Но, к сожалению, миф о смешанном питании еще остается неразвенчанным, и нам с вами необходимо это сделать, если мы не хотим, чтобы наши дочери и невестки были бесплодны, чтобы в наших семьях было по 2–3 онкологических больных, чтобы мы в конце жизни страдали от старческого слабоумия.
Миф о частом дробном питании
Одно из «ценных» наследий парадигмы питания XX века — это представление о частом дробном питании, 5–6 раз в день. Это так основательно вошло в нашу жизнь, что больным очень трудно бывает принять, что питаться, особенно есть вареную пищу, можно не более двух раз в день — в полдень и «до заката».
Когда я сейчас внимательно изучаю лечебные диеты при различных заболеваниях, становится ясно, что предусматривается три «нормальных» приема пищи и три перекусывания, или вторичных приема — «в промежутках». Вторичные — это или фрукты (через 2 часа после завтрака, что неоправданно с физиологической точки зрения), или кисель, компот, молоко. Хотя в плане совместимости это неверно, но хуже то, что достаточно человеку сказать, что надо питаться 5–6 раз в день, и он никогда не подумает, что 3 раза из них — это только стакан шиповника или кисель, а станет все 6 раз есть сообразно своим представлениям. Вот и получится серьезное переедание или постоянное закусывание. Чаще всего люди просто весь день жуют и запивают, потому что парадигма XX века не только не запрещает пить после еды, а наоборот — даже язвенникам дает на третье молоко или кисель (надо ли удивляться распространению гастритов, язв и онкологии или числу хирургических вмешательств на желудке?).
Часто для того, чтобы остановить человека в его постоянном «едении», я привожу элементарный пример: допустим, вы дали школьнику, своему ребенку, задачу из учебника; вероятно, вам надо подождать, потерпеть (что, конечно, трудно сделать современному человеку), пока он решит ее, и только затем задать ему новую задачу. Но представьте себе, что, не дождавшись решения первой, вы задаете вторую, затем третью и т. д. Недоделанные, недорешенные задачи накапливаются, вводят ребенка в дискомфорт, а в течение месяцев и лет ослабляют его умственные способности. Вот точно так же, когда мы задаем задачу — работу — пищеварительной системе (а при обычном питании — очень нелегкую работу), ей, как правило, бывает нужно минимум 4 часа, чтобы худо-бедно справиться с ней, а нередко при современном «плотном» питании или переедании — и все 6–8 часов и более. Когда мы согласно нашим представлениям через 2 часа подкидываем еще что-то, затем еще и еще, происходит «сбой» программы, чаще всего и так не очень хорошо работающей. И учтите, пожалуйста, что это мы делаем по нескольку раз в день, изо дня в день — месяцами, годами, десятилетиями. Надо ли удивляться болезням?
Кстати, я и на собственном опыте помню, как мы, согласно представлениям о частом дробном питании, почти не пережевывали пищу и, наоборот, жевали весь день, едва ли ощущая то, что едим. Это было еще 18 лет назад, когда мы были «нормальными» гражданами и «нормальными» врачами.
Еще тогда я, будучи молодой, но уже полной, с хорошим «аллергическим» дерматитом, отеками Квинке, начинающейся бронхиальной астмой и гипертонией, рядом гинекологических проблем, понимала, что есть что-то неправильное в наших медицинских подходах, в нашем образе жизни и в питании в частности. Однако решений, подсказок я в «Терапевтических архивах», «Кардиологиях», «American Heart Journal» не находила, покорно принимала и запасалась антигистаминными и гипотензивными средствами, купила ингалятор. Я готовила себя к участи очень полной, очень больной женщины, которая в менопаузе вообще «обрастет» целым букетом болезней, поскольку в семье тяжелая генетическая отягощенность и по бронхиальной астме, и по ожирению, атеросклерозу, гипертонии и инсульту, и по сахарному диабету; к сожалению, жестче всего по онкологии. Я готовилась стать очередной жертвой нашей цивилизации с ее менталитетом и образом жизни.
Но ведь сказано: «Просите — и дано будет; ищите — и найдете; стучите — и отворят вам». Я определенно достучалась и сегодня могу сказать, что сохранила здоровье больше, лучше, чем позволяли рамки генетики, во всяком случае избежала и ожирения, и аллергии, и астмы, и многого другого. Смогу ли избежать самого тяжелого — не знаю, но постараюсь. И в первую очередь это случилось потому, что мы перестали есть по 5–6 раз в день, а стали один, чаще два, да и то довольно гипокалорийно (нередко, в весенне-летний сезон, около 1200–1500 ккал). Едим все доступные нам фрукты (натощак), дважды в день овощные салаты и совсем немного вареной пищи (злаки с отрубями или какое-нибудь овощное блюдо). Пищу не запиваем и вообще пьем очень-очень мало жидкостей, практически не едим белковой пищи: изредка чуть-чуть сыра, 1–2 раза в год по стакану молока, несколько раз в год яйца, изредка мясо или рыбу. Если это вам покажется мало и неинтересно, можно есть значительно больше и вкуснее (я всегда тоже любила вкусно, обильно поесть), но жить с болезнями, постоянно плохим самочувствием, в бегах по врачам и аптекам. Дело выбора.
Кстати, я хочу сказать, что такое питание очень вкусное, доставляет большое удовольствие (особенно в сочетании с ясностью ума и легкостью в теле), обогащено множеством полезных приправ (как, например, кунжут или льняные семена) и вызывает во мне после еды такое же приятное ощущение ухоженности, как после использования очень дорогого фирменного крема на лице или теле.
Еще одно интересное замечание: мы уже 18 лет питаемся по новым принципам, однако серьезные отклонения приходится делать по нескольку раз в год.
Это бывает на научных конференциях, когда «по-нашему» есть невозможно (нас кормят по старинке), и на Новый год, когда традиционное обилие продуктов в доме и необходимость приемов и визитов нарушают наш обычный режим питания. Вот в эти дни мы и проводим свои «исследования» на себе и на людях. И мы заметили одну важную деталь: чем больше и неправильнее ешь, тем больше хочется. И по новогодним дням, хоть и осторожнее, чем в прошлом (когда мы ничего не знали), после 6–8-разового (дробного) питания в день, вечером мы гораздо голоднее, чем когда едим дважды в день по нашей системе. И именно в эти праздничные дни по вечерам мы ужинаем, чего никогда не делаем в обычные будни.
Я думаю, что при гиподинамии нашей жизни, при ожирении, приобретающем характер эпидемии, будет очень правильно, если человечество освободится от многих мифов, в том числе и от мифа о частом дробном питании. Тем более что и наш клинический опыт показывает, что, переводя любого больного (будь то с сахарным диабетом, ожирением, гепатитом) на принципы правильного питания (всего два приема вареной пищи), мы получаем не только прекрасный лечебный эффект, но и даем человеку возможность действительно сохранить хорошее самочувствие на долгие годы благодаря приобретенным знаниям и навыкам. Вот вам и основа превентивной медицины.
Миф о диетах
Наконец, давайте поговорим о диетах и диетологии. У меня очень давно сформировалось неприязненное отношение к этим понятиям. Меня всегда коробило то, что в последние годы мне часто приходилось говорить о питании, и люди, в силу присущего им алгоритмического мышления, для того чтобы понять, с кем имеют дело, в какой ящик своего «ума» меня поместить, нередко спрашивали: так вы диетолог? Тут «мышка» моей памяти-компьютера активизировала всю программу — мои знания и впечатления по диетологии, и я быстро реагировала: «Нет». И неприязнь эта была скорее интуитивная, чем осознанная. Только недавно, почти на пороге своей 30-летней врачебной деятельности, я осознала причину и природу своего такого отношения.
Я полагаю, что слова «диета» и «диетология» в их сегодняшнем понимании тоже являются продуктом мышления прошлого столетия. Если питание здоровых людей было основано на тех принципах рациональности и сбалансированности, о которых мы уже говорили, то отсюда следовало, что больных людей надо как-то «особенно» кормить, то есть придерживаться лечебной диеты в течение определенного времени, чтобы им перейти в разряд «здоровых», а если честнее — «хронически больных». Подобно тому как в лекарственной медицине сложилось понятие курсового лечения — это около 20–30 дней стационара (сейчас короче, потому что дорого), а затем поддерживающая, практически постоянная терапия, по тому же принципу рекомендовалось придерживаться той или иной диеты в течение определенного времени.
Помню, как мы — академические врачи-кардиологи — пренебрежительно к этому относились: надо было просто написать в истории болезни «стол № 10» или иногда «стол № 10а», и все. Остальное было в ведении того же пресловутого диетолога, ибо нам принадлежала гораздо более «приятная» часть лечебной программы: назначение антибактериальных средств, гормонов, сердечных гликозидов, диуретиков, периферических вазодилятаторов, анаболиков и т. д.
