя для унижения представителей эльфийского рода, Мизар согласился бы и потерпеть…
— Тут никто не знает фарольского языка, так что скорее всего, на тебя все будут коситься, как на полоумного. Или бешенного, что в принципе… — Старший окинул подозрительным взглядом бывшего рыбака, который сделал максимально честный и невинный вид. — Недалеко от правды будет. Надо бы остальным предать, чтобы к тебе никого из горожан не подпускали, а то покусаешь их еще и придется услуги лекарей оплачивать…
— Эй, я нормальный!
Прошедшей ночью, которую им по неизвестным парню причинам пришлось провести за стенами эльфийской заставы, Мизару было совершенно нечего делать и он устроил своим пленителям небольшую… Парень бы назвал это ранней побудкой и проверкой бдительности боевого отряда, но судя по тем эпитетам, которыми его наградили ушастые после внезапно подъёма… Бывший рыбак совершенно не знал эльфийского языка, но ругань он мог безошибочно определить по одному только тону голоса и прошлой ночью в его адрес шли такие эмоциональные потоки брани на певучей речи лесного народа, что ошибиться было просто невозможно.
А дело было вот в чем: так как молодой наемник последние несколько дней ничего не делал и энергии у него скопилось настолько много, что когда остроухие разбили лагерь и большая их часть отправилась на боковую — он дождался, пока эльфы слегка задремлют и заорал во всю голосину, из-за чего эльфийские бойцы подумали, что на них напали, повскакивали с лежаков и еще минут десять носились с оружием наперевес, выискивая в темноте невидимого противника.
А за всем этим наблюдал давящийся хохотом Мизар, которому для того, чтобы не выдать себя раньше времени и не прекращать бесплатное представление, пришлось даже закусить замотанные в бинты культю, настолько зрелище ищущих несуществующего врага ушастых было потешным.
А когда все немного поуспокоились окружившие парня солдаты задали ему резонный вопрос «Чего орем?», тот в ответ пожал плечами и спокойно сказал:
— Жука увидел, здоровенного такого. С кулак размером и жвала такие мохнатые… Испугался я.
И «пугался» так парень за ночь еще целых три раза, в каждом случае выжидая достаточно времени, чтобы эльфийские бойцы успели успокоиться и лечь спать. Хотя к третьей побудке ушастые были твердо уверены, что смертный так над ними издевается и вместо того, чтобы носиться пол лагерю, сразу пошли к Мизару, желая пересчитать парню все ребра, дабы сравнить их число с количеством ребер у самих эльфов.
Тогда бывшего рыбака спас его бородатый сторож, что несколькими фразами на эльфийском разогнал своих сородичей и повернувшись к бывшему рыбаку тихо ему сказал:
— Парень, если ты не прекратишь сейчас голосить, то проснется господин Залик и к утру вот эта вот палочка… — Старший постучал костяшками пальцев по толстой жерди, к которой был привязан молодой наемник. — Будет с одной стороны торчать у тебя из задницы, а с другой — изо рта. И при этом ты будешь жив-здоров. Так что если не хочешь испытать множество необычных, но не очень приятных ощущений, то лучше перестань дурить…
Не желая проверять правдивость его слов (А еще потому, что ушастые уже перестали смешно бегать по округе), Мизар успокоился и даже попытался слегка задремать, но вскоре почувствовал через сапог какое-то шевеление рядом со своими ногами и посмотрев в ту сторону, увидел там… Подтверждение существования вселенской справедливости.
По его ноге полз здоровенный жучара пятнистого цвета с ну очень мохнатыми и слегка ветвистыми жвалами, а также черными глазами-бусинками. И он упорно полз в сторону головы бывшего рыбака.
Памятуя о том, что шуметь сейчас не стоило, парень не стал звать остроухих на помощь и попытался сам сбросить с себя мерзкое насекомое, но членистоногое создание оказалось невероятно упрямым и очень цепким, а потому жук медленно, но верно пополз к голове молодого наемника, не обращая никакого внимания ни на удары культей, ни на сильную тряску, которую ему создавал извивающийся в путах не хуже змеи парень. В итоге он смог добраться аж до его груди и Мизар пошел на крайние меры…
Когда привлечённые его возней караульные остроухих пришли проведать парня, тот уже дожевывал насекомое, смачно хрустя его панцирем, а из его рта торчала мохнатая лапка:
— Я фе гофофил, фто фут тук дыл! — прошепелявил бывший рыбак, мысленно усмехаясь от вида позеленевших лиц представителей лесного народа. Похоже, жуков эльфы в пищу вообще не употребляли…
После этого все остроухие в отряде Залика стали с хорошо заметной опаской коситься на молодого наемника, а также начали стараться не поворачиваться к нему спиной и обходить привязанного к жерди парня десятой дорогой.
Чем их так напугал один съеденный жучок, который мог легко поместиться у каждого их них на ладони — Мизар не понимал и попытался разузнать это у своего охранника, но тот в ответ либо отмалчивался, либо слегка нервно отшучивался на тему, что «Может тебя все-таки стоит покормить? А то бойцам не нравится, как ты на них смотришь… Говорят, взгляд у тебя больно голодный.»
" — Но пожрать при этом все равно не дает, скотина остроухая!" — зелья, которыми Мизара постоянно пичкали — исправно делали свою работу и в силах молодой наемник не терял, но голод все сильнее мучал парня и он уже начал прикидывать, где бы можно было раздобыть чего-нибудь пожевать. — " А ведь тот жучара вкусный был…"
Сейчас отряд Заклинателя Плоти двигался по эльфийскому поселению, которое, на взгляд самого Мизара — мало чем отличалось от тех же Зеленых Холмов, разве что деревьев у остроухих было слишком много и за ними явно постоянно следили: ухоженные многолетние исполины были натыканы вообще везде, что для фарольского парня было малость непривычно — его сородичи просто вырубили все к демонам и понастроили бы из этих деревяшек себе дома, потому как древесина до сих пор оставалась в Фароле довольно ценным ресурсом, особенно такая добротная. Но видимо, у эльфов был иной подход к обустраиванию своих жилищ и взаимодействию с природой…
" — Деревья-деревья-деревья! Клянусь всеми существующими богами, остроухие с ума сошли на этой почве! Не удивлюсь, если у них и за главного — какое-нибудь божественное полено в короне! Но должен признать, что живут они богато…" — Мизар с интересом вертел головой, стараясь увидеть как можно больше, ведь несмотря на сильную схожесть с его родиной, поглядеть тут было на что…
Первое, что заметил наметанный взгляд Мизара — эльфы жили богато. Но что особенно сильно выделяло их на фоне людей: богатство показывалось не в предметах роскоши, вроде золотых украшений, и не в невероятно дорогих вещах, которые местные «горожане» носили на себе. Нет, парень это понял совсем по другим признакам.
Пока отряд Залика двигался через буквально заполненными деревьями улочки к таверне, в которой Заклинатель Плоти планировал остановиться, чтобы пополнить припасы и утрясти какие-то дела с местным правителем, Мизар не заметил ни одного нищего или просто бедного остроухого — все ушастые были…
Парень начал ловить себя на мысли, что он слишком часто употребляет в отношении эльфов слово «ухоженные». Но иного определения для представителей лесного народа он подобрать не смог: каждый встречный вислоухий выглядел чисто и опрятно (Что для бывшего рыбака, да и в целом для простого люда в королевстве людей было не самым обычным делом — после тяжелого рабочего дня рядовой фаролец обычно выглядел как извозившийся в грязи кабан, а пах зачастую еще хуже), носил одежду качественного и явно недешевого покроя (У Мизара за всю жизнь было всего три рубахи, две из которых точно ткали криворукие гоблины в Ледяном пике, причем нитями для них было… То, что было у них всегда под рукой. А третья была парадной и надевал её парень, даст Творец, пару раз на праздники), а судя по внешнему виду этих эльфов, слово голод им было вообще не знакомо ( На этом моменте Мизар уныло вспомнил свой родной край с его частыми засухами, частенько губившими весь урожай, из-за чего жрать в округе становилось просто нечего).
В довесок к этому, большинство ушастых обязательно носили на себе какую-нибудь изыскано-сделанную
