Экономка обдумывала ее слова, все больше уверяясь, что если не сделать что-нибудь, чтобы вывести девочку из депрессии, она может серьезно отразиться на ее здоровье
- Возможно, мне стоит сказать вам… Я получила от него письмо, - произнесла миссис Фэйрклоз, хотя собиралась держать это в тайне. Было неясно, как Алина отреагирует на новость. И если графу станет известно, что миссис Фэйрклоз позволила Алине увидеть подобное письмо, в Стоуни Кросс Парке освободится еще одно место – ее собственное.
Темные глаза девушки внезапно оживились и неистово заблестели. – Когда?
- Как раз сегодня утром.
- Что он написал? Как он?
- Я еще не читала письмо – вы знаете, какое у меня зрение. Мне нужно хорошее освещение… и кроме того я куда-то засунула свои очки.
Алина оттолкнула поднос и выбралась из шезлонга. – Где оно? Сейчас же дайте мне посмотреть – о, ну почему вы так долго ждали, прежде чем сказать мне?
Встревоженная лихорадочным румянцем, залившим лицо девушки, миссис Фэйрклоз попыталась успокоить ее. – Письмо у меня в комнате, и вы его не получите, пока не съедите все до крошки на этом подносе, - твердо сказала она. – Насколько я знаю, у вас маковой росинки во рту не было со вчерашнего дня. – Скорее всего вы упадете в обморок до того, как доберетесь до ступенек.
- Боже милостивый, как вы можете говорить о еде? – воскликнула Алина.
Но миссис Фэйрклоз стояла на своем, не моргая, она терпела испытующий взгляд Алины, пока девушка не вскинула руки с гневным возгласом. Потянувшись к подносу, она схватила кусочек хлеба и сердито впилась в него зубами.
Экономка удовлетворенно смотрела на нее. – Ну что ж. Найдете меня, когда закончите – я буду на кухне. И тогда пойдем в мою комнату за письмом.
Алина ела так быстро, что чуть не поперхнулась хлебом. Немногим лучше она обошлась с супом, ложка так сильно тряслась в ее руке, что ей удалось донести до рта лишь несколько капель. Она никак не могла сосредоточиться на какой-нибудь одной мысли, в голове у нее все смешалось. Она знала, что не найдет в письме Маккенны слов прощения или понимания – в нем не будет ни одного упоминания о ней. Но это не имело значения. Все, чего она хотела – это какого-то подтверждения, что он жив и здоров. Господи, как же она хотела о нем услышать.
Неловко повертев в руках ложку, она раздраженно забросила ее в угол и засунула ноги в туфли. Это говорило о том, как глубоко она ушла в себя, что до сих пор не подумала попросить миссис Фэйрклоз начать переписку с Маккенной. Хотя для нее было невозможным общаться с ним, она хотя бы могла поддерживать с ним хрупкую связь через экономку. Мысль наполнила ее теплой болью облегчения, которая растопила холодную отстраненность, сковывавшую ее все эти недели. Умирая от желания прочесть письмо, увидеть пометки, оставленные рукой Маккенны на бумаге, Алина поспешно вышла из комнаты.
Когда она добралась до кухни, ее появление вызвало удивленные взгляды посудомойки и кухарок, и она поняла, что лицо ее, должно быть, раскраснелось. Возбуждение заставляло ее гореть, сводя на нет все попытки оставаться спокойной, пока она обходила огромный деревянный стол, двигаясь туда, где рядом с кухонной плитой стояли миссис Фэйрклоз и повар. Воздух наполнял запах жарившейся рыбы, сильный и жирный, от которого Алине стало дурно. Борясь с волной тошноты, она несколько раз сглотнула и направилась к экономке, которая вместе с поваром составляла список покупок.
- Письмо, -прошептала Алина ей в ухо, и миссис Фэйрклоз улыбнулась.
- Да, еще минутку, миледи.
Нетерпеливо вздохнув, Алина кивнула. Она повернулась к плите, где кухарка неуклюже пыталась перевернуть рыбу. Масло брызгало со сковороды каждый раз, когда она переворачивала кусок, жидкость капала на каминную решетку, полную неиспользованного угля. Вскинув брови, видя неловкость девушки, Алина ткнула локтем в пухлый бок экономки.
- Миссис Фэйрклоз…
- Да, мы уже почти закончили, - пробормотала экономка.
- Я знаю, но плита…
- Еще одно слово Повару, миледи.
- Миссис Фэйрклоз, думаю, что кухарке не стоит…
Алину прервали сильная струя жара и грохот взрыва - пропитанная маслом решетка, полная угля, вспыхнула. Пламя взмыло до потолка и охватило сковороду с рыбой, превратив плиту в адскую топку. Оглушенная, Алина почувствовала, как кухарка натолкнулась на нее, и воздух резко вышел из ее легких, когда она ударилась спиной о край тяжелого стола.
Хватая ртом воздух, Алина смутно слышала испуганный визг судомоек, перекрываемый пронзительным голосом миссис Фэйрклоз, которая кричала кому-то принести из кладовой мешок соли, чтобы потушить пламя. Алина попыталась отвернуться от жара и дыма, но, казалось, они обступили ее со всех сторон. Внезапно ее тело охватила боль - никогда раньше она не представляла себе такой обжигающей боли. Ею овладела паника, когда она поняла, что ее одежда вспыхнула, инстинктивно она бросилась бежать, но из пламени, которое пожирало ее заживо, не было выхода. Неясно, словно сквозь туман, она увидела охваченное ужасом лицо миссис Фэйрклоз, и тут кто-то резко сбил ее с ног… какой-то мужчина сыпал проклятьями… сильные хлопки по ее ногам и телу, пока он сбивал огонь с ее одежды. Алина кричала и вырвалась до тех, пока не смогла больше дышать или думать, провалившись в темноту.
Глава пятая
Двенадцать лет спустя
- Похоже, американцы приехали, - сухо сказала Алина, когда они с сестрой, Ливией, вернулись домой после утренней прогулки. Она задержалась перед каменным, медового цвета, фасадом здания, чтобы хорошенько рассмотреть четыре чрезмерно украшенных экипажа, остановившихся перед особняком. Слуги носились по большому внутреннему двору перед домом, от конюшен, расположенных в одном конце, к помещениям для слуг в другом. Гости привезли с собой огромное количество чемоданов и другого багажа для месячного пребывания в Стоуни Кросс Парке.
Ливия подошла и стала рядом с Алиной. Это была привлекательная молодая женщина двадцати четырех лет, со светло-каштановыми волосами, каре-зелеными глазами и стройной, невысокой фигурой. По ее беспечной манере, можно было подумать, что у нее никогда не было никаких забот. Но любому, кто заглянул в ее глаза, становилось ясно, что она заплатила высокую цену за редкие моменты счастья в своей жизни.
- Вот глупые, - презрительно бросила Ливия, разглядывая гостей, - разве они не знают, что нельзя приезжать так рано?
- Похоже, что нет.
- Довольно аляповато, не правда ли? – пробормотала Ливия, рассматривая позолоченную лепнину и цветные панели по бокам карет.
