Минут десять Андриана рассказывала о каких-то показателях и статистических данных. Каменные лица заседающих от еле сдерживаемой зевоты время от времени забавно краснели и перекашивались. Отчет, и правда, был таким сухим и скучным, что минут через пять я перестала понимать, о чем вообще речь, и думала только о том, как неприлично будет открыто зевнуть в этом «серьезном» зале.
Наконец Андриана завершила доклад и перешла «к следующему вопросу».
— В прошлый раз мы говорили о необходимости некоторых изменений в организации нашего центра. Как и обещал господин Феликс Эдуардович, ныне наш коллега, он пришел к нам сегодня с кандидатом на пост своего заместителя, — Андриана посмотрела в нашу сторону и лучезарно улыбнулась.
Феликс, покраснев от смущения, вскочил с места.
— Да, сегодня я представляю вам хорошего специалиста, ответственного и перспективного работника — Анну-Амалию Лемешеву.
Все взгляды устремились в мою сторону.
— Встань, — шепнул мне Феликс.
Я приподнялась на ватных ногах и нервно оправила костюм.
— Перед принятием решения предлагаю просмотреть личное дело Анны-Амалии.
На большом столе, прямо под руками собравшихся, засветились экраны – по одному перед каждым. Сначала в них появилось лицо маленькой девочки. Это я! Еще совсем крошка, со смешными бантиками на голове. Рядом стоит мама и держит меня за руку. Этого снимка я никогда раньше не видела.
Анна-Амалия Лемешева, — объявил голос, озвучивающий картинку на экранах, — родилась в две тысячи тридцать пятом году, первое поколение от нулевого. Мать, Ольга Геннадьевна Лемешева – нулевое поколение, родилась в две тысячи десятом году в семье профессора Лемешева, одного из разработчиков процедуры генетического нановкрапления «LL-211», прошла через процедуру по льготному разрешению правительства в возрасте тринадцати лет…»
Меня передернуло. Мама никогда не рассказывала, что мой дед — один из разработчиков «LL-211». Еще я не знала, что она получила разрешение на процедуру по льготному разрешению. Говорила, обыкновенный блат. Зачем лгала?
— Ольга Лемешева пропала без вести в две тысячи пятьдесят седьмом году. О ее местонахождении по сегодняшний день ничего неизвестно, — продолжал голос.
На экране одна за другой сменялись фотографии: вот я на выпускном в университете, вот уже на общем снимке среди коллег на месте первого распределения, я с Глебом…
— На данный момент Анна-Амалия Лемешева замужем, детей не имеет, не судима. Уровень медицинского образования равен тридцати четырем баллам по шкале Гравена.
На последнем снимке красовалась я недели две назад, в рабочем кабинете на приеме пациентов: на мне новая форма, которую мы получили совсем недавно, на рентгнестоле передо мной лежит женщина и счастливо улыбается. Где они могли взять этот снимок? Откуда вообще появилось это досье? Как туда попали семейные фотографии? Только тогда до меня начало доходить, как мало я знаю о происходящем вокруг. Они все время шпионили за мной! Но тогда как до сих пор не узнали мою главную тайну? Или узнали? Я почувствовала, как подгибаются ноги и по спине катиться холодный пот. Феликс потянул меня за рукав, и я неприлично громко плюхнулась в кресло.
— Рот закрой, ворона залетит, — прошептал он и хитро подмигнул.
Экраны погасли. Еще мгновение в зале порхала тишина. Андриана встала, кокетливо поправила волосы и нацепила фирменную улыбку.
— Итак, прежде чем провести голосование, я предлагаю задать все интересующие вас вопросы нашему кандидату, — сказала она.
Присутствующие зашевелились, перешептываясь друг с другом.
— Анна-Амалия, в досье сказано, что уровень вашего образования равен тридцати четырем баллам, — ехидно ухмыльнулся толстяк по соседству. — Вы считаете, этого достаточно, чтобы продолжить работу на более ответственном посту?
— Нет, конечно, — ответила я, не задумываясь.
Мне показалось, что этот вопрос имел совсем другой подтекст: «Как ты, такая темная невежда, собираешься работать с нами, светилами науки?», и я откровенно ответила – «Никак!», надеясь, что остальные поняли это.
— Вам придется пройти переподготовку и дополнительное обучение, причем не только в области медицины, — заметил другой мужчина. — Вы готовы к этому?
— Нет, не готова.
В зале повисла пауза. Феликс ткнул меня в бок и вскочил с кресла.
— Достойный ответ, – парировал он, — Анна – человек ответственный и никогда не дает голословных обещаний. Она очень критична по отношению к себе. Согласитесь, это хорошее качество.
— Но продолжить обучение все равно придется, — хмыкнул толстяк.
— Я уверен, Анна справится, — глаза Феликса горели.
Мои опасения подтвердились: он действительно на все сто процентов верит в меня и хочет, чтобы я работала с ним. Но почему? Почему именно я? У нас в клинике немало специалистов, на порядок лучше меня. Большинство с удовольствием заняли бы новую должность, да еще в правительственной организации!
— Мы до сих пор не спросили у самой Анны-Амалии, хочет ли она стать нашим сотрудником? – вступила в разговор Андриана.
Все снова затихли и повернулись в мою сторону. Феликс, как гипнотизер, сверлил меня взглядом.
— Я не знаю. Не уверена, что хочу.
— Почему? – удивилась Андриана. Видать, в ее прелестную головку не умещалась мысль, что кто-то может не захотеть влиться в ряды великой правительственной организации, получать огромное жалование и все возможные выгоды и льготы.
Мне не хотелось играть в эту бессмысленную игру, и я решила, что надо сказать все как есть. Ну не убьют же меня за это!
— Понимаете, мне страшно. Я не знаю, что происходит. За мной толпами ходят журналисты, дом пару дней назад исписали ужасными угрозами и проклятиями! Я не хочу все усугублять.
— А разве Феликс не сказал, что после вступления в должность вам полагается охрана? — пожала плечами Андриана.
— Сказал, — ответила я, и Феликс посмотрел на меня с какой-то странной, почти собачьей благодарностью. — Но это не меняет суть дела. Я не могу согласиться на то, чего не знаю.
— Я вас понимаю. Голосование придется отложить. Итак, соберемся здесь послезавтра в это же время.
Заскрипели кожаные кресла. Все, как по команде, встали и за минуту покинули зал. Я тоже поднялась, но Феликс никуда идти не собирался – упрямо сидел в кресле и всем своим видом демонстрировал, как он зол и огорчен. Я поломала его планы. Проехалась по ним катком. И теперь мне грозил каток ответный.
Когда дверь в зал закрылась, к нам подошла Андриана.
— Ничего страшного, Феликс. Я понимаю Анну. На ее месте я бы тоже сомневалась. Думаю, это наше упущение. Нужно было сначала ознакомить ее с работой Центра, ввести ее в курс дела, и только потом требовать ответа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
