С этой мыслью я вскочил на ноги, но тут же рухнул, подкошенный очередным приступом боли. Рухнул в крайне неудобном положении – на живот, ударившись щекой о холодный бетонный пол. Перед глазами возник чей-то грязный ботинок. Вонючий, грязный ботинок, но я был рад и этому. В смысле, тому, что смог пошевелиться.
Вставай, сталкер, - снова приказал голос. Холодный, ровный, спокойный. Его я еще никогда не слышал.
- Кто тут? – пробормотал я. Получилось что-то вроде «О ут?», но уж как смог.
Поднимайся, поднимайся. Нечего лежать на холодном полу. Отморозишь своего мини-Миронова.
Я что, наконец-то спятил? Вот же черт!
Зато я вспомнил, что это был всего лишь сон, а я пережидал Выброс в каком-то здании на Болотах…
Наконец увенчалась успехом попытка пошевелить пальцем. И еще одним, и еще…
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я смог заставить свой измученный организм подняться. Я встал на ноги, оперевшись рукой о кирпичную стену. При этом я чуть не упал, руки-то были связаны, поэтому я привалился плечом к стене. Перед глазами плыли черные круги, ноги грозили снова устроить забастовку и уронить меня на пол, плечо чуть не соскользнуло со стены, зато я стоял на ногах! Нетвердо, рискуя снова чувствовать пол животом, но стоял!
Я сфокусировал взгляд в одной точке, и разглядел владельца ботинка, который лежал там. Старшина… В уголке лежал Карташ, дрожа, словно в слабом приступе эпилепсии. На рваном матрасе у стены лежал Петро. В двух метрах от меня, сидел, привалившись спиной к стене, Андрей и держал в руке пистолет. Голова его была опущена, взгляд устремлен в пол. Вся шея и грудь его были в крови, и я с трудом, но догадался, что он сделал.
- Черт, черт, - невнятно бормотал я и медленно двигался к нему.
Сев возле Андрея, я вытащил его нож из ножен на поясе, и принялся резать веревку. Острое лезвие быстро расправилось с тугой веревкой, и я принялся потирать запястья, освободившись от пут.
В дальнем конце комнаты стоял человек, и разглядел я его только сейчас.
- Что? Кто? – спросил я сам себя.
Зомби.
Я вытащил «Форт» из холодных пальцев военстала. Человек повернулся ко мне. Сощурившись, я узнал Ваську. Его грудь была разорвана, от такой раны он давно должен был умереть.
Как же так, ведь не мог же Старшина ошибиться? Но что-то подсказывало мне, что Старшина не ошибся. Васька что-то бормотал про себя и вдруг направился ко мне, вытянув руку перед собой.
- Васька, - тихо сказал я. Вряд ли тот меня понял, я сам себе еле слышал.
Стреляй!
Палец послушно вдавил спусковой крючок. Пуля отрикошетила от дальней стены, не причинив вреда идущего ко мне Васьки. Я снова выстрелил и снова мимо.
- Васька, стой, - бормотал я, снова вдавив спусковой крючок.
Еще несколько пуль пролетели мимо цели. Я никак не мог нормально прицелиться, рука тряслись. Я положил левую ладонь на запястье правой, чтобы был упор. Вдавил спуск.
Голова Васьки дернулась, из затылка военстала фонтанчиком брызнула кровь, и разлетелись мозги, но Васька упорно стоял на ногах. И тогда меня пробрал ужас, когда Васька посмотрел мне в глаза и быстро направился ко мне. Тут уж, братцы, мне стало по-настоящему страшно. Никакой кровосос и Выброс не напугали бы меня так, как сейчас внушал страх мертвец, смотря на меня и быстро перебирая ногами.
Еще две пули пробили грудь мертвеца, но ему это было что о стенку горох. В пистолете щелкнуло, и он напрочь отказался стрелять.
«Патроны закончились», - грустно подумал я.
Васька стоял надо мной и глядел на меня в упор. Я же сидел на одном колене, чуть опустив пистолет.
- Давай же, Вась, - проговорил я. – Делай, что надо.
Вася думал. Смотрел на меня и думал. Вернее, мне казалось, что он думал. Ведь мозги я ему вышиб.
Я взял пистолет в левую руку, а правая потянулась к запасному магазину, висевшему на разгрузочном жилете сталкера. Пустой магазин «Форта» уже упал, звякнув о пол. Мои пальцы сомкнулись на запасном магазине. Я уже видел, как моя рука достает его, перезаряжает «Форт» и последние мозги Васьки покидают свое пристанище.
Я это видел, но этого не случилось. Я застыл, когда почувствовал на своем запястье холодные пальцы. Я скосил глаза. Мертвый Андрей внимательно изучал мою руку, протянутую к разгрузочнику. Я чуть повернул голову, военстал поднял свою, из-под прострелянного подбородка полилась новая порция крови.
Я быстро отдернул руку, одновременно врезав рукоятью пистолета по черепу Андрея. Я отскочил, с победным криком вставив в пистолет вырванный из жилета военстала магазин, и с ненавистью выпустил несколько пуль в медленно переваривавшего ситуацию Ваську. Три пули пробили череп зомби, и тот грохнулся на пол и затих. Я перевел пистолет на второго зомби и, резко вдохнув, несколько раз вдавил спусковой крючок. Голова Андрея дернулась, затем он упал на бок, а на стене остались кровь и разбрызганные мозги сталкера.
Я выронил пистолет и осел на колени, опустив голову. Тяжело дыша, я переборол рвоту. Немаленький уже, столько всего перевидал, не хватало еще блевануть.
Успокоив свой желудок и нервы, я подошел к Карташу. Тот лежал, глядя в потолок, но был жив. Он отреагировал на щелчок пальцев, слегка моргнув. Я обрадовался и усадил его, прислонив к стене.
- Саня, очнись, мать твою, - приговаривал я. Наконец, его взгляд приобрел осмысленность.
- Леха… - слабо выдавил он из себя.
- Саня, все нормально, ты живой, я живой, нам больше ничего не угрожает.
Не обманывай себя, в Зоне всегда что-то угрожает твоей жизни.
Я отпустил Карташа – тот сразу уронил голову на грудь – и отбежал от него. Осмотрелся, затем крикнул:
- Кто здесь? Хватит следить за мной!
Не ори, - посоветовал голос.
- Что? – прохрипел я, закашлявшись.
Не ори говорю. Можешь просто подумать, я пойму.
- Я спятил или как? – спросил я, уже тише.
Скорее всего, именно так.
- О, я понял. Ты телепат, верно? О чем я думаю?
О том, что тебя все достало.
- А теперь?
А теперь о том, что у тебя снова появились шансы найти брата. А теперь о том, что в институте тебя ненавидела одна девка. А потом влюбилась в тебя без памяти, а ты свалил в армию.
- Ебт… - выдавил я. – А ты знаешь, что мне подарили на пятый день рождения?
Игрушку-робота. Когда его сломали, ты долго плакал.
- Это была моя любимая игрушка! – возмутился я. Потом зашелся истеричным смехом и оперся спиной о стену, потом соскользнул на пол. Из горла все еще раздавался хриплый смех.
Я это ты. Так что все про тебя знаю.
- Ага, разумеется. Это как… в «Муравьи в штанах»?
Меня снова прорвало дебильным смехом, от которого самому стало не по себе.
Ага, а теперь еще что-нибудь расскажи, вместе посмеемся, - с сарказмом сказал голос.
- Ха, я понял, ты моя темная сторона!
Твоя лучшая сторона, если подумать.
- А если не думать?
Ты и раньше этим не особо занимался.
- Ого, да откуда столько сарказма?
От тебя. Мы все-таки один человек. Ты хоть понимаешь, что можешь слушать свой внутренний голос, который большинство людей слушать отказывается?
- По научному это называется «шизофрения», - сказал я.
Да называй это как хочешь! Жить это тебе не мешает! Даже наоборот, поможет!
- Чем? Будешь давать советы, как подкатывать к противоположному полу?
Противоположный пол называется потолком.
Шутку осознавал долго. А когда осознал, глянул на потолок, затем на пол, и снова зашелся истеричным смехом.
Все… Нервы мои сдали, не выдержали. Слышу теперь голоса. Теперь остается только застрелиться для полного счастья. Я поднялся на ноги.
- Ладно, надеюсь, это пройдет, - пробормотал я. Я осмотрел помещение. В моем распоряжении теперь вся снаряга военсталов, пять «Абаканов», патроны и еда. Отлично.
- Леха…
Ах, о Карташе я совсем позабыл. Я вернулся к нему и помог подняться.
- Порядок? – поинтересовался я. Саня кивнул. Ну хоть кто-то не стал зомби. Стоп! А где еще один военстал? Старшина спокойненько лежит мертвый, хотя… Я осторожно подошел к нему, держа его на прицеле. Вдруг он дернулся, и я чуть не пристрелил его, но взял себя в руки.
- Перевернись, - приказал я ему, надеясь, что он человек, а не зомби.
Старшина уже понял, в какую переделку он попал. Он медленно, не делая резких движений, перевернулся на спину и привстал.
- Ну что, стрелять будешь? – тихо спросил он, глядя на ствол.
- Если будешь себя плохо вести.
Военстал огляделся. Заметил тела Андрея и Васьки, потом труп Петра у стены.
- Ага, их уже пристрелил, сука, - проговорил он, поднимаясь.
- Ну-ка замри! - приказал я, не отводя пистолета.