Япония справедливо восприняла Вашингтонские соглашения как тяжелое дипломатическое поражение. Ухудшилось также экономическое положение страны: как союзница Великобритании, Япония не испытывала проблем с нефтью, легирующими металлами, каучуком. Теперь такие проблемы возникли. Практически предоставленная сама себе Япония не обеспечивала себя ни одним из видов сырья, необходимого промышленности.
Такое сырье было — и в избытке — к югу от Японских островов в Индонезии. География диктовала Японии стратегию: надежно удерживать за собой центральный сектор западной части Тихого океана (Японское море, Восточно-Китайское море) и продвигаться на юг — на американские Филиппины, в Голландскую Вест-Индию и британский Бруней. Такая стратегия рано или поздно приводила к войне с США и Великобританией.
Армия, менее, чем флот, страдавшая от нефтяного голода, пользовалась иной геополитической логикой. Ее целью была избыточная защита Кореи, для чего предполагалось установить контроль над Китаем и создать альтернативное китайское государство в Маньчжурии. Такая стратегия постулировала необходимость войны с Китаем, создавала угрозу нового столкновения с Россией/СССР и опять-таки делала весьма вероятным вмешательство США и Великобритании, хотя и в ограниченных масштабах.
Практически 1920—1930-е годы в Японии — это холодная гражданская война между Флотом и Армией.
Со своей стороны Соединенные Штаты Америки отдавали себе отчет в том, что свои «заморские территории» — Гавайи, Филиппины и даже Аляску они могут удерживать либо с согласия Англии, либо овладев Тихим океаном вопреки воле Англии. Однако империалистическая война с Англией была бы крайне непопулярна в США. В результате возникла здравая стратегическая идея — выиграть войну у Великобритании, имея эту страну своим зависимым союзником. В качестве «общего врага» предполагалось использовать Японию — одну или в союзе… с Россией.
Эта стратегия рассматривалась американским истеблишментом как одна из многих эвентуальных возможностей (в Конгрессе США в 1920-е годы было больше убежденных изоляционистов, нежели сторонников экспансии, а Вашингтонская конференция обеспечила интересы сравнительно немногочисленных империалистов) и более интересовала писателей и журналистов, нежели политиков. Ситуация изменилась после катастрофического экономического кризиса 1928—1932 гг. Новому президенту США Ф. Рузвельту было понятно, что альтернативой новому экономическому спаду может быть только переформатирование мира, полный отказ от колониальной британской модели и создание нового — сугубо американского — миропорядка. Непременным условием этого миропорядка было господство над Тихим океаном.
Само по себе это решение Ф. Рузвельта имело геополитическое обоснование. Политика США — ладьи на мировой шахматной доске — строилась как сумма двух векторов: южного, обеспечивающего избыточный контроль над американским геополитическим суперконтинентом, и западного, обустраивающего информационно свободное пространство великого материка и великого океана. Экономика, внешняя и внутренняя политика США были тем более динамичными и свободными, чем более «западным» был результирующий вектор. Ф. Рузвельт искал разрешение кризиса на пути построения более агрессивной, более открытой экономики. Тем самым он нуждался в открытой Америке и открытых мировых рынках. Последнее означало необходимость ликвидации старой колониальной системы и, следовательно, уничтожение или значительное ослабление Великобритании.
Напряжение в Тихом океане дополнительно усиливалось невероятной бедностью этого региона оборудованными базами. Для океана, занимающего почти четверть земного шара, для театра военных действий размером шесть на двенадцать тысяч миль количество узлов связности было катастрофически мало.
«В результате великая и могущественная Англия вынуждена была довольствоваться одной хорошо оборудованной базой — Сингапур на Малаккском полуострове стал символом Империи и оплотом ее могущества в дальневосточных водах. Флот САСШ базировался на Сан-Диего, но начиная с эпохи Теодора Рузвельта американские адмиралы все с большим вожделением засматриваются на Гавайские и Алеутские острова; в межвоенный период некие подобия баз создаются на Уэйке и Мидуэе. Впрочем, по критериям Атлантики, даже Перл-Харбор в сороковые годы может называться оборудованной базой лишь очень условно».
Китай и Россия делили почти непригодный для базирования кораблей Порт-Артур. Владивосток и Петропавловск (в межвоенный период также попавшие в сферу пристального интереса американцев, что характерно) замерзали зимой, да и оборудованы эти базы были немногим лучше Артура.
Великий Флот Страны восходящего солнца базировался на Сасебо и Майцзуру. Попытка построить что-то вроде базы на «подмандатных территориях» провалилась полностью: даже сами японцы называли эти пункты «якорными стоянками».
Была также удобная Манильская бухта (без всяких следов ремонтных мощностей) и еще менее пригодные для серьезных боевых кораблей порты Индонезии. И на 179 679 тыс. км? более не было ничего!
Со стратегической точки зрения такая необорудованность театра военных действий должна была привести, с одной стороны, к ожесточеннейшим сражениям за немногочисленные базы, якорные стоянки и угольные/нефтяные станции, а с другой — к необычайно маневренному характеру боевых действий.
Конечно, нельзя утверждать, что оборонительная стратегия на просторах Тихого океана обязательно обрекалась на поражение. Но, во всяком случае, она приводила к значительным трудностям, едва ли в полной мере преодолимым.
Оперативные линии Тихого океана скрещиваются под тупым углом.
Первая идет от Берингова пролива через побережье Камчатки, восточную Японию, Филиппины на Джакарту. Она задает естественное направление экспансии для Империи восходящего солнца.
Вторая, соединяя Сан-Диего, Гавайи, Марианские острова, Филиппины и британский Сингапур, определяет вектор движения Империи Соединенных Штатов.
Линии пересекаются в британском Брунее (Калимантан, Индонезийский архипелаг). К югу от этой точки располагается Австралия — материк, который целиком находится внутри тупого угла, образованного скрещением силовых линий. В неэвклидовой геометрии войны огромная «тяготеющая масса» «зеленого континента» искривляет оперативные вектора, отклоняя их соответственно к востоку и югу. Потому считается, что контроль над Австралией, даже косвенный, дает решающее военное преимущество. (Суть дела не столько в дополнительной «точке опоры», сколько в возможности разрушать геометрию операций противника.) В 1941—1943 гг. эта «модель первостепенной стратегической важности Австралии», вообще говоря далеко не бесспорная, оказала определяющее воздействие и на ход, и на исход боевых действий.
Вновь раскроем карту Театра и изучим ее, следуя ходу силовых линий.
«Обрамление впадины Тихого океана образуют подводные окраины материков с их материковыми отмелями (шельфами) и склонами, а также со сложными комплексами островных дуг и связанными с ними глубоководными желобами, которые в свою очередь отделяют от океана котловины окраинных морей» [Атлас океанов, 1977b].
Японская линия проходит по окраинным морям.
Северный район образован Беринговым морем, которое отделено от океана стратегически непроницаемым барьером Алеутских и Командорских островов. Значение этого региона, во-первых, во-вторых и в-третьих, в том, что через него идут самые короткие коммуникации между Азиатским и Американским материками, иными словами — между СССР/Россией и США. По сравнению с этим обстоятельством меркнет даже невероятное природное богатство Аляски и Чукотки, где добывается золото, серебро, полиметаллы, лес, пушнина, нефть.
До продажи Аляски весь этот регион находился в полном распоряжении России, что обеспечивало стране идеальные стартовые условия в предстоящей борьбе за Тихий океан, правда, лишь при наличии достаточной транспортной связности района с европейской Россией. После утраты «русской Америки» в Беринговом море возник стратегический баланс, который благополучно пережил все мировые войны и просуществовал до распада СССР: две симметричные базы, расположенные всего в 1250 милях друг от друга, то есть в масштабах Тихого океана очень близко, — Петропавловск и Датч-Харбор, — нейтрализовывали друг друга.
К югу от Берингова располагается Охотское море, названное русским геологом и путешественником Обручевым скверным углом Тихого океана.
Военного значения этот район туманов, дождей, сильных и нерегулярных ветров не имеет, так как сколько-нибудь важные коммуникации в «колымском краю» напрочь отсутствуют, а от открытого океана море отделено цепочкой Курильских островов.
