начале XVIII в. во многих странах намечается системная реорганизация городского пространства, а во второй его половине в движение пришла вся Европа. По словам французского историка П. Шоню, «восемнадцатый век устраивается в городе поудобнее». Муниципалитеты повсеместно занимаются составлением подробных планов своих городов, в том числе так называемого «Плана Тюрго».
«План Тюрго» — самый знаменитый план столицы Франции — назван по имени заказчика, Мишеля Этьена Тюрго (1690–1751), купеческого старшины Парижа в 1729–1740 гг. Исполнителем заказа стал Луи Бретез, член римской Академии Сан-Лука, объединявшей выдающихся художников и архитекторов. Работа над планом началась в 1734 г. Бретез ходил по городу, вооружившись пропуском, проникал во дворы частных владений, зарисовывал фасады домов, сады и отдельные улицы. Вполне вероятно, у него имелись помощники, но мы ничего не знаем о них. В результате он создал двадцать больших рисунков «угольным карандашом», составивших основу нового плана Парижа. Первые листы, гравированные Клодом Люка, были отпечатаны летом 1739 г. тиражом 2600 экземпляров. Одна часть тиража была переплетена в телячью кожу и сафьян, другая — собрана и закреплена на ткани, свертывавшейся в рулон. В развернутом виде двадцать листов плана составляли прямоугольное полотно размером 250,5 на 322,5 см, а в переплетенном — великолепный том in folio.
При всей своей точности план Тюрго предлагал зрителям несколько идеализированный образ Парижа, который далеко не во всем совпадал с Парижем реальным. Чтобы изобразить на своем плане все улицы, пространства перед церквами, дворцами и большими общественными зданиями, а также площади, переулки и тупики, фасады и крыши домов в трех измерениях, Бретезу пришлось отступить от научной точности — скривить горизонт, увеличить ширину основных транспортных артерий и уменьшить ширину Сены. К тому же он выбрал архаичный (даже для своего времени) способ ориентации плана: ось северо-запад — юго-восток, слева направо.
Разумеется, пустота улиц на плане не дает представления о повседневной жизни Парижа, его криках, запахах, нечистотах, животных, бродягах, о дыме каминных и печных труб… Мастер не показывает ничего, что могло бы нарушить представление о царящей в городе гармонии: на его плане не найти ни руин, ни временных построек (например, бараков и прилавков на Новом мосту). Именно так план I Тюрго и Бретеза воздействовал на зрителя, формируя у него образ великого города.
Архитекторы разрабатывают планы реконструкции старых и обустройства новых кварталов. Не только такие крупные центры, как Лондон, Париж, Мадрид, Неаполь или Берлин, но и менее значительные города — Лимож или Ренн во Франции, Бат в Англии, Эдинбург в Шотландии, Кассель в Германии и ряд других — разрушают или перестраивают свои старые стены, благоустраивают площади и набережные, облагораживают кварталы, выравнивают и расширяют улицы для движения экипажей. Екатерина II велела срыть все «исторические ветхости» Белого города в Москве — стены, башни, ворота. На месте этих крепостных сооружений по проекту архитектора Н. Леграна проложили Бульварное кольцо. Тогда же были срыты и исторические сооружения Земляного города — земляной вал и его каменные и деревянные башни.
Европа переживает настоящий строительный бум. Повсюду вырастают новые дворцы и доходные дома, театры и присутственные места, банки и торговые ряды, учебные заведения и воспитательные дома, госпитали и больницы. Появляются новые типы производственных, жилых, усадебных, дворцовых и культовых зданий. Меняется архитектурный стиль: на смену барокко и рококо приходит неоклассицизм. Совершенствуется строительная техника, используются новые строительные материалы. Большую роль в модернизации городского пространства играла политика властей. По воле Петра I на берегах Невы за несколько лет выросла и превратилась в один из красивейших городов Европы новая российская столица Санкт-Петербург. «Строительная лихорадка» так захватила Екатерину II, что ее эпоха стала временем расцвета городского строительства. На финансовую поддержку монархов опирались многие масштабные стройки Парижа, Вены, Праги, Берлина, Мадрида…
Разумеется, несмотря на все перемены, города Европы сохраняли немало архаичных черт и не могли полностью избавиться от накопленных веками проблем. Напротив, некоторые из них усугублялись под влиянием модернизации. В частности, в социальной топографии многих городов увеличивались различия между ухоженными кварталами привилегированных центров и менее благоустроенными окраинами. Серьезной проблемой, особенно во второй половине века, в ряде регионов стала миграция в города сельских жителей и иностранцев. Прилив населения одновременно стимулировал расширение городских пространств и их трансформацию. Не прекращалось соперничество между городами в сфере фискальных и иных привилегий.
Длительное время историки считали рост городов в XVIII в. одним из проявлений экономического подъема. Однако связь между этими двумя процессами не столь прямолинейна. Многие городские сферы деятельности слабо или весьма опосредованно влияют на экономику. Темпы развития городов зависят от их географического положения, политического и культурного статусов, экономической «специализации». Так, находившиеся в динамичном северо-западном регионе Европы Лондон, Париж и Амстердам оказались в более выигрышном положении, чем Неаполь или Стамбул, которые располагались в «застывшем» Средиземноморье. Столицы повсеместно имели безусловное преимущество перед провинциальными центрами. Торговые города росли быстрее, чем города ремесленные. Трансатлантическая торговля способствовала процветанию европейских портов. Быстро крепли новые промышленные центры Англии — Ливерпуль, Манчестер, Бирмингем, Бристоль.
В то же время по всей Европе старые города испытывали сложности в связи с развитием сельской индустрии. Рассеянная деревенская мануфактура оказалась настолько конкурентоспособной, что ряд производств переместился в сельскую местность, где им не мешали развиваться ремесленные гильдии и цехи. Нередко деревенская промышленность отвоевывала у городской целые производственные операции, что также требовало перестройки уже налаженного в городах процесса выпуска определенных товаров.
Несмотря на быстрые темпы урбанизации, город и деревня в XVIII в. еще не были разобщены. Многие горожане были выходцами из сельских регионов и в течение жизни не прерывали родственных, культурных и экономических контактов с родными краями. Развивались традиционные экономические отношения между городом и деревней: деревня поставляла в город продукты земледелия и ремесла, город предоставлял деревне широкий спектр товаров собственного производства, рынок сбыта, рабочие места, оказывал образовательные, юридические и иные услуги. В течение века особенно возросла роль связей, порожденных рассеянной деревенской мануфактурой. Горожане нередко вкладывали средства в покупку земли, а состоятельные сельские жители, переселяясь в города, обычно сохраняли за собой имевшуюся ранее земельную собственность. Во Франции при Старом порядке около 50 % земельных владений принадлежало людям, большую часть года проживавшим в городах. К взаимной выгоде обеих сторон сельские регионы поставляли в города сезонную рабочую силу, причем подчас специализированную (подробнее об этом см. гл. «Путешествия»). Поденная оплата на стройках многих городов увеличивалась весной, когда толпы сезонных рабочих возвращались к своим сельским заботам, и уменьшалась осенью, когда людской поток шел в обратном направлении, из деревни в город. Деревня не только обеспечивала город рабочими
