— Рада, что ты это понимаешь.
— Это будет сильно по-идиотски?
— Что ты имеешь в виду?
Я помолчал в кулак. И все же озвучил мысль, которая весь день не давала мне покоя:
— Полетели со мной? В Германию.
Рука, остававшаяся до сих пор в моей ладони, дрогнула.
15
Лидка
Штефан придержал мне стеклянную дверь, пропуская вперед.
Из ресторана я вышла в помятых чувствах. И хотя более-менее привела себя в порядок в дамской комнате, пока дожидалась прогревания Поджера, морозный воздух дал понять, что я все еще горю. И наверняка сияю, как новогодняя иллюминация.
Сказать, что его предложение было крайне неожиданным — не сказать ничего. Но это полбеды, потому что помимо прочего, оно показалось мне… заманчивым. Именно так. Необязательно ведь искать во всем скрытые подтексты, правильно? Даже когда очень хочется. Вот и я, рассудив, что хватит с меня излишней рефлексии, подумала так же.
Остановились мы на том, что я попросила дать мне время на принятие решения. До вечера. Выпалила на одном дыхании и подумала: что если он продолжит гнуть свою линию? Однако этого не произошло, за что я была крайне благодарна мужчине.
Мы уже подошли к машине, когда я по привычке достала телефон. Проверить на предмет пропущенных вызовов, как делала это каждый раз, выходя из универа. К тому же, в ресторане мне и вовсе показалось неприличным отвлекаться от беседы — все-таки меня пригласили для вроде как серьезного разговора, — так что на время я вынужденно выпала из реальности.
Пропущенные были, — уведомления посыпались, стоило выключить режим полета. Но не успела я просмотреть, от кого, как мобильник в руке зашелся натужной вибрацией. Штефан не упустил этого из виду, но промолчал. Открыл мне дверцу автомобиля, и, дождавшись, пока я усядусь, занял свое место.
— Да, мам, — поморщилась я. Холодный корпус телефона резко контрастировал с горячим ухом, стремительно запотевал в ладони.
— Лидуся, привет, — заискивающе начала она, что вот категорически мне не понравилось. — А ты чего недоступна? Как дела? Ты дома уже?
Я чертыхнулась про себя. Дочь, называется! Последний раз я выходила на связь с мамой до отлета, собственно, дабы сообщить об оном. А потом все завертелось настолько стремительно, что звякнуть, будучи дома, я вовсе позабыла. И так за последние два дня и не вспомнила.
М-да…
— Прости, мамуль, — потерла я переносицу и быстро отчиталась: — замоталась так, что забыла тебе сказать. Предновогодний аврал на работе. Не переживай, долетела благополучно. Без приключений.
О, да! Все самые увлекательные приключения начались как раз дома! Но об этом, я, понятно, умолчала.
— Да совести у тебя нет! — с напускной обидой в голосе постановила она. — Совсем там зятек за будущей женой не приглядывает?
И если мне откровенно не понравилось начало беседы, то вектор, который она поменяла столь резко, мне нравился еще меньше.
— Ну, и я вроде не маленькая, мам, — заметила я и попыталась увести разговор в иное русло: — Слушай, как там бабуля? Давление не шалит?
— Бабуля любой космонавтке фору даст! — отрезала она. — Ты вот что, подъезжай-ка к нам.
— Прямо сейчас?
Только этого мне не хватало! Да я же если заявлюсь к родителям в таком виде, расспросов будет не избежать! Вернее, они и так-то будут, поскольку приеду я без Кости, но мой нынешний прикид их только преумножит.
— Прямее не бывает, — подтвердила мама. — Чем раньше тем лучше.
— Я тут вроде немного занята, — попыталась возразить, за что в награду получила укоризненный синий взгляд. — К чему такая спешка? Что-то случилось?
Спросила, а у самой сердце едва не остановилось. Только бы с отцом все было в порядке! Только бы болезнь не заявила о себе вновь… Умом я понимала, что поводов тому не было, и все равно опасливо затаилась в ожидании ответа.
— Да бог с тобой, Лида! Сплюнь! Сюрприз тебе готовим.
— Какой еще сюрприз? — ничего не понимая, переспросила я.
И можно бы выдыхать, но неприятное предчувствие не оставляло меня. Кроме того, настораживало, что мама попросила приехать меня, а не нас с Костей. Но не соваться же добровольно под обстрел! Ответить было бы нечем — я подумывала рассказать о нашей с Костей размолвке в куда более спокойной обстановке, — посему об этом пока умолчала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Именно! — не таясь, ушла она от ответа и засуетилась: — Ой, заболталась я, а стол-то сам себя не накроет! — И прежде чем отключиться, добавила невозмутимо: — В общем, ждем!
— Всем привет! — только и успела бросить в трубку, из которой послышались короткие гудки.
Я непонимающе уставилась на экран, что услужливо высветил пропущенные звонки. От мамы и от Васьки. Моргнула, возвращаясь в реальность, и ткнула в смску (от подруги же), с коротким предупреждением: «Лид, теть Тома звонила, спрашивала, куда ты пропала. Сказала ей, что ты скорее всего на работе. Точно не знаю и вообще лежу дома, с температурой. P.S: люблю. Но еще раз так подставишь — придушу лично».
Эх, Васька, Васька, а я-то тебя как обожаю! Дуреха моя… — вздохнула я, пряча телефон в сумочку. Какой бы авантюристкой она ни была, но с подругой мне однозначно повезло. Надо бы помириться с ней и, если получится, встретить новый год вместе.
А еще я отчетливо поняла, насколько тяжелой на подъем задницей наградила меня природа. Где мое «болотце»? Я не хочу ничего менять… Тьфу ты! Вернее, хочу, конечно, но не очертя же голову! Не за два гребаных дня!
— Все в порядке? — участливо осведомился Степа. Сжал широкой ладонью мое плечо и доверительно заглянул в глаза.
Я вздрогнула от неожиданности и кивнула:
— Спасибо. Планы немного изменились.
— Сейчас домой? — Я снова кивнула, а он уточнил: — А потом?
— Сама, — улыбнулась в ответ.
— Не «сама», а адрес называй, говорю.
Его невозмутимость, вкупе с пляшущими в глазах смешинками, странным образом вгоняли в краску.
— Ты не обязан, — выпалила на выдохе, путаясь в словах, — да и неудобно это…
— Неудобно шубу в трусы заправлять, принцесса, — в привычной манере нагловато улыбнулся он и вырулил с парковки. — Все остальное, что не перечит законодательству, очень даже.
Я не нашлась с ответом. Сознание, будто опьяненное его голосом, выцепило одно-единственное слово. Который раз за вечер он назвал меня… гм… принцессой? Второй? Третий? Такими темпами я ведь и привыкнуть могу… И вроде бы взрослый мужчина, а порой ведет себя, как мальчик, — в который раз подивилась сидящему рядом мужчине и спрятала улыбку.
Говорить, о чем бы то ни было, совершенно не горела желанием. Степа быстро уловил мой настрой, потому что больше ничего не спрашивал до самого дома, а чтобы не так неуютно было, сделал музыку чуть громче. Его чуткости и чувству такта (которое имелось, но не всегда хозяином использовалось) я, к слову, тоже не переставала удивляться. Интересно, сколько еще граней его характера я могу узнать?.. Разгадать?.. Сколько их он откроет мне, если соглашусь полететь с ним?
Абсурд. Я не могу бросить все и просто взять и уехать, пусть всего на неделю. Ну вот. Возвращаемся к началу. Замкнутый круг какой-то, когда и хочется, и колется.
Ладно — как говаривала Скарлетт О'Хара, — я подумаю об этом… ну, если не завтра, то как минимум позже, после визита к родителям.
***
Кроссовер мягко притормозил в знакомом дворе. Шум двигателя стих.
— Значит, здесь живут твои родители? — спросил Степан.
Зимой, по обыкновению, темнело рано. Ночные часы хоть и шли на убыль, тем не менее, сумерки застали нас на выходе из ресторана, а прежде чем мы добрались на другой конец города, стемнело окончательно.
— Больше тридцати лет уже, — улыбнулась я, всматриваясь в подсвеченное уличным фонарем лицо. — Спасибо, что довез. На чай не приглашаю, ты уж извини. Родители не поймут.
— Ты не сказала им о разрыве?
Я поморщилась:
— Пока нет. Да и что это меняет? Не говорить же мне: «Мама, папа, я поменяла жениха на нового. Знакомьтесь, Штефан. Немец. Навскидку тридцать три года. Судя по всему, не женат. Переспали по ошибке. Напорист и непрошибаем, что тот танк, идущий на Берлин».
